Андрианов Илья Филиппович

3.08.1918, с. Канищево Рязанского уезда Рязанской губернии (ныне в черте города Рязани) - 31.01.1997, г. Рязань, командир эскадрильи 153-го гвардейского истребительного авиационного полка (12-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 1-й гвардейский штурмовой авиационный корпус, 5-я воздушная армия, 2-й Украинский фронт), Герой Советского Союза

Окончил сельскую начальную школу, среднюю школу № 2 города Рязани (ныне школа-гимназия № 2 им. И. П. Павлова), железнодорожную школу № 16, школу ФЗУ связи (1934). Работал монтёром радиоузла в городе Сасово Рязанской области. С 1936 года - бригадир электромонтажников на Рязанском машиностроительном заводе. В свободное от работы время занимался в Рязанском аэроклубе.

В рядах Красной Армии - с апреля 1940 года. Выпускник Батайской военной авиационной школы пилотов (1941). С 4 ноября 1941 года старшина И. Ф. Андрианов на фронтах Великой Отечественной войны в составе 273-го истребительного авиационного полка. 29 Ноября 1941 года в небе над Ростовом им была одержана первая победа. В июне 1942 года направлен командиром звена в 270-й истребительный авиационный полк. С ноября 1943 года - командир эскадрильи 516-го истребительного авиационного полка (5 февраля 1944 года преобразован в 153-й Гвардейский истребительный авиационный полк). Участвовал в боях под Таганрогом, Сальском, Харьковом, Львовом, на Кубани, Северном Кавказе, в районе городов Белгорода, Кировограда, в Корсунь-Шевченковской наступательной операции.

Командир эскадрильи 153-го гвардейского истребительного авиационного полка (12-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 1-й гвардейский штурмовой авиационный корпус, 5-я воздушная армия, 2-й Украинский фронт) гвардии капитан Андрианов к июню 1944 года совершил 303 боевых вылета, в 63 воздушных боях сбил 17 самолетов противника. Указом Президиума Верховного Совета СССР  от 19 августа 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии капитану Илье Филипповичу Андрианову присвоено звание Героя Советского Союза.

Всего за годы войны совершил 386 боевых вылетов на И-16, ЛаГГ-3 и «яках», в 77 воздушных боях сбил 22 самолета противника. Сражался на Южном, Степном, Воронежском, 2-м Украинском и 1-м Украинском фронтах.

После войны продолжал службу в ВВС СССР. Был командиром авиационного полка. Летал на реактивных боевых машинах. С 1955 года полковник Андрианов - в запасе. Жил в Рязани, работал инженером на заводе «Красное Знамя».

На доме, в котором жил Герой, установлена мемориальная доска.

Награждён орденами: Ленина (19.08.1944), Красного Знамени (25.12.1943, 21.06.1944, 19.05.1945), Александра Невского (05.09.1944), Отечественной войны 1-й степени (10.08.1943, 11.03.1985), Красной Звезды (25.05.1942); медалями.

В книге художественно-документальных рассказов «Атакую ведущего!» Ильи Филипповича Андрианова истории, рассказанные главным героем книги молодым летчиком Сергеем Денисовым – боевая биография прославленного аса.

Литература

1. Атакую ведущего! : рассказы / И. Ф. Андрианов. М. : Моск. рабочий, 1983. 142 с.
2. Геpои Советского Союза : крат. биогр. справ. : [в 2 т.] / М-во обороны; редкол. И. Н. Шкадов (предс.) и др. М. : Воен. изд-во, 1987. Т. 1. С. 58-59.
3. Питомцы Первой Батайской / авт.-сост. Г. Д. Костенко. Ростов н/Д. : Книга, 2010. С. 8.

Необычное задание

В июле 1942 года фашисты, прорвав оборону наших войск под Ростовом, рвались на Кавказ. Однажды утром я получил приказ: вместе со своим напарником Титовым пролететь над Доном, просмотреть переправы, по которым двигались вражеские части. Командованию были нужны свежие разведданные.

Мы с Титовым взлетели и пошли на запад.

От Дона в сторону Тихорецкой и Белой Глины густо шли наши машины, повозки. По полям, подымая тучи пыли, брели стада коров, овечьи отары.

Показался Дон. А вот и большая станица Раздорская. Здесь по мосту сплошной колонной шла немецкая пехота, двигались танки, артиллерия...

- Саша! — передал я Титову по радио. — Ты тоже наноси на карту все, что видишь, а то мало ли что...

Нет, у меня не было никаких дурных предчувствий. Просто нам необходимо было подстраховать друг друга.

 - Понял, Денисов! — отозвался Титов, — Уже помечаю...

В районе станицы Ольгинской мы снизились до четырехсот метров. Тут же с правого берега ударили немецкие зенитки и вблизи наших самолетов повисли серые дымки разрывов. «Эрликоны» старались во всю, но мы вырвались из опасной зоны. Промчавшись над рекой до Батайска и отвернув влево, пошли домой. И тут я почувствовал вдруг запах масла и необычный жар от мотора. Взглянул на термометры воды и масла: стрелки ушли вправо и уперлись до отказа! Перегревшийся мотор работал с каким-то скрежетом и тянул все слабее и слабее.

- Титов! Иди домой один,— передал я напарнику,— Меня, видимо, задели. Перегрелся мотор, иду на вынужденную...

И, не выпуская шасси, я стал снижаться на пожелтевшее пшеничное поле.

Пропахав метров триста, самолет резко замер. Опасаясь пожара, взрыва бензобаков, я быстро отстегнул привязные ремни, выскочил из кабины и отбежал в сторону.

Моя машина, уткнувшись носом в пшеницу и приподняв хвост, лежала на земле, как большая беспомощная птица. На крыльях желтели зерна. Масляный радиатор был забит колосьями.

Тут надо мной пронёсся самолёт Титова. Я успел махнуть ему рукой – дескать, жив и здоров, - не волнуйся, - и он «горкой» ушел вверх.

Убедившись в том, что самолет не собирается гореть, я внимательно осмотрел его. На правом борту фюзеляжа увидел отверстия от вражеских осколков. Заглянул потом в кабину и на водяной трубе, шедшей от радиатора к двигателю, обнаружил две дырки. Из них-то и вытекала охлаждающая мотор вода...

Не сдержав горестного вздоха, я принялся снимать с приборной доски бортовые часы. Затем закинул на плечо парашют и, глянув в последний раз на своего крылатого друга, направился к видневшемуся неподалеку хутору.

У дома, где размещалась контора отделения совхоза, царила суматоха. Люди грузили на телеги домашнюю утварь, слышались сердитые голоса женщин, плач детей. Среди этого шума выделялся твердый и спокойный мужской голос. Я понял, что пожилой мужчина в светлом чесучовом пиджаке и белой фуражке, отдававший громкие распоряжения, и ecть заведующий отделением.

Я подошел к нему, представился и попросил его выставить к самолету охрану, заверив, что завтра прибудут наши люди и заберут машину. Заведующий немного подумал, потом окликнул какого-то человека:

- Максим Прохорович! Помоги летчику. Поставь у самолета сторожа, а то ребятня быстро его раскурочит.

Пришлось мне снова возвращаться к самолету. Рядом тяжело шагал Максим Прохорович, то и дело вытирая со лба обильный пот. Я заметил, с какой любовью он оглядывал пшеничное поле, с какой осторожностью раздвигал пшеничные стебли, стараясь не повредить их. В одном месте он остановился, сорвал колосок, растер в шершавых ладонях. Понюхав зерна и взяв одно из них на зуб, сказал:

- Мягковата еще! С недельку бы ей постоять. — Прислушался к далекому гулу орудий и с болью добавил:— Сколько труда и пота во все это вложено! Неужто фашистам достанется наша пшеничка, чтоб им пусто было, чтоб они подавились нашим хлебушком!

Попрощавшись с Максимом Прохоровичем, я вышел на дорогу. Довольно скоро мне удалось остановить попутную машину, шедшую в сторону Зернограда. Пожилой шофер, крупный, плотный, с большими, тяжелыми руками, оказался разговорчивым.

- Что-то не попадаются встречные машины,— сказал он и полез в карман за кисетом.— Скоро Мечетинская должна быть, а хоть бы живая душа попалась. Погоди... Вон впереди, кажись, пылит кто-то!

Встречная машина быстро приближалась. Высунув голову из кабины, ее водитель энергично махнул нам рукой. Наш грузовик остановился.

- Вы куда это разогнались, по немцам соскучились?— сбавив скорость, выкрикнул на ходу молодой рыжий парень.— В Зернограде уже фашисты, еле удрал!

Откуда только у моего шофера взялась прыть и куда девалась прежняя спокойная ленца! Он так крутанул рулем, что я больно ударился плечом о дверцу. Полуторка живо перемахнула через кювет и рванулась обратно. Гнал ее водитель так, что старушка, казалось, вот-вот развалится.

Через полчаса молчаливой, напряженной езды, водитель малость сбавил скорость. Дорога шла неподалеку от какого-то полевого аэродрома. Я попросил остановиться.

Спрыгнув на дорогу, я поблагодарил шофера и с улыбкой добавил:

- Аккуратней, папаша, а то, чего доброго, к фрицам припожалуешь.

- У меня второй раз эдак-то,— покрутил головой шофер.— Говорят, примета есть: в третий раз зевнешь — несдобровать, попадешься к фрицам в лапы.

Он резко рванул с места, подняв клубы пыли.

Забросив парашют на плечо, я пошел окраиной аэродрома к белому зданию, возле которого виднелась антенна радиостанции и стояла санитарная машина. На стоянке в шахматном порядке расположились двукрылые «Чайки» и тупоносые И-16. Ближе к КП красовались две маленькие спортивные машины Ут-1 с красными широкими стрелами по бортам. Мне приходилось летать на «утенке». Легок он в воздухе, вертуч, словно байдарка на воде. Наклонишься вправо или влево, и он повторяет твои движения. Летать, словом, одно удовольствие.

Мимо меня проехал бензозаправщик. Шофер цепко ощупал глазами мою фигуру. Минуты три спустя подкатил «пикап». Из него вышел майор. Его широкое красное лицо было хмурым.

- Ты кто такой? — довольно-таки неласково спросил он, — Почему по стоянке разгуливаешь? Документы!

Я положил парашют на землю, полез в карман за удостоверением.

- Сбили меня, товарищ майор. Добираюсь вот в свой полк.

- Знаем мы вас, «сбитых»! Вчера на этом месте три «уточки» стояли. Одной уже нет: угнал какой-то подлец. В Минводах сел. Хорошо хоть, не поломал...

Он взял мое удостоверение, кивнул на машину:

- Давай со мной, на КП. Разбираться там будем.

У штаба я увидел рослого подполковника. Подбоченясь и расставив ноги, он стоял на ступеньках белого домика и смотрел в нашу сторону. Весь его вид так и говорил: «А-а, попался, субчик!»

И вдруг из группы стоявших неподалеку летчиков послышался радостный и чуточку насмешливый возглас:

- Ба-а, Денисов! Отколе, умная, бредешь ты, голова?

Я взглянул на высокого, стройного летчика и узнал в нем своего однокурсника Митю Голубева. Широко раскинув руки, он шел ко мне. На выгоревшей гимнастерке Голубева сиял орден Красного Знамени.

- Вот встреча! — на ходу говорил Митя.— Надо же, а? Правду говорят: гора с горой не сходятся, а человек с человеком...

Я повернул было к Голубеву, но вовремя спохватился и подошел к сердитому подполковнику с докладом.

- Голубев! — крикнул подполковник, все еще подо­зрительно косясь на меня.— Ты откуда его знаешь?

- Товарищ командир, да мы с ним два года подряд отрабатывали на «ишачке» полет по кругу, расчет с промазом, посадку с козлами!

Подполковник повеселел, услыхав эту бытующую среди летчиков шутку, и уже вполне дружелюбно спросил:

- Что, лейтенант, подбили, что ль?

Я коротко рассказал ему, как было дело. Он вернул мне удостоверение. Инцидент был исчерпан.

<…>

Андрианов И. А. Атакую ведущего! : рассказы. М.. : Моск. Рабочий, 1983. С. 41-46.