Н. В. Королева

  Чириков Евгений Николаевич

(24.VII (5.VIII). 1864, Казань — 18.1.1932, Прага) — прозаик, драматург, публицист. Родился и вырос в небогатой дворянской семье. Его отец служил по акцизу, становым, помощником исправника в селах и городках Казанской и Симбирской губернии, семья была вынуждена кочевать по провинции, что дало будущему писателю возможность изучить быт и нравы различных слоев уездного захолустья. В Казани Чириков окончил гимназию, поступил в Казанский ун-т (сначала на юридический факультет, через год перевелся на математический по разряду естественных наук), из которорого в 1887 г. был исключен с четвертого курса за участие в беспорядках и выслан в Нижний Новгород. Был дважды арестован, жил под надзором полиции (в 1887 — 1902 в Царицыне, Астрахани, Казани, Самаре, Минске и др.). Перепробовал много специальностей: смотрителя керосиновой станции, чиновника особых поручений, счетовода и контролера на железной дороге, ревизора в пароходном обществе и пр. Постоянно сотрудничал в провинциальных газетах: «Астраханском вестнике», «Астраханском листке», казанском «Волжском вестнике», «Самарском вестнике». В 1885 г. напечатал цикл стих, в «Сборнике Волжского вестника» (Казань); первый рассказ — «Рыжий» (Волжский вестник. — 1886. — 7 янв.). С 1893 г. становится автором столичных журналов. Его рассказ «Ранние всходы» появился в «Мире Божьем»; рассказы «Бродячий мальчик» и «Gaudeamus igitur» — в «Русском богатстве». Общественно- политические взгляды Чирикова формировались под влиянием народников; в сер. 1890-х сближается с марксистами, группирующимися вокруг газеты «Самарский вест.». Переоценке взглядов народников посвящена первая повесть Чирикова «Инвалиды» (СПб., 1897).

Важным событием в жизни Чирикова было его знакомство с М. Горьким, состоявшееся в Царицыне в 1888 или 1889 г. Наибольшая близость Чирикова и Горького приходится на период деятельности издательского товарищества «Знание» в годы русско- японской войны и первой русской революции. Издательст во «Знание» выпустило 8 т. его пьес и рассказов (Собр. соч. — СПб., 1903-1909). Февральскую революцию 1917 г. Чириков приветствовал, к Октябрьской отнесся резко враждебно. Поздние письма Чирикова, адресованные к другу Н. С. Каринскому, содержат горькую оценку роли российской интеллигенции в трагической судьбе страны: «А ведь как в раю жили и Революцией-то от жиру занимались! Для интеллекта! Горе от ума вышло...» (8 апр. 1930). По убеждению Чирикова, революцию в России устроили интеллигенты: «Сверху, а не снизу она зачалась», «только из рук мы ее выпустили». Рабочий и мужик при этом были статистами. «Всегда я был врагом монархии, а теперь думаю, что федеративная республика не воссоединит, а на куски расколет Россию, и этим воспользуются все враги и акулы. Хорошая крестьянско-демократическая монархия — вот что вернет Россию к прежнему могуществу. Опора на крестьянство и интеллигенцию, не прежнюю партийную социалистическую, а на национально-государственную. Ко всем чертям всякий интернационалистический бред! Строй и укрепляй Россию как свой собственный Русский Дом!.. Сделай вовремя земельную реформу — у Ленина не было бы почвы одурачить крестьянство» (отдел рукописей Нью-Йоркской публичной б-ки; далее цит. по этому архиву).

В годы гражданской войны Чириков, наиболее близкий идейно к партии кадетов, оказался в Крыму, откуда в 1920 г. эвакуировался с сыном при отступлении Белой армии в Константинополь; в январе 1921 г. перебрался в Болгарию (София), оттуда в 1922 г. в Прагу, где провел почти безвыездно десять лет. Семья, поначалу разбросанная (жена Валентина Георгиевна оставалась в России, дочь Новелла играла в нижегородском т-ре), к концу 1922 г. воссоединяется в Берлине, чтобы тут же снова распасться: Чириков с женой и сыном вернулись в Прагу, дочь Людмила уехала в Париж. Чириков содержал всю семью, зарабатывая напряженным литературным трудом: продажей изданий своих романов, лекциями в Праге и Белграде, журнальной и газетной поденной работой. Вместе с В. Немировичем-Данченко он стоял во главе русской колонии в Праге.

Среди первых значительных произведений Чирикова, написанных в эмиграции — повесть «Опустошенная душа» (РМ. — 1922. — № 1/2) — психологический портрет революционера-большевика, и резко обличительная брошюра о Горьком: «Смердяков русской революции: (Роль Горького в рус. революции)» (София, 1921). «Имя Горького очень вредно, особенно за границей», — полагает Чириков. Еще более резкими становятся отзывы Чирикова о Горьком к 1930 г. «Все: Блок, Брюсов, Белый, искренно было увлекшиеся большевистской революцией, меня не возмущают, но этот господин ненавистен мне безгранично. А ведь когда-то «на ты» пребывали» (Архив Нью-Йоркской публ. б-ки). В начале 1923 г. Чириков написал роман «Зверь из бездны» о любви на фоне гражданской войны, изданный дважды на чешском (1924, 1925) и на русском языках с подзаголовком «Поэма страшных лет» (Прага, 1926. — Т. 1-2). Посвященный истории Белого движения в России и показывающий моральное разложение и Белой, и Красной армий на юге, роман вызвал бурные нападки на писателя и слева, и справа. «Моя муза оказалась между двумя огнями: белым и красным, и оба жгутся. Искренность и правда в этот исторический момент гонима обеими сторонами», — сообщал Чириков 22 мая 1923 г. Н. Каринскому. Он пишет пьесы (некоторые идут на чешском и немецком языках), сценарии для кино. В 1924 г. он издает романы «Жизнь Тарханова» (Берлин) и «Семья» (Берлин), в 1926-м — «Мой роман: Записки беженца» (Париж), в 1928 — «Красный паяц: Повести страшных лет» (Берлин), книги рассказов «Девичьи слезы» (Париж, 1927), «Между небом и землей» (Париж, 1927), в 1932 г. — «Вечерний звон. Повести о любви» (Белград). В 1929 — 1931 гг. в Белграде выходит пятитомный автобиографический ром. Чирикова «Отчий дом».

Основные темы творчества Чирикова в эмиграции — Россия, интеллигенция и ее судьба. Чириков живет мыслью о скором — «на Пасху, под звон колоколов», «Доживем, доживем до радостного дня!» — возвращении в освобожденную от большевиков Россию. Его огорчают идейное расслоение эмиграции, вражда партий, склоки и нетерпимость, а также сужение издательских возможностей и малое количество русских читателей. Он готовится публиковать все свои романы, повести и пьесы на родине, куда непременно вернется. В письме от 8 апр. 1930 г. Чириков подводит итоги: «Написал я в изгнании немало: роман «Семья», «Зверь из бездны», «Мой роман», две книги новелл, книгу повестей «Красный паяц», «Опустошенная душа», три части «Отчего дома», семейной хроники. Сейчас пишу четвертую часть — книгу этого «Дома»... Переведены на французский «Юность» и «Опустошенная душа», на немецкий — «Мой роман», «Красный паяц», на датский язык — «Зверь из бездны», на шведский — «Юность». Сейчас переводят на испанский «Мой роман». Только это и поддерживает бюджет, да переводы всего на чешский язык». Чехия, Прага дают Чирикову постоянную моральную и материальную поддержку. Здесь на стипендию Лиги наций учились молодые русские эмигранты в университете, здесь нет эмигрантских склок, и «вот что хорошо в Праге: интеллект не усыхает, по той причине, что пребывает среди концентрированной атмосферы интеллигентных людей». Вместе с тем начинает сдавать здоровье. «Только дожить бы до падения Красного Дьявола! Очень хочется принять участие в этом неописуемом торжестве, уготованном нашему молодому поколению!» Предсмертная болезнь Чирикова продолжалась немногим более полутора месяцев — по свидетельству вдовы, за несколько часов до смерти он спросил у нее, лучше ему или хуже, и на ее заверение, что лучше, ответил: «Да-а-а, но вы все большие оптимисты, хотя это для вас лучше». Последние его слова — «Я еще глубже теперь понимаю Достоевского».

Чириков Евгений Николаевич / Н. В. Королева // Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918-1940). Писатели русского зарубежья. М., 1997. Т. 1. С. 439-441.