ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2011-й

Природа Дона

См. также "Попов Н. В. Радости учителя":
Краеведческая работа
Изготовление наглядных пособий
Фенологические наблюдения

Н. В. Попов

РАДОСТИ УЧИТЕЛЯ

Первые годы в советской школе

Разразилась революция, и в бурном потоке нахлынувших впечатлений и переживаний потонули все личные обиды и неудачи.

Надвинулись тяжёлые 1917–1919 годы. Власть в Ейске захватили меньшевики, кадеты, эсеры. Наступила разруха. Не хватало продовольствия и топлива. Реальное училище по инерции ещё кое-как существовало. Но когда в 1920 году в Ейске укрепилась, наконец, советская власть, реальное училище закрыли, а его столетнее здание по ветхости было до основания разрушено. Учителей реального училищ и женской гимназии разбросали по школам города.

Мы, молодые учителя, демократически настроенные, пережившие бурные 1905–1907 годы, с огромной радостью встретили революцию, политически мы были не подготовлены к работе в советской школе. Наступил период программ ГУСа, комплексных и проектных методов обучения. Пошли друг за другом районные и городские совещания с утомительными, малоубедительными докладами учителей. На одном из многолюдных районных совещаний наряду с намеченными докладчиками должен был выступить и я, как учитель естествознания. Почти каждый из нас начинал свой доклад с предупреждения слушателей, что ничего нового он сообщить не может и т. д. и т. п.

Когда очередь дошла до меня, я поднялся на лекторскую кафедру и четко, на весь зал, произнёс: «Моего сына зовут Борисом!».

Такое вступление было столь неожиданным и столь нелепым, что утомлённая аудитория вся встрепенулась и с живым любопытством устремила свои взгляды на странного докладчика. А я, выдержав томительную паузу, начал проводить параллель между своим пятилетним Борисом, стремящимся, как каждый ребёнок этого возраста, познать всё и вся, и десятилетним школьником, бессмысленно вызубривающим заданные уроки, а затем коротко поделился своим опытом работы в кабинете бывшего реального училища.

Мой доклад по существу ничего особенного не содержал, но вступительная фраза к нему, воспринятая как умелая находка лектора, вызвала повышенное внимание к моему сообщению. Этой лекторской удачей я обязан, как мне думается, своей работе по оборудованию кабинета естествознания, где от меня постоянно требовалось проявление инициативы и находчивости.

В 1920 году работать в школе приходилось в самых тяжёлых бытовых условиях. В городе не было продовольствия и топлива. Семья голодала. Мы грызли макуху. С великим нетерпением ожидали весну, когда можно будет ловить рыбёшку. Но когда в октябре 1921 года я перешёл на работу в семилетнюю железнодорожную школу при станции Ейск, жить стало легче. Школа обеспечила меня топливом и снабдила проездными билетами за провизией. Школой заведовал опытный педагог и хороший товарищ М. А. Евдокимов, предоставивший мне широкую возможность проявления в работе личной инициативы. Учительский состав был дружный и работоспособный. Все мы чувствовала себя равноправными членами нашего коллектива. Былого подхалимства и тени не было. И я с новой энергией принялся за творческую работу.

Одним из первых моих начинаний была неудачная попытка оживить уроки ботаники в шестом классе путём практических упражнений с рукописным определителем растений. Для этого мною был составлен определитель, содержащий 50 видов широко распространённых трав. К нему был приложен схематический план прилегающей к школе местности, на котором цифрами были разбросанно обозначены местонахождения всех описанных растений. «Определитель» с помощью учеников был изготовлен в десяти экземплярах. Но все мои старания вызвать активный интерес у школьников к этим занятиям оказались тщетными. По моей неопытности «Определитель» имел в изложении ряд методических недостатков, вскрывшихся на практике. Я попытался исправить их, но не сумел.

Ещё более сильное огорчение принесла мне моя большая работа «Пособие к ботаническим экскурсиям» в 300 страниц машинописи, чисто компилятивный труд. В нём были приведены таблицы для определения 420 местных растений и подробные описания к ним биологического содержания, которые я заимствовал: у Кернера – «Жизнь растений», у Полянского – «Сезонные явления в природе», у Талиева и некоторых других авторов. К великой моей радости эта работа была принята Краснодарским издательством «Буревестник», получила одобрительные отзывы проф. Венкена и проф. Герда. Издательство выдало мне аванс, и. вдруг я получаю свою рукопись обратно с пояснением, что издательству невыгодно выпускать мою книгу вследствие её узко местного значения.

Насколько была велика моя радость, настолько же велико и огорчение. Но если эти неудачи принесли мне горькие разочарования, то проводившиеся в то же время экскурсии в природу с пятиклассниками радовали и детвору и меня. Чтобы дать представление об этих экскурсиях, привожу описание некоторых из них.

Наша школа находилась на самой окраине города» у вокзала. Это позволяло нам делать частые коротенькие (не дольше 45 минут) экскурсии, которые проводились в часы классных занятии. Эти вылазки в природу мы совершали весною. Вот одна из них.

Конец марта. Тепло и сухо. Сейчас же после звонка на урок выходим быстро и бесшумно во двор школы. Через три минуты мы уже в привокзальном скверике приглядываемся к кучкам древесных клопов (казачки, солдатики), недавно пробудившихся от зимней спячки. Вот уже успевшие подрасти розетки (прикорневые листья) пастушьей сумки и клоповника. А вот позеленела земля от какой-то другой травки. У береста заметно набухли почки. Но дальше. Быстро шагая, мы скоро оказываемся на ровном и почти ещё голом месте. Вот до смешного малюсенькие красноватые всходы какого-то растения, густо-густо, чуть не друг на дружке сидящие в маленькой еле заметной низинке. Кто их здесь столько насадил и как все они по мере своего развития ухитрятся в дальнейшем просуществовать на этом крошечном клочке земли?

Поживём – увидим. А пока возьмём их на заметку. Но вон за болотцем на чёрной ещё земле кое-где белеет что-то в виде небольших пятен. А ну-ка, бегом! Подбегаем и видим хорошенькие маленькие растеньица (высотою в 1/2–1 см) с белыми цветочками. Расположились она также в чуть заметной низине. Выбираем пятно побольше и начинаем поближе присматриваться к неизвестным нам растеньицам. Все листья сидят у основания стебля, наверху несколько мелких цветочков без запаха. Насекомых вокруг не видно. Вот и всё, что можно пока сказать о них. Дети, конечно, спрашивают название крохотной травки. Я отвечаю: «Это наши карлики». Это прозвище так понравилось школьникам (очевидно, вследствие его соответствия всей обстановке момента), что они долго помнили его. Название этого растения – весенняя крупка – я преднамеренно сообщил учащимся только впоследствии.

После этого мы спешим в школу, чтобы вернуться вовремя к следующему уроку. Наша разведывательная экскурсия была чисто деловая, но мы успели и побегать и порадоваться беленьким цветочкам, тёплому солнышку и всей обстановке бодрящей весны.

Как-то при возвращении с одной экскурсии пятиклассникам попались на глаза два-три жалких тюльпана, которых в этой местности, как нам казалось, совсем не было. Откуда они? Как они появились на этой прибрежной низине с очень бедной почвой?

Меня, краеведа, этот вопрос сильно заинтересовал. Надо было выяснить, нет ли здесь ещё тюльпанов. Объяснив учащимся суть дела, я попросил их помочь мне обследовать эту местность. Мы сейчас же образовали длинную редкую цепь и двинулись снова по направлению к школе, попутно подсчитывая попадавшиеся изредка сбитые тюльпаны. Их оказалось больше сотни на этой ровной как стол полупустынной низине. Вопрос выяснялся. Очевидно, это были последние отголоски некогда существовавшей здесь степи.

В данном случае школьники и мне помогли, и сами узнали нечто новое о своих родных местах. Так, обучая детей, учитель сам изучал местную природу», вовлекая и их в эту интересную работу. Я всегда с благодарностью вспоминаю своих юных помощников, с помощью которых мне не раз удавалось заметить то, что без них, вероятно, ускользнуло бы от моих взоров.

Не могу не сказать об одной из дальних экскурсий, которую я провёл в воскресный день с шестиклассниками на местности, называемой Круглой Падиною, расположенной в семи километрах от города.

Конец апреля. Мы за городом. Просёлочная дорога убегает к горизонту, затянутому обманчивым стенным маревом. В небе яркое солнце и серебряные колокольчики трепещущих жаворонков. На земле красочный ковёр весны. Мы весело отмериваем километры. Неожиданно вдали на зеленеющем фоне земли зачернело какое-то неясных очертаний пространство. Мы сочли его за пашню. Но встретившийся старик на наш вопрос с добродушной усмешкой ответил: «Да то ж рябчики! Цве-то-чки!» – наставительно протянул он. Ничего не поняв, сильно заинтригованные, мы зашагали дальше, и только подойдя к Круглой Падине, поняли значение слов старика.

Перед нами огромное, казавшееся беспредельным, пространство было покрыто тысячами и тысячами высоких цветущих растений с крупными тёмно-красными цветками.

Безбрежное море цветов!

Это была чудеснейшая незабываемая картина, от которой веяло дикими просторами степей. Эти травянистые растения, как показало последующее определение их, называются в ботанике рябчиками. В те годы миллионные скопления рябчиков заполняли степные засоленные понижения, так называемые падины.

Обследовав с помощью учеников окружающую растительность и собрав гербарий, мы, усталые, но довольные, возвращались домой.

С того далёкого дня прошло более полувека, а в памяти сказочная красота рябчиков ещё не померкла.

В те годы много говорили и писали о так называемом исследовательском методе обучения. Дело было новое и трудное. Учителей этот метод пугал своей новизной и сложностью, в особенности тех, кто привык работать по шаблону, кто не переживал радостей новатора. Имея в этой области некоторый опыт, я поделился им с учительством на страницах журналов «Народный учитель» (Москва) и «Вопросы просвещения на Северном Кавказе» (Ростов н/Д).

Чуть позже я составил для учащихся 4–5 классов определитель растений «На экскурсию», изданный в 1928 году Донпресснабом. Учтя недостатки своего первого рукописного «определителя», я в основу определения дал не объяснительный текст, а крупные рисунки каждого из 30 помещённых в книжке растений с пояснениями к ним и методические указания учителю. «На экскурсию» была быстро распродана.