ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Вып. 28-й

Храмы и монастыри на Дону

Э. А. СОКОЛЬСКИЙ

КРЕСТЫ НАД СУСАТОМ

На всём левобережье Дона нет другой такой красавицы! В начале ХХ века в погоне за «русским стилем» чего только ни понастроили, утратив по-настоящему ценное: лёгкость, изящество, выдержанность стиля, чувство меры... И сусатская церковь тоже изо всех сил следует моде того времени, но – весело, как бы играючи, пусть и не без некоторой нарочитости. Колокольня поставлена уверенно и браво, спокойно-торжественен барабан с лукавыми узкими окошками, преувеличенно велика, словно воздушный шар, шапка чёрного купола, представительно-элегантны боковые пристройки с приставленными на них куполочками... Вознесенская церковь приветлива, радуется жизни и будто бы молча беседует с нами.

Сколько раз проезжаю мимо (а церковь хорошо видна с трассы, когда до Семикаракорска остаётся полтора десятка километров) – всегда жду: вот-вот мелькнёт! Мелькает – и снова представляю, как иду к ней акациевой аллеей, как всё выше растёт она, несколько опрощаясь вблизи, за сквером героев, как захожу в церковный двор и вижу яблони, груши, сливы, клумбу роз, пасеку...

Хутор Сусатский некогда был приписан к Раздорской; от окружной станицы Константиновской его отделяли 42 версты, от почтовой станции. которая находилась в хуторе Крымском – 28. К началу ХХ века в нём стояло около двухсот дворов. История хутора, возможно, представлялась бы заурядной, если бы не его церкви.

В 1863 году в Сусате выстроили церковь во имя Пресвятой Богородицы Всех Скорбящих Радости – однопрестольную, с деревянной оградой [1]. Прошло двадцать восемь лет, и из-за её ветхости по инициативе богатого казака Петра Каменского воздвигли новую, тоже из дерева и в то же наименование (часть денег пожертвовали благотворители и простые хуторяне); в 1909 году при Скорбященской церкви стояли два домика для причта и караулка [2].

В церковной дореволюционной прессе упоминается и другая сусатская церковь – Одигитриевская [3]. Это странно – потому что газета «Донские областные ведомости» за 1914 год, рассказывая о законоучителе Сусатского сельского приходского училища Андрее Качалине, священнике Скорбященской церкви, об Одигитриевской не упоминают:

«22 года назад на хутор Сусатский, Раздорской на Дону станицы, был назначен священником о. Андрей Качалин. Ещё в то время молодой и полный сил, о.Андрей отвлёкся от мирской суеты и жизнь свою посвятил служению Богу и народу. Все мы, хуторяне, оценили высокие качества своего пастыря и всею душою полюбили его. Да и нельзя было не полюбить такого священника, как о.Андрей, – он и в стужу, и в грязь, и в дождь, какое угодно время дня и ночи, иногда пешком. шёл исполнять разные требы.  За всё время своей паствы в нашем хуторе, продолжавшейся 21 год, о.Андрей много посеял в наших душах светлого, честно и доброго. Часто обращались к нему за советами самых разнообразных характеров и, насколько он был компетентен в том или и ном вопросе, объяснял его просящим. Бывали случаи. когда возникали ссоры в семье какого-нибудь хуторянина, или вообще личные ссоры друг с другом – и в этих случаях о.Андрей являлся судьёй и беспристрастно объяснял права каждого из ссорящихся и, во имя братства, во имя любви к ближнему, просил мириться и не враждовать, а народ слушал и следовал его советам.

Во время паствы этого редкого священника хутор наш расширялся всё более и более, а вместе с тем увеличивалось и население, и когда-то выстроенная в центре хутора маленькая церковь оказалась стоящею в северной части его и не могла вместить всех желающих молиться. Чувствовалась крайняя необходимость в постройке другого храма, чтобы дать возможность 2-тысячному населению удовлетворить свои религиозные потребности. Года 2 тому назад от неизвестной, но весьма загадочной причины сгорел и этот последний храм. Чтобы приступить к немедленной постройке нового храма, во имя же Божией Матери Всех Скорбящих, наше хуторское общество разделилось на две враждебные партии, причём партия Северной части хутора настаивала на постройке храма на прежнем его месте. а в противном случае – на постройке двух храмов – что вполне естественно и благоразумно, – но партия южной части настаивала на постройке одного храма во имя Вознесения И. притом, в крайней южной части хутора, т. е. поближе к своим домам. Таким образом, создалась борьба двух партий, оправдываемая религиозными потребностями. Желая покончить с неурядицами в хуторе и иметь скорее церковь в нём, о. Андрей примкнул к одной из партий, чем и вызвал неудовольствие против себя другой противной партии. Благодаря этим неудовольствиям о. Андрей со смиренным видом и слезами на глазах ушёл от нас, ушёл на покой.

Благодаря тапкой непримиримой вражде двух частей хутора в настоящее время имеются две новые церкви, но только нет священника ни в одной из них, и стоят эти храмы пустые» [4].

.Вознесенский храм освятили 29 января 1914 года; действо совершил отец Иоанн Комиссаров и прочёл по его освящению поучение о том, какое значение имеет Божий храм в жизни православного христианина, начав свою речь торжественно:

«Боголюбивые граждане богоспасаемой Сусатской веси и все пришедшие помолиться с нами и разделить нашу духовную радость!

Сейчас на глазах ваших и при вашем молитвенном участии, благодатию Всесвятого духа, чрез священнодействие сонма служителей Божиих освящён сей новопостроенный храм в честь в честь и славу Вознёсшегося на небо Господа Нашего Иисуса Христа. Смею думать. что сердце каждого из вас, прихожан храма сего, в настоящие св. минуты, наполнено глубокой радостию. Да и как не радоваться, братие! Построение храма при помощи Божией окончено, все препятствия преодолены и храм уже освящён. Теперь только остаётся из глубины души от благодатного сердца воскликнуть: Слава тебе Богу, Благодетелю нашему, во веки веков!» [5].

А в конце марта «Донские епархиальные ведомости» принесли в хутор грустную весть:

«22 марта сего года в 10 часов утра, неожиданно для родных и знакомых. скончался в гор. Новочеркасске, после непродолжительной болезни священник о. Андрей Яковлевич Качалин, на 56 году жизни от рода. В сане священника о. Андрей честно и непорочно прослужил в церкви 28 лет. 7 лет он служил в станице Верхне-Каргальской Семикаракорского благочиния, а 21 год – в хуторе Сусатском того же благочиния. Вот как о нём отзываются его бывшие прихожане хутора Сусатского: “Будучи молодым и полным свежих сил отец Андрей всецело посвятил себя на служение Богу и народу. Все мы, прихожане, от мала до велика ценили и любили своего доброго пастыря; да и нельзя было не полюбить такого священника, каким был о. Андрей, – он  и в стужу. и в грязь, и в дождь в какое угодно время дня и ночи иногда пешком шёл исполнять всякую требу. За своё пастырское служение (21 год) в нашем хуторе о. Андрей много посеял в наших душах светлого, честного и доброго. Он всегда говорил нам: живите в мире и согласии. И все мы слушали его совета (Донские областные ведомости, № 22, января 28 д, 1914). Скончался о. Андрей в полном сознании, приобщившись св. Таин и прочитав сам себе отходную. Умирая тихо и спокойно, он просил родных в последние минуты не беспокоить его плачем. После смерти его остались жена и трое детей – совершеннолетних, – горько оплакивающих его преждевременную кончину.

Отпевание праха почившего было совершено 24 марта в кафедральном соборе г. Новочеркасска. О. Андрей погребён на городском кладбище.

Прошу родных и знакомых о. Андрея вознести их молитвы о упокоении души его ко Господу. Да упокоит Господь Бог душу новопреставленного раба своего – священноиерея Андрея!

Вольнослушатель VI класса Донской духовной семинарии, диакон Александр Качалин» [6].

Забылись споры и разлады, и все, кажется, сошлись на том, что две церкви – лучше, чем одна.

В 1930 году вышло постановление Окружного исполнительного комитета о закрытии церквей Константиновского района; в их число попали и две  сусатские (правда, Вознесенскую местные власти закрыли, не ожидая приказа свыше) [7, с. 266]. После следует Директива Северо-Кавказского краевого административного управления рассмотреть вопрос об открытии церквей как «закрытых незаконно», то есть «с ошибками и искривлениями», со ссылкой на жалобы верующих (7, с. 245). Религиозную общину Вознесенской церкви призвали «сообщить количество церквей в данной местности, количество верующих и произведено ли переоборудование церкви» (7, с. 248). Вскоре последовало постановление, уточняющее, что «открытие церквей, кои приспособлены под клубы и др. культурно-просвет. учреждения села,. считать невозможным. Вместе с тем просить ОК ВКП (б) развить агит-массовую работу в сельских местностях и, в особенности в тех пунктах, где церкви, приспособленные под культурные учреждения». И ниже приведён список девяти церквей, которые надлежало открыть – поскольку они стояли пустыми, и одна из этих церквей – сусатская (7, 252). В донесении начальнику административного управления Северо-Каказского края есть любопытная оговорка: в хуторе имеется ещё одна церковь – Скорбященская, но «одна церковь была бы достаточна для обслуживания верующих (256).

И, наконец, ещё один документ 1930 года (1 июля): записка о состоянии религиозных объединений по Шахтинско-Донецкому округу. В ней говорится, что «возбуждено ходатайство и имеются постановления Окриспокома о закрытии нескольких церквей Константиновского района; среди перечисленных – две сусатских. Круг замкнулся!

Веселья было!.. Первый секретарь комсомольской организации Фёдор Пузиков, борец за коллективизацию, расстреливал иконы из винтовки, усмехаясь: «Если Бог есть, пусть он меня убьёт».

Старенькая Нина Корнеевна, жившая неподалёку от церкви, в начале 2000-х рассказывала мне со всей определённостью:

– В ту же ночь его и застрелили. Сам накликал. А после того, как он в иконы стрелял, праздновали грабёж: вокруг церкви пляски плясали, гармонь играла; у нас была Длинная Мария, старуху так звали, её нарядили в кожу, приделали рога и катали с визгом, с гиканьем. И всё это устроили партийные, комсомольские работники.

Нина Корнеевна вспоминала и о Скорбященской церкви: на престол, 5 ноября, там устраивали праздничные столы, катания на каруселях... Сгорела церковь в 30-е годы. А в крепкой Вознесенской – уже бескупольной, с заложенными кирпичом окнами – думали устроить спортзал, но колхоз «Память Ильича» воспротивился: слишком много там места, уж лучше будем зерно ссыпать.

Старый, совсем слабенький отец Владимир осматривал пасеку; я добился от него немногого:

– При немцах? Открывали, один престол. Немцы требовали от священника, чтобы отпевал их солдат; здесь  их лежит тридцать пять человек, – батюшка сделал неопределённый жест вдоль ограды и снова перевёл взгляд на ульи.

После войны зернохранилище «вернули», и только в 1990-м районные власти поставили вопрос: восстановить ли церковь, как это делается везде, или развернуть музейные экспозиции? Большинство проголосовало за церковь. И двадцать старушек поехали в Ростов просить в хутор священника.

Отец Владимир трудился в полную силу; при нём была восстановлена церковь, ограда с воротами, облагорожен церковный двор – он радует цветниками и плодовыми деревьями. Глядя на такую массивную церковь, даже вообразить трудно, сколько требовалось энергии, сил, упорства, которое невозможно сломить…

Таким же трудолюбивым и решительным отец Владимир воспитал сына. Отец Виталий – бессменный батюшка Вознесенского храма – достойно продолжает святое дело... Всех помощников в деле восстановления церкви перечислить трудно: это и жители ближних хуторов, Семикаракорский консервный завод, Волгодонская АЭС… Совхоз «Сусатский» (так стал именоваться в послевоенное время бывший колхоз), увы, помочь не мог: разорился. А расписывали храм при участии Андрея Сироты, владельца рыборазводных прудов.

«Как я виню себя сегодня за то, что помогал церкви за деньги, – сожалел Сергей, церковный староста. – Я работал водителем на грузовике, он просил меня иногда: привези досок, привези песка. Ну а я что? – моё дело выполнить заказ и получить за это деньги. Или баллон вина, – иногда батюшка так расплачивался. И вот садимся потом с приятелями и «отмечаем». Я ведь тогда пил. А теперь уже не пью – несколько лет назад завязал, пришёл к Богу. Если бы тогда я что-то понимал – да я бы любую просьбу выполнял безвозмездно!»

Могилка отца Владимира с надгробием из чёрного мрамора – в глубине двора. На надгробии высечено:

«Минаев Владимир Владимирович (инок Александр)

30.11.1941. – 20.04. 2010.»

Возродившееся хозяйство стало называться сельскохозяйственно-производственным комплексом; но, по существу, землей стали заниматься приезжие хозяева – корейцы и армяне...

Чтобы пройти к месту, где стояла церковь Всех Скорбящих Радости: нужно идти в конец хутора, на бугор.

Улица и по сей день носит имя Пузикова. Она не отличается от прочих: много аккуратных домов, в некоторых узнаются перестроенные курени: ставни, простоватые «казачьи» наличники. Акации, тополя, плодовые... У подножья пологого, очень широкого полынного бугра хутор оканчивается. За обрывами открывается крутая петля синего Сусата в камышах и голубые дали донского левобережья, местами пустынного, местами – в россыпи домиков Раздорского хутора. Дорога идёт в сторону кургана: он словно говорит о вековой тишине этого места, о его безвозвратной покинутости, о его возвращении в первобытное безлюдье. У дороги, среди татарника, из горки камней вырастает малиновый каменный крест; на камнях лежат поблёкшие венки.

Это, конечно, большее, нежели память. Давно замечено, что место, где стояла церковь, продолжает изучать благодать.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. И. Сулин. Краткое описание станиц области войска Донского //.Дон. епарх вед., 1890. № 18 (15 сент.). С. 791

2. А. В. Шадрина. Храмы Донской и Новочеркасской епархии : конец XVII – 1920 г. Справочник. Ростов н/Д, 2014. С. 367.

3. Сведения о свободных прософрнических местах при церквах Донской епархии // Дон. епарх вед.,1912. №2 (11 янв.). с. 36

4. И. Б. Хутор Сусатский Раздорской на Дону станицы // Дон. обл. вед., 1914. № 22 (28 янв.). С. 2.

5. Поучение по освящении храма в хуторе Сусатском Раздорской н/ Д станицы // Дон. епарх вед., 1914. № 6, 21 февр. С. 189–190

6. Дон. епарх. вед., 1914, .№ 13 (1 мая). С. 501–502.

7. Закрытие церквей и молитвенных зданий Донской области в 1920-е – 1930-е годы : Сб. документов / Л. В. Табунщикова, А. В. Шадрина. Ростов н/Д, Бюро пропаганды Ростовской писат. организации, 2013.