ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2018-й

Религия. Церковь. Конфессии

А. В. ШАДРИНА

ПОД ВЛАСТЬЮ ИСПОЛКОМОВ

Донское духовенство в 1917 году

Сообщение на Третьих Коршиковских чтениях (Ростов-на-Дону, 3 октября 2017 года) прозвучало под названием: «Временное правительство и особенности бытия донского духовенства в 1917 году»)

Приход к власти Временного правительства в марте 1917 года на Дону был ознаменован созданием многочисленных исполнительных комитетов[1], взявших на себя инициативу по организации общественного порядка. 2 марта президиум Новочеркасского военно-промышленного комитета провёл собрание, на котором был образован Донской исполнительный комитет. Его целью было «проведение в жизнь предначертаний Временного правительства по переустройству краевой жизни на началах нового строя, поддержания в городе порядка и спокойствия» [1, с. 2].

К середине марта в разных местах Донской области было образовано свыше трёхсот местных комитетов [1, с. 17]. В их ведение входил контроль деятельности местной администрации и ситуации с продовольствием, организация публичных собраний, митингов, лекций и др. [1, с. 17–18]. Как проницательно заметил последний протопресвитер русской армии и флота Г. Шавельский, эти комитеты составлялись «не из лучших, а зачастую из худших и развращённых элементов» [2]. Действительно, по свидетельству архивных документов в станице Краснокутской исполнительный комитет состоял «из лиц небезупречных в прошлом… всё это граждане, бывшие под судом за мошенничество и воровство» [3].

Деятельность исполнительных комитетов вошла не только в гражданскую историю, но и в церковную. Почувствовав власть и бесконтрольность, их представители в первую очередь обратили свои взоры в сторону приходских церквей. Уже в марте – апреле 1917 года они практически одновременно взяли под контроль финансовую деятельность своих приходских церквей и отказались от внесения обязательных епархиальных налогов, на которые, в том числе, финансировались духовные учебные заведения Донской и Новочеркасской епархии. Такие решения были приняты в станицах Манычской, Кочетовской, Берёзовской, Калитвенской; в хуторах Каныгин, Секачёв, Нижне-Речинский, Трифонов, Кривокосский, Попов, Кононов; в слободах Михайловка, Верхняя Макеевка, Лысогорка, Большая Кирсановка, Матвеев Курган, Бобриково-Петровская, Исаево-Дьякова, Малокрепинская, Бабинский Источник, Астахова; посёлках Поповка, Кульбаковский, Греково-Тимофеевский, Большой Лог, Леоновский [4]. 24 мая 1917 года комитет слободы Маньково-Березовской отказался передавать ежегодные епархиальные налоги, вложив их в военный займ [5].

Контроль финансовой деятельности приходских храмов был выражен, в том числе, в отстранении священников от ведения церковного хозяйства. 20 апреля был освобождён от ведения церковного хозяйства священник церкви хутора Бесплемянновского Филипп Яровой, а всё церковное имущество передано местному исполнительному комитету. Та же ситуация сложилась в Николаевской церкви станицы Правоторовской [6]. 11 мая священник Покровской церкви Букановской станицы Иоанн Попов был вынужден передать все деньги и дела по храму Букановскому исполнительному комитету [7].

Одновременно исполнительные органы выступили инициаторами отстранения священников из приходов. Нередко эти «изгнания» носили комичный характер. Так в марте 1917 года священник церкви слободы Громославки А. Верёвкин освободил от участия в богослужении двоих певчих. В связи с этим прихожане вынесли постановление об отстранении от богослужений самого священника, так как он во время богослужения продолжает поминать царя Николая и царицу Александру. На предложение исполнительного комитета прекратить упоминание царской семьи, священник Верёвкин ответил: «Не повинуюсь никаким собраниям и никакому комитету». После этого инцидента он перестал совершать богослужения. Невзирая на просьбы прихожан назначить им нового священника, место было объявлено вакантным [8, л. 1, 3, 5, 11].

4 апреля без предъявления обвинений Ростовским окружным исполнительным комитетом был арестован, а через два дня освобождён священник посёлка Ново-Ивановского Иаков Пономарёв. Поводом для ареста послужили жалобы прихожан на то, что священник оказался «ярым приверженцем старого строя и расстроителем приходской жизни, и потому нетерпимого для нас пастыря». На деле выяснилось, что прихожане «присмотрели» себе другого священника с «высокополезной общественной деятельностью и образцовой пастырской службой» [9].

8 апреля накануне службы к священнику посёлка Иваново-Слюсаревского Иоанну Иванову пришли представители общественного исполнительного комитета с заявлением: «Мы вас отстраняем от службы, вы не имеете права служить, у нас уже есть священник, монах из монастыря, а вы не имеете никаких прав» [10]. На доводы священника о распоряжении архиерея о продолжении служения до перевода в другой приход, представители комитета ответили: «скажите своему архиерею, что он не имеет права командовать нами, назначать нам попов. Теперь это не его право, а наше право назначать себе священника…». Поводом для удаления из прихода послужил нелестный отзыв о. Иванова о Временном правительстве» [8, л. 3–3 об.].

9 апреля Качалинский сельский комитет постановил ходатайствовать о немедленном удалении из прихода священника Иоанна Уточкина «как не соответствующего настоящему времени пастыря и наставника церкви».

Вина его заключалась в следующем: «придерживается режима старого правительства, провокаторствуя между местными казаками, дабы и они придерживались старых устоев правительства и вооружает и обостряет их отношения к нам. Неоднократно говорил проповеди, в которых указывал на непрочность Нового Правительства, а также унижал наше гражданское достоинство, по отношению к нашим детям говорил: “Ваши дети хулиганы, черти и антихристы, а казацкие – ангелята”… Своими поступками он оскорбил в нас религиозные чувства… всячески нас унижал… На школу внимания он не обращал, а занимался судебными процессами с нами, гражданами, учительницами, просфорней и со своим сослуживцем псаломщиком… Он не раз говорил: “я священник, и в то же время тайная полиция”» [11].

11 апреля в Донской исполнительный комитет поступило прошение от уполномоченного И. Т. Иванова, который писал: «прилагая при сем приговор хуторского сбора [хут. Кононов – А. Ш.], покорнейше прошу Вашего ходатайства о немедленном удалении от занимаемой должности священника о. Георгия Платонова… как приверженца старого порядка и эксплуататора народного блага, в целях поправления своего расстроенного хозяйства, вызванного расходами по содержанию его паровой мельницы, допускающего при этом неограниченный произвол и как пастора, злоупотребляющего своими священническими обязанностями, что является следствием неустанных забот по мельнице» [12, л. 2–2 об.]. Священнику нечего было сказать в ответ, и он просил о снятии с него обвинения по амнистии, но в 1919 году отец Георгий Платонов умер [12, л. 14].

В апреле священник слободы Картушиной Иоанн Куликов был обвинён в том, что на богослужениях не поминает Временное правительство и «не советует» крестьянам уничтожать портреты царя и царицы. Как выяснилось из комментария исполняющего обязанности Ровенецкого благочинного священника Леонида Предтеченского, недовольство прихожан было спровоцировано появившимся в приходе мобилизованным псаломщиком Николаем Троицким, выразившим неудовольствие разделом братских доходов. Священник И. Куликов был освобождён из-под ареста 9 июня 1917 года [13].

9 апреля народный комитет хутора Рогалик Малчевско-Полнинской волости закрыл храм, не пуская туда священника Иоанна Добринского [14], а в ноябре 1917 года исполнительный комитет принял решение об изгнании священника из прихода. В обвинении говорилось, что «Добринский человек ненародный, очень плохого характеру и плохого к народу обращения, завёл несколько судов с прихожанами» [15, л. 9]. Однако вскоре выяснилось, что у дела была ещё одна сторона. Как писал священник И. Добринский, в чьи планы не входило покидать приход, «главною же двигательною силой неистового такого ко мне отношения рогальцев… является иеромонах Иаков, в мире Иван Яковлевич Данилин… он в дни свобод стал скрытно и настойчиво домогаться занятия места священника в посёлке» [15, л. 23–23 об.]. Выяснилось, что иеромонах Иаков был насельником Николо-Шартомского монастыря Владимирской епархии. В Донской епархии находился в трёхмесячном отпуске, который ко времени событий со священником Добринским уже окончился [15, л. 27].

Особым случаем было дело об отстранении от места священника хутора Суровикина Михаила Болдырева. В отличие от прочих, оно было возбуждено не исполнительным комитетом, а приходским советом хутора: «мы…имеем честь заявить следующее. Если священник Михаил Болдырев останется при нашей церкви настоятелем, то мы принуждены будем оставить службу, несмотря на сильное желание быть полезными членами церкви. Причина этого в том, что вследствие грубого, невоздержанного характера о. Михаила совместная с ним работа совершенно невозможна. Привыкнув раньше к беспрекословному повиновению, нередко прибегая к помощи полицейской власти, о. Михаил и настоящее время не может примириться с мыслью, что прихожане не рабы и не слуги его, и достаточно кому-либо сказать слово против, как начинается буря» [16].

События, связанные с нежеланием духовенства участвовать в праздновании революционных событий, развернулись в мае 1917 года в слободе Амвросиевке. Амвросиевский волостной исполнительный комитет сообщал: 1 мая комитет решил устроить празднование «в честь революционного праздника об освобождении народов России от ига старого режима… и для большего торжества просили священников слободы Амвросиевки И. Аристова и Г. Китайского совместно отслужить на площади близ здания местного исполнительного комитета благодарственный молебен и панихиду павшим борцам за свободу, но оба священника категорически отказались служить». Отказ стал причиной принятого исполнительным комитетом решения: «священников от службы устранить как пастырей, идущих вразрез с прихожанами, и явно не признающих нового правительства, и просить Епархиальное начальство… назначить более достойных духовных пастырей, которые не возбуждали бы народ своим неподчинением и могли бы повести народ по новому руслу жизни» [17].

Возглавивший в ноябре 1917 года войсковое правительство атаман А. М. Каледин положил конец преследованиям приходского духовенства Донской и Новочеркасской епархии. Правительство Всевеликого войска Донского, следуя монархической идеологии, считало Церковь важнейшей составляющей политической системы, за которую оно боролось. Как следствие, в 1918–1919 годы Войско приняло ряд мер, направленных на урегулирование как социальной, так и материальной защищённости духовенства. Время же пребывания у власти Временного правительства стало началом социально-политических потрясений, приведших к уничтожению в 1930-х годах значительной части приходского духовенства Донской и Новочеркасской епархии. 

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Два месяца работы : отчёт о деятельности Дон. обл. исполн. ком. 2 марта –2 мая 1917 года / сост. А. Петровский. Новочеркасск : Дон. епарх. тип., 1917.

2. Шавельский Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота / О‑во любителей церковной истории. М. : Изд-во Крутиц. подворья, 2010. С. 26.

3. ГАРО. Ф. 226. Оп. 22. Д. 42. Л. 4.

4. Там же. Оп. 5. Д. 72–73, 112–127.

5. Там же. Д. 108. Л. 3–4.

6. Там же. Д. 76. Л. 1.

7. Там же.Д. 92. Л. 1–3 об.

8. Там же. Оп. 22. Д. 44.

9. Там же. Д. 53. Л. 19.

10. Там же. Д. 41. Л. 9.

11. Там же. Д. 60. Л. 4–4 об.

12. Там же. Д. 43.

13. Там же. Д. 45. Л. 8, 13–13 об., 22.

14. Там же. Оп. 5. Д. 89. Л. 2.

15. Там же. Оп. 4. Д. 214.

16. Там же. Оп. 22. Д.  90. Л. 23.

17. Там же. Д. 50. Л. 4.