ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2011-й

Великая Отечественная война на Дону

ГЕРОЙ В ПЛЕНУ

генерал-лейтенант Иван Николаевич Музыченко (1901-1970)

Прекрасен был Париж в конце мая сорок пятого. Пьянила весна Победы, город ликовал. И только в музее стояла торжественная тишина. Сухощавая седая дама из «бывших» вполголоса рассказывала большой группе экскурсантов о жизни и творчестве Мане, Сезанна, Гогена… Странной была эта группа измождённых седовласых мужчин в новеньких американских мундирах без знаков различия. Слушали внимательно и как-то отрешённо, вопросов не задавали и не переговаривались даже шёпотом.

Высокий сутулый военный с тёмными печальными глазами, чьё лицо прорезали глубокие морщины, застыл у небольшого полотна Ван-Гога «Заключённые на прогулке». Тюремный двор. Хоровод медленно движущихся фигур в серой арестантской робе. Один поднял лицо. Рыжие, ёжиком стриженные волосы. Автопортрет гениального художника. Слёзы катились по щекам, но мужчина, казалось, ничего не замечал.

Его окликнули: « – Иван Николаевич! Музыченко!..»

Тюремный двор на картине как две капли воды походил на каменный колодец внутреннего дворика замка-крепости Вюльцбург, выстроенного ещё в 1649 году на трёхсотметровой скале недалеко от Вейсенбурга, в Баварии. В крепости ещё в Первую мировую содержались пленные русские офицеры царской армии и в казематах можно было видеть нацарапанные на стенах надписи на русском языке.

22 июня 1941 года в портах Штеттин и Данциг были интернированы команды теплоходов «Хасан», «Волго-лес», «Днестр», «Эльтон», «Магнитогорск». После издевательств в лагерях Бланкенфельдт, Штутгоф двести моряков заключили в крепость-тюрьму Вюльцбург. 6 сентября 1943-го сюда из блока «7-С» Нюрнбергского лагеря военнопленных была доставлена группа узников. Оставив позади мост через широкий ров, высокие арочные ворота из серого, позеленевшего от времени камня, в бетонированный двор вступили двадцать один генерал и восемь полковников Советской Армии. Следом – ещё группа в сто тридцать человек – генералов поменьше, но свыше ста полковников. Бывших генералов и бывших полковников. Так считала охрана.

Генералов отвели в каземат. Полковников изолировали от моряков.

…Подъём. Проверка. Лающие вопли команд, стук деревянных башмаков по каменному полу, стук оловянных ложек о миски. Выход строем на прогулку: цепочка людей вытягивается в замкнутый круг и, шаркая по бетону башмаками, медленно движется по периметру тюремного двора против часовой стрелки. Почему-то всегда – против часовой…

Иван Николаевич Музыченко хорошо помнил всё, что было до плена.

Жуткую ночь, полыхающую пожарами, расцвеченную осветительными ракетами, громыхающую стрельбой. Ночь прорыва из окружения. Помнил туманное сырое утро 6 августа 1941-го. Семь танков – две «тридцатьчетвёрки» и пять «бетушек», облепленные бойцами и командирами, а внутри танков – командование 6-й армии – он, генерал-лейтенант Музыченко, член Военного совета дивизионный комиссар Попов, начальник штаба комбриг Иванов, командир 8-й танковой дивизии полковник Пётр Фотченков, начальник штаба 10-й танковой дивизии подполковник Виктор Породенко… Танки с ходу форсировали речку Ятрань и ворвались в занятую немцами Емиловку. Немцы, очевидно, приняли колонну из семи танков за своих и спокойно получали завтрак у полевых кухонь. Емиловку проскочили без потерь, а вот дальше… За селом, на развилке дорог, пять танков повернули налево, на Новосёлки, а «тридцатьчетвёрка» командующего и замыкающий БТ – направо, на Голованевск, где, по сведениям трёхсуточной давности, дралась 96-я горнострелковая дивизия соседней, 18-й армии. Уже перед самым Голованевском по танкам градом ударили снаряды. Оглушённый генерал вылез через верхний люк и потерял сознание.

Дальнейшее случилось словно не с ним. Допросы, во время которых лощёные, в выглаженных мундирах немецкие генералы и офицеры натянуто улыбались в объективы фотоаппаратов и кинокамер, окружив одеревеневшего, заторможенного от осознания своего позора советского генерала. Снова допросы, уже без фальшивых улыбок. Листовки и газеты со снимками тех офицеров и генералов, среди которых он, Музыченко, в кителе, на петлицах – по три звезды, а на груди – боевые ордена.

Пережить оглушающую безысходность плена помогла память о детстве. О далёком детстве ростовского пацана, зимой и летом пропадавшего на Дону…

Ветренный сентябрьский день 1911 года. Отец-моряк вернулся из плаванья, раздал немудрёные подарки. Ватага мальчишек сбежала мимо мельницы Парамонова к Дону, по рельсам догнала тихоходный паровозик-«кукушку», тянувший платформы с мешками, доехала до моста на Зелёный остров. Уже не вспомнить, кто затеял на спор доплыть через широкую протоку с быстрым течением, с водоворотами, где кружился плавающий мусор. Вода обжигала холодом, в глазах мельтешили красные круги, и лишь мальчишечье упорство спасло его тогда… Было ему ровно десять лет.

Нападение Германии командующий приграничной армией, расположенной во львовском выступе, встретил спокойно. Всю свою жизнь готовился к этой, большой войне. Опыт, боевой, командирский, у него был. В Красную армию пошёл добровольцем, семнадцати лет, – записался, накинув себе год. Воевал храбро, даже отчаянно. В 19-м, уже командиром эскадрона, вступил в партию большевиков. Отвага и мужество, военные успехи были отмечены редкой в те годы наградой – орденом Красного Знамени. Позже, за разгром контрреволюционных банд – ещё один орден! В 1927 году окончил Высшие кавалерийские курсы усовершенствования комсостава. И снова служба – полк, затем дивизия, которую принял от Г. К. Жукова. Отличился комбриг Музыченко при прорыве «линии Маннергейма» во время зимней войны с финнами: орден Ленина, повышение в звании.

В июне 1940-го учреждаются генеральские звания. В числе первых Иван Николаевич стал генерал-лейтенантом, а через месяц прибыл во Львов, в штаб 6-й армии Киевского Особого военного округа.

Три стрелковые и одна кавалерийская дивизии девять суток отражали натиск 17-й полевой армии вермахта у государственной границы. 1-я танковая группа барона Эвальда фон Клейста уже в первый день войны вбила клин на стыке с правым соседом, прорвалась на восток. 7 июля немецкие танки ворвались в Бердичев, за который неделю шли жестокие бои. В середине июля бронированные полчища Клейста повернули на юг, в тылы наших 6-й и 12-й армий. С 15 июля соединения двух армий сражались в условиях полуокружения, глубоко обойдённые с обоих флангов. Отступая, обескровленные дивизии создали круговую оборону, в центре которой располагались органы управления и войсковые тылы, а также – десятки госпиталей и санитарных поездов с ранеными. Командующим 12-й армией был Павел Григорьевич Понеделин, в своё время обучавший Музыченко на Высших курсах усовершенствования комсостава.

В ежедневных боях произошло распределение усилий двух армий. Войска Понеделина, составляя ударную группу, в дневное время наступали на восток, вдоль линии железной дороги Калиновка – Христиновка – Умань, оттесняя на десять-двенадцать километров танковые дивизии Клейста. Войска Музыченко днём вели арьергардные бои, сдерживая наседающего врага с севера, запада и юга, а ночью отходили на восток ровно настолько, насколько удавалось продвинуться ударной группе. Таким образом не допускалось сужение территории, занимаемой окружёнными войсками. 25 июля Генштаб передал обе армии из Юго-Западного в состав Южного фронта. Отбивая вражеские атаки и сами непрерывно контратакуя, войска медленно отходили на юго-восток.

1 августа подвижные соединения Клейста прорвались к Новоархангельску и соединились с 17-й полевой армией. Вокруг лесного урочища Зелёная Брама (центр – село Подвысокое), в течение недели остатки двух армий сковывали двадцать две вражеских дивизии, чем спасли тогда столицу Украины, выиграли время для укрепления обороны по рубежу Днепра. В ночь на 6 августа окружённые войска тремя колоннами двинулись на юг, на прорыв...

Суровый, немногословный, Музыченко решительно отверг все предложения о сотрудничестве с фашистами и дал гневную отповедь Власову на его предложение вступить в «Русскую Освободительную Армию». В концлагере, а затем в тюрьме замка Вюльцбург Иван Николаевич возглавил подпольную организацию генералов, оказавшихся в плену. А подпольную организацию офицеров возглавил полковник Гавриил Яковлевич Ермаченков, заместитель командира 33-й танковой дивизии, взятый в плен под Гродно 6 июля 1941 года. Обе организации действовали по указаниям генералов Лукина и Музыченко.

Горечь мыслей обострялась ночами. Они встретились в плену – бывшие однополчане, бывшие командиры полков 4-й Донской казачьей кавалерийской дивизии, бывшие командующие армиями Юго-Западного фронта – Музыченко, Михаил Иванович Потапов и Павел Григорьевич Понеделин.

О гибели четвёртого однополчанина, командовавшего в 41-м 26-й армией – Фёдора Яковлевича Костенко, генерал-лейтенанта, заместителя командующего Юго-Западным фронтом, рассказал командир 37-й танковой бригады, неунывающий татарин Мукарам Кагарманов, попавший в плен 28 мая 42-го под Харьковом. Генерал погиб 25 мая у села Петропавловки, где в степных балках, у перепаханных войною сёл и хуторов умирали в безнадёжных атаках на танковые дивизии немцев кавалерийские корпуса, а обезумевшие табуны коней, уже без всадников, дико ржали под пулемётным огнём «мессершмиттов». Перед смертью Фёдора Яковлевича ждал ещё один страшный удар – на его глазах был убит любимый старший сын Пётр.

Пленные генералы хорошо знали печально знаменитый приказ Ставки Верховного Главнокомандования от 16 августа 1941 года за номером 270. В этом приказе обвинялись в трусости и добровольной сдаче в плен командующий 12-й армией Понеделин и командир 13-го стрелкового корпуса генерал Кириллов. Многие поверили, и демонстрировали презрение «изменникам», пытались учинить над ними расправу. Музыченко и Лукину удалось переубедить особо горячих, изменить их отношение к боевым генералам, до последней возможности сражавшихся с врагом.

К сожалению, спасти их уже на Родине не удалось. Павла Григорьевича Понеделина и Николая Кузьмича Кириллова на основе ложных обвинений 31 декабря 1950 года приговорили к расстрелу. 29 февраля 1956 года оба героя были реабилитированы.

21 апреля эсэсовцы построили заключённых в колонну и погнали в горы. Тяжелобольных генералов В. Н. Сотенского и Г. П. Пономарёва и девятерых офицеров охранники расстреляли прямо на нарах.

26 апреля американские войска освободили узников Вюльцбурга.

Почти месяц их лечили в госпитале на берегу Дуная. В конце мая чуть окрепших генералов доставили в Париж, в представительство советской военной миссии. Были приёмы, встречи, экскурсии по дворцам и музеям.

21 июня самолёт доставил генералов в Москву. До декабря Иван Николаевич проходил государственную проверку. Его поведение в плену получило высокую оценку. Музыченко восстановили в звании, в партии, вернули награды. И вскоре назначили заместителем командующего Приволжским военным округом.

В конце 1946-го его направили на Высшие академические курсы при Военной академии Генерального штаба, которые он окончил через год. Но ранения, контузии, физические и нравственные лишения в плену подорвали здоровье командарма. В декабре 1947 года Иван Николаевич вышел в отставку…

В Москве, на Мосфильмовской, в небольшой скромно обставленной квартире, Юрий Иванович Музыченко показывает мне своеобразный уголок-музей, посвящённый памяти отца. Знают ли об Иване Николаевиче земляки-ростовчане?