ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2011-й

Великая Отечественная война на Дону

КОМБАТ-БАТЯНЯ

капитан 1-го батальона 48-го Зерноградского полка Донской дивизии

Иван Петрович Веселов

Первым батальоном 48-го Зерноградского полка Донской дивизии командовал тридцатитрёхлетний капитан Иван Петрович Веселов.

Из летнего лагеря у села Трушки, что под Белой Церковью, батальон форсированным маршем вышел к станции Васильков. Три стрелковых, пулемётная роты, миномётный взвод, батарея «сорокопяток» (противотанковых орудий), взвод связи, – всего до семисот воинов, – перебрасывались в район сосредоточения главных сил дивизии северо-западнее Смоленска.

Глубокий прорыв танковых групп Гудериана и Гота южнее и севернее города заставил изменить маршрут движения эшелона: он двинулся через Нежин, Брянск, Фаянсовую, Ельню. Во второй половине дня 14 июля батальон выгрузился на станции Глинка, в шестидесяти километрах восточнее Смоленска, и укрылся в лесу от налётов немецкой авиации. Ночью двинулись на запад, к главным силам своего полка и других частей 38-й Морозовско-Донецкой ордена Ленина Краснознамённой стрелковой дивизии имени А. И. Микояна.

В этот день командующий 19-й армией генерал-лейтенант И. С. Конев боевым приказом поставил дивизии задачу – подготовить противотанковый рубеж по рекам Вопь и Днепр от Ярцева до Челновой. В штабе армии ещё не знали, что обстановка изменилась резко, и к худшему…

15 июля 1941 года 7-я танковая дивизия генерал-майора барона Ганса фон Функа овладела Духовщиной, а её передовой отряд вышел на автостраду Москва – Минск, нацеливаясь на Ярцево – важный узел дорог в пятидесяти километрах северо-восточнее Смоленска. Для захвата автодорожных и железнодорожного мостов через Вопь в Ярцево немцы сбросили авиадесант численностью до пятисот диверсантов 800-го полка особого назначения «Бранденбург». 16 июля десантники сломили сопротивление истребительного батальона комбрига В. И. Кисилёва и малочисленных караулов 84-го полка войск НКВД по охране железнодорожных сооружений (командир – майор И. И. Пияшев), ворвались в Ярцево и овладели мостами. В ночь на 17-е к десантникам прорвались разведывательные подразделения 7-й танковой дивизии. Кратчайшая дорога на Москву была открыта. До столицы оставалось триста километров – десять часов марша для подвижных соединений…

На рассвете 16 июля комбат-один Веселов получил от начальника штаба 48-го полка майора Макущенко устный приказ: форсированным маршем через Соловьёву переправу выйти к Ярцеву и уничтожить немецкий десант. Григорий Трофимович не мог поставить задачу батальону по карте -–ни у него, ни в штабе полка ни одного комплекта карт не было. Легко представить, чем это грозило: отсутствием снабжения (куда направлять обозы и автоколонны?), бездействием корпусной, дивизионной и полковой артиллерии, блужданием подразделений по незнакомой лесисто-болотистой местности.

Иван Петрович вёл батальон просёлками, в стороне от оживлённых фронтовых магистралей, сходившихся на Старой Смоленской дороге у переправы через Днепр возле села Соловьёво, вдрызг разбитого непрерывными бомбёжками. «Юнкерсы», «Хейнкели» и «Мессершмитты», сменяя друг друга, с рассвета до заката висели над этой ниточкой жизни, связывающей три наших армии под Смоленском с главными силами фронта. Южнее основной переправы сапёры навели «скрытую», с настилом на полметра ниже уровня реки, красной от крови. Веселов выждал паузу между налётами, без потерь перевёл батальон на восточный берег Днепра и свернул с Дорогобужской дороги на север. Уже в полночь у села Буяново переправились на западный берег Днепра и до утра топкой лесной дорогой двигались на север, откуда накатывался грохот разрывов, а небо озарялось сполохами пожаров.

К полудню батальон вышел на западную опушку леса у деревни Старозавопье, в двух километрах от Ярцева. После изнурительного суточного марша в шестьдесят километров времени не было даже на передышку. Комбат собрал ротных, накоротке поставил задачу: «Прошаков, цель твоей первой роты – вокзал станции Ярцево-Первое! Ляшев, веди роту к мостам, отрезай пути к отходу! Я – в, центре, со второй ротой Григоренко, атакую молзавод и ткацкую фабрику. На усиление дали три танка Т-26. От танков не отставать! Артиллеристам и миномётчикам огонь вести только по засечённым целям, следовать за пехотой! Сигнал атаки – красная ракета».

Свой первый бой батальон начал как на показательном учении – выдерживая интервалы, перестроился из ротных во взводные колонны, а затем веером – в линию отделений. Сразу за сельским кладбищем танки прибавили ходу и стрелки перешли на бег. Атака была стремительной и неудержимой, несмотря на плотный автоматно-пулемётный огонь фашистов, занявших чердаки и вторые этажи кирпичных зданий. В скоротечных уличных схватках бойцы действовали смело, решительно шли на сближение, ловко и сноровисто действовали гранатами, штыком и прикладом. Политрук противотанковой батареи Николай Прохорович Кузнецов, взяв две «сорокопятки» на передки, рысью догнал пехоту и на улицах города огнём с остановок поддерживал атаку стрелков. Наводчик Ласкин тремя снарядами подбил немецкий танк, а дагестанец сержант Бекузаров расстрелял три пулемётных гнезда и группу автоматчиков у клуба ткацкой фабрики. К вечеру остатки немцев бежали за Вопь, неширокую, но с топкими торфянистыми берегами. Преследуя врага, роты уже в сумерках переправились на западный берег по пешеходному мостику у ткацко-прядильной фабрики. Танки двинулись прямо по шпалам железнодорожного моста. Всю ночь и утро шёл жестокий бой за станцию Ярцево-Второе и пристанционный поселок Первомайский.

Около полуночи Веселов направил две усиленные разведгруппы севернее и южнее посёлка с целью установить границы «десанта» и, соединившись, устроить засаду на пути отхода противника. После нескольких стычек с автоматчиками, мотоциклистами и даже танками, понеся потери, обе группы вернулись обратно. Старшие групп доложили комбату, что конца-края «десанту» не видно, а наличие у немцев мотоциклов с колясками и пулемётами, бронетранспортёров, танков, а также огонь нескольких миномётных и артиллерийских батарей прямо указывают: действует крупная мотомеханизированная часть противника. Иван Петрович и сам понимал, что десант уже соединился с танковой частью и наутро следует ожидать немецких контратак с участием танков и авиации. Это подтвердил захваченный в плен при штурме станции Ярцево-Второе танкист, кавалер Железного Креста Макс Штрумер. Несмотря на тяжёлое ранение, немец вызывающе заявил Веселову, что фюрер приказал 1 августа захватить Москву и что танкисты и панцер-гренадёры выполнят приказ и он, Штрумер, получит свой второй Крест.

На станции Ярцево-Второе бойцы увидели страшную картину. У кирпичного здания вокзала лежали тринадцать трупов беженцев, расстрелянных из автоматов в упор, среди них истерзанные тела двух девочек шести и девяти лет и восьмидесятилетнего старика-еврея. Кроме этих несчастных, выстрелом в голову был убит восьмимесячный ребёнок, а другого малыша убили, ударив головкой об угол здания. Разведчики Василий Столяров и Дмитрий Репкин уничтожили девять этих нелюдей в форме вермахта. Акт о злодеяниях фашистов подписали шесть бойцов и командир роты лейтенант Прошаков.

В ночном бою получил тяжёлое ранение командир взвода противотанковых пушек лейтенант А. Ф. Морозов, погибли замполит роты младший политрук А. И. Кукушкин, командир стрелкового взвода младший лейтенант Г. Е. Борисов, десятки бойцов и младших командиров. Связи со штабом полка не было, фланги открыты. Комбат приказал ротам закрепиться на выгодном в тактическом отношении рубеже по западным скатам высот с отметками 209,2; 174,7, что северо-западнее и юго-западнее посёлка Первомайский. В вечернем донесении 18 июля на имя начальника политуправления Западного фронта дивизионного комиссара Д. С. Лестева полковой комиссар Коробченко указывал, что «38-я стрелковая дивизия выполнила свою задачу по уничтожению вражеского десанта в районе Ярцево» [1].

Вечером на станцию Вышегор прибыл эшелон штаба дивизии с батальоном связи. К полуночи основные отделы штаба развернулись в лесу, в пятистах метрах юго-восточнее Ульховой Слободы. Утром 19 июля Иван Петрович Веселов получил приказ за подписью начальника штаба соединения подполковника Оскара Майле – занять поселок Пологи, в шести километрах западнее Ярцева. Неравный бой стрелкового батальона с главными силами мотопехотной бригады 7-й танковой дивизии затих лишь к вечеру. В строю осталось менее половины бойцов и командиров [2].

Ещё трое суток триста воинов-веселовцев, как легендарные спартанцы, отражали вражеские атаки, паузы между которыми заполняли пикирующие бомбардировщики. Сыпались бомбы разных калибров вперемежку с листовками-пропусками в плен. Огнём из стрелкового оружия был сбит один и подбиты два немецких самолёта. Только в полосе взвода первой роты, в котором оставалось пятнадцать бойцов, застыли подбитыми два танка, а за ними – двадцать семь трупов гренадёров. Батальон выдержал пять суток непрерывного боя – и без снабжения (питались сливками и сыром с молзавода), без авиационной и артиллерийской поддержки, без соседей с флангов!

Большую помощь обескровленным ротам оказала батарея тяжёлых гаубиц калибра 203,2 мм. под командованием лейтенанта Надеева из полка особой мощности Резерва Главного Командования. Устроив наблюдательный пункт рядом с комбатом, Надеев умело руководил огнём по целеуказаниям Веселова, обрушивая стокилограммовые снаряды по скоплению вражеской бронетехники в лощинах у сёл Панино и Пологи, по позициям миномётных и артиллерийских батарей. Иван Петрович, обнимая и благодаря лейтенанта за меткую стрельбу, советовал почаще менять позиции, практиковать беглый и методический огонь поорудийно, создавать у противника видимость, будто здесь действует как минимум дивизион, а то и полк тяжёлой артиллерии.

Отрицательное психологическое воздействие оказывали противоречивые приказы штаба дивизии за подписью Майле. Утренние приказы требовали занять тот или иной пункт – станцию, село Пологи или Панино, а вечерние – отойти на исходные позиции. Росли потери, всё чаще звучали недовольные голоса бойцов и командиров.

22 июля, после особенно ожесточённой бомбёжки тридцатью «юнкерсами» из штаба дивизии поступил приказ оставить Ярцево и занять оборону восточнее города. Веселов возмущался: оставить без боя выгодный рубеж, за который заплачено кровью лучших воинов! По окопам пополз слушок о предательстве «немца Майле». Едва две сотни измученных солдат вышли на указанный в приказе рубеж, к комбату примчался возмущённый начальник штаба полка Макущенко: «Кто вам приказал отходить? Я лично расстреляю всякого… Немедленно освободить Ярцево! Это приказ Рокоссовского и маршала Тимошенко!»

На ходу создали три штурмовые группы, по 55–60 бойцов в каждой, усилили их станковыми пулемётами и уцелевшей пушкой политрука Кузнецова. 23 июля 41-го 170 воинов первого батальона 48-го Зерноградского полка совершили массовый подвиг: вторично очистили от врага Ярцево! Двести десять трупов в мундирах вермахта остались на улицах и дворах [3]. (Через сутки уже вздувшиеся от июльского пекла трупы сложили на плоты и «сплавили» вниз по течению реки Вопь). Наводчик «сорокапятки» Владимир Родин тремя снарядами уничтожил танк и погиб в поединке с другим панцирником. Победа досталась дорогой ценой – в строю осталось тридцать восемь бойцов. Погибли адъютант старший батальона лейтенант Г. Д. Бармак, командиры взводов лейтенанты А. С. Близнюк и А. Л. Осадчий, герои-артиллеристы Ляскин, Коломин, Блинов, Клименко. Осколками гранаты в уличной схватке был убит капитан Веселов…

Утром 24 июля остатки батальона, которым временно командовал лейтенант Прошаков, отбили психическую атаку немецких автоматчиков и продержались до подхода главных сил полка во главе с командиром – майором Петром Игнатьевичем Шереметом. Со слезами уцелевшие бойцы первого батальона похоронили у клуба ткацкой фабрики комбата Веселова и его боевых товарищей.

Свой первый экзамен, свой главный бой батальон выдержал с честью, закрыв противнику кратчайшую дорогу к Москве. В последующих боях, пополненый курсантами и политбойцами-коммунистами Тулы и Москвы, батальон под командованием других командиров действовал также успешно, а в штабе полка и среди красноармейцев по-прежнему назывался «веселовским».

ИСТОЧНИКИ

1. ЦАМО РФ. Ф. 372. Оп. 6629. Д. 4. Л. 49–51.
2. Там же. Л. 89.
3. Там же. Ф. 358. Оп. 5940. Д. 1. Л. 107, 197.