|
А. Н. БОЧАРОВ
СУДЬБА ЗАЩИТНИКА ОТЕЧЕСТВА
Ефрем Феодосиевич Макарчук
В средствах массовой информации отчество участника Великой Отечественной войны Ефрема Феодосиевича Макарчука называют по-разному – и Феодосьевич, и Федосеевич. Но в его автобиографии, написанной в 1939 году, говорится: «Семья состояла: отец Феодосий Григорьевич и мать Анна Андреевна (урождённая Рябко), старший брат Фёдор 1893 г. р. и младший Тимофей 1899 г. р.» [1, л. 9]. Мы с вами видим, что нужно писать именно «Феодосиевич».
Феодосий Григорьевич (1870 г. р.) и Анна Андреевна (1872 г. р.) земли имели три десятины, к тому же невысокого качества, супеси, и была она разбросана по разным местам кусочками. Проживала бедная семья в селе Ласки Народичской волости Волынской губернии, где и родился 6 марта 1896 года сын Ефрем. Работать мальчик, как и все дети бедняков, начал в возрасте двенадцати лет. Два года пас скот сельского общества, а на третий на зимнее время нанялся к местному помещику-арендатору. В 1911 году Ефрем работал помощником повара у местного помещика Рудницкого – летом в селе Ласки, а зимой в Киеве, так как Рудницкий жил там постоянно, будучи помощником присяжного поверенного. С ноября 1912‑го Макарчук работал в Киеве посыльным при госпитале.
В августе 1915 года Е. Ф. Макарчука мобилизуют в армию, и до октября он проходит службу в 52‑м запасном стрелковом батальоне Минского военного округа. Следующие четыре месяца, по февраль 1916‑го, обучается в Душетской школе прапорщиков в Тифлисском военном округе. По её окончании служит до марта 1917 года в 234‑м запасном стрелковом полку Казанского военного округа младшим офицером роты, а затем до октября того же года в 32‑м Сибирском стрелковом полку 2‑й стрелковой бригады Западного фронта на той же должности. Е. Ф. Макарчук уточняет: «…по 29 сентября 1917 года. Последний чин – подпоручик» [1, л. 10].
В октябре 1917-го Е. Ф. Макарчук приезжает в отпуск к родителям и на фронт не возвращается. До февраля 1919 года работает в хозяйстве отца и партизанит в районе Народичей, Овруча, Мозыря.
«О моих действиях в Овруческом партизанском отряде – 1918 году:
Руководителем партизанского отряда был т. Скок, который снабжал… отряд всевозможными прокламациями, листовками антигетманского и антигерманского засилия. Кроме того, т. Скок информировал отряд о действиях Красной Армии и ставил задачи… По заданию т. Скока в период с января м‑ца 1918 г. по декабрь… Овруческий партизанский отряд произвёл:
а) налёт на продсклад в с. Долгий Лес, где было убито 3 немца и сожжён склад с продовольствием;
б) дважды был взорван небольшой ж. д. мост через реку Грезля, между ст. Овруч и Мозир;
в) был совершён налёт на г. Овруч, где была разогнана, а частью перебита местная гетманская власть.
После каждой операции партизаны расходились по домам и собирались вновь на новом месте в назначенное время» [1, л. 47].
Нужно добавить, что в отряде было всего 17 партизан, вооружённых винтовками, и 13 невооружённых. При налёте на Овруч взяли много трофеев, и численность отряда вскоре возросла до трёхсот человек. В Мозыре из отряда Скока, а также добровольцев Брагинского, Овручского и других уездов был сформирован 20‑й Украинский советский стрелковый полк. В мае 1919 года часть переименовали в 3‑й Богунский полк. После продолжительных и ожесточённых боёв с петлюровцами и галицийскими частями в районе Проскурова и Красилова полк отвели в Коростень для отдыха. Получив пополнение, этот полк был переименован в 390‑й Богунский полк 44‑й стрелковой дивизии. В июле 1922 года в ходе реорганизации Красной Армии бригады 44‑й стрелковой дивизии сворачиваются в полки. Весь этот боевой путь – от партизанского отряда до создания дивизии – и прошёл Е. Ф. Макарчук, считавший впоследствии эту дивизию родной.
Со 2 февраля по 5 марта 1919 года Макарчук был рядовым, затем командиром взвода, командиром роты, а со 2 июля по 19 ноября того же года командиром батальона. Далее до 5 марта 1920 года он руководил полковой школой, а затем его назначили на должность помощника командира 3‑го Богунского полка. Полком этим командовал Фёдор Николаевич Гавриченко.
В составе 44‑й стрелковой дивизии Е. Ф. Макарчук участвовал в боях под Коростенем, Киевом, Колками, Владимиром-Волынским, Житомиром, Ольшаницей, Махновкой. Дважды ранен – 19 октября 1919 года под Киевом в левую ногу и в сентябре 1920 года под Владимиром-Волынским в правую ногу с контузией левой части головы.
Во время Гражданской войны на территории Украины дейстововало, а точнее – грабило и убивало местное население, множество банд. Банда братьев Соколовских устраивала погромы в районе Радомышля, Житомира, Умани, Сквиры, банды Струка – в Чернобыльском районе. Такие отряды внезапно появлялись и исчезали, расформировывались в случае преследования и снова возникали, пополненные добровольцами из деревень. Совершаемые ими погромы отличались особой, бессмысленной жестокостью и разрушительностью.
За мужество и героизм, проявленные в боях против войск Петлюры, Деникина и против банд Е. Ф. Макарчук приказом РВС Республики № 94 от 1922 года награждён орденом Красного Знамени.
Началась мирная жизнь. Ефрем Феодосиевич продолжает службу в 44‑й стрелковой дивизии командиром батальона. Вот как аттестует его в 1923 году командир полка Ф. Н. Гавриченко: «Имеет твёрдую волю, энергичен, решителен. Любит вступить в разговоры с начальником, отдающим приказание, но подчас может проявить разумную инициативу. Разбирается в различных обстановках. В обращении с подчинёнными вежлив, требователен по службе. Дисциплинирован. Здоров, вынослив в работе. К работе относится добросовестно. Беспартийный. Настроение бодрое, все симпатии на стороне советской власти. Образование и тактическая подготовка соответствует занимаемой должности. Боевой и служебный опыты достаточны и успешно применяются на деле. В боевой обстановке мужественен. Соответствует занимаемой должности» [2, л. 11].
Не знаю, кто в его личное дело внёс запись, что проживал он на территории, занятой белыми, но на основании этой записи он был признан комиссией как бывший белый и взят на учёт в апреле 1923 года. Учла комиссия и то, что Е. Ф. Макарчук с 1919 по 1921 год был членом ВКП(б) и вышел из партии добровольно из-за несогласия с введением новой экономической политики. Военные комиссары начинают входить во вкус власти, перетягивать её на себя от командиров. Но ещё весомо мнение командиров, которые видели Ефрема Феодосиевича в боевой обстановке, и в личном деле офицера записывают: «Утверждено ходатайство штаба 14‑го корпуса командующим вооружёнными силами Украины и Крыма об оставлении в рядах Красной Армии. Основание – отношение штакора 14 от 5 января 1924 года за № 38/6034» [2, л. 8 об.].
Но кто эти командиры? Командир полка – Ф. Н. Гавриченко, который в октябре 1919‑го командовал батальоном, и в подчинении у него находился командир роты Е. Ф. Макарчук. Этот батальон отбил у деникинцев поезд с двумя аэропланами, семью цистернами и большим количеством продуктов и перевязочного материала. 44‑й стрелковой дивизией командует с 30 августа 1919 года И. Н. Дубовой. Помощник командира дивизии – К. Ф. Квятек, прошедший все командные ступеньки с 1918 года в этой же дивизии. О судьбе этих офицеров мы скажем чуть позже…
Нужно вспомнить ещё одного сослуживца Е. Ф. Макарчука – Н. А. Прокопчука, который в 1918 году организовал партизанский отряд в Кременецком уезде и в марте 1919‑го добровольно вступил в 44-ю стрелковую дивизию. 24 октября 1925 года командир 131-го стрелкового Таращанского полка Н. А. Прокопчук подписывает аттестацию на командира батальона этого полка Е. Ф. Макарчука, в которой говорится, что тот «силой воли обладает, довольно энергичен, решительный и проявляет большую инициативу в работе». Отмечается также, что Макарчук «авторитетом среди красноармейцев пользуется» и «достоин выдвижения на должность помощника командира полка по строевой части в очередном порядке» [2, л. 12].
Что между ними произошло, мы уже не узнаем, но в 1926 году командир полка Н. А. Прокопчук командира своего батальона Е. Ф. Макарчука аттестует на увольнение по несоответствию занимаемой должности. Командир 14‑го стрелкового корпуса И. Н. Дубовой выводы командира полка счёл недостаточно серьёзными и противоречивыми, и Е. Ф. Макарчук продолжил командовать батальоном. Как говорится, нашла коса на камень. Следующие два года, 1927‑й и 1928‑й, Макарчуку по-прежнему даются отрицательные характеристики. «Любит проявлять инициативу, но во всех его начинаниях получается бестолковщина», – пишет Н. А. Прокопчук [2, л. 16]. Может, эта черта характера Е. Ф. Макарчука – инициативность – и была причиной разлада между начальником и подчинённым? Говорят же, что инициатива наказуема.
Макарчук улучшал методы преподавания, изменяя программы занятий, в частности по стрелковому делу. Все аттестации подтверждают, что Макарчук отличный стрелок и прекрасно знает материальную часть. Прокопчук отмечает недисциплинированность своего командира батальона, но в журнале взысканий и поощрений имя Макарчука не фигурирует. Обвинение в том, что своих подчинённых он учить и воспитывать не может и не умеет, также необоснованно. Приведём лишь несколько примеров, подтверждающих обратное. Командир роты другого батальона Фиркович был аттестован как не соответствующий занимаемой должности. Макарчук забирает Фирковича в свой батальон на такую же должность, и этот офицер за год дал вполне подготовленную роту, и это было отмечено аттестованием на следующую высшую должность. Есть ли в этом заслуга командира батальона? Ответ может быть лишь положительный. Второй пример: назначили в батальон Макарчука командиром пулемётной роты офицера по фамилии Мороз, которого по прежнему месту службы аттестовали как обладающего недостаточными волевыми качествами и легкомысленного. Мороз подготовил роту так, что она брала значительный процент индивидуальных призов и в состязании на общий приз полка заняла в 1928 году третье место. Есть ли в этом заслуга командира батальона? Ответ, как мне кажется, опять положительный. Далее. Одной из рот батальона командовал командир взвода учебной школы Кравченко, и за год он был подготовлен к выдвижению на должность командира роты. Проводил ли обучение этого командира Макарчук? Такие вопросы в подобном случае не должны возникать… Прокопчук отрицательно оценивает административные способности Макарчука, но при этом кухня батальона в 1928 году получает полковую премию, а в первые дни 1929 года повара награждаются командиром дивизии денежными индивидуальными призами.
Кончилась чёрная полоса (не последняя!) в судьбе Е. Ф. Макарчука лишь потому, что переводят его в другой полк. Вот выдержка из аттестации за 1929 год: «Всеми волевыми качествами обладает в достаточной мере… В батальоне и в полку пользуется авторитетом. Дисциплинирован. В боевой обстановке разбирается быстро и правильно… Занимаемой должности соответствует… может быть использован на штабной и административно-хозяйственных должностях. Командир 300‑го стрелкового полка Данилюк» [2, л. 17].
Как разительно отличаются характеристики! Может, ошибается Данилюк? Но нет! В 1931 году Е. Ф. Макарчук занимает должность помощника командира 75‑го стрелкового полка по хозяйственной части, и по итогам работы комполка Юшков в аттестации записывает, что он подлежит переводу на должность помощника командира полка по строевой части. По итогам работы за 1932 год Юшков отмечает, что Макарчук, «временно командуя полком, с работой справился вполне», и считает, что он является «одним из наиболее полноценных строевых командиров, подготовленным к работе на войне на строевых должностях и заслуживает выдвижения на должность командира полка вне очереди» [2, л. 19]. Командир 25‑й стрелковой дивизии В. Н. Курдюмов 30 сентября 1932 года утверждает аттестацию.
Сменился командир полка, но всё равно характеристики у Макарчука положительные уже седьмой год подряд.
«…Трудолюбив, инициативен и честен… Любит дисциплину и умеет требовать её от других… Методист-практик… Очень много работает над собой по повышению общеобразовательной и политической подготовки… Хорошо знает войсковое хозяйство… Отмечаю его личную скромность и требовательность к себе… Вывод: вполне соответствует своему назначению и подлежит во внеочередном порядке выдвижению на должность командира стрелкового полка.
25 сентября 1935 года. Командир 75‑го стрелкового полка Г. Н. Микушев» [2, л. 21].
Не лишним будет добавить, что этот полк вышел на первое место в дивизии, и в этом была и заслуга помощника командира полка по строевой части Е. Ф. Макарчука.
По окончании Высших стрелково-тактических курсов усовершенствования комсостава РККА «Выстрел» в июле 1936 года Е. Ф. Макарчка назначают командиром полка в 97‑ю стрелковую дивизию Киевского особого военного округа. И началась опять чёрная полоса в его жизни. А год уже 1937‑й! Если ранее положительные, да и отрицательные аттестации укладывались в 10–15 строк, то в 1937‑м аттестации, а в основном политические характеристики, занимали полторы-две страницы печатного текста и больше напоминали приговор суда. Подготовка посредственная, несерьёзен, легкомыслен, волевыми качествами не обладает – это ещё цветочки. Далее – аполитичен, роль политического аппарата недооценивает, проявляет несогласие с мероприятиями партии. Это уже не аттестация, а обвинительное заключение; и добавляют ещё: «Как он, так и его семья по сути мещанская. Жена – дочь бывшего полковника Антонова», «Долгое время служил в 44‑й дивизии, часто с сожалением вспоминает о Дубовом, Прокопчуке и других как о сослуживцах. Даже после ареста Дубового как врага народа заявил, что “он мне хороший знакомый, даже был у меня на свадьбе”»…
И чуть длиннее выдержка из политической характеристики:
«Проявляет несогласие с отдельными мероприятиями партии, проводимыми в армии, так например, – “Я не согласен, чтобы увольнять поляков и других националов иностранных государств из подсобных воинских частей, так как это есть нарушение принципа равноправия наций”. На проходившие процессы над врагами народа он долго не мог согласиться, что они враги, находятся на службе фашистских государств и ведут борьбу на свержение советской власти и восстановление капитализма. На случай арестов врагов народа часто внутренне чувствуется переживание. В декабре 1937‑го года у него в полку арестован начальник обозно-вещевого снабжения Болгаль, по национальности латыш, – Макарчук заявил: “Теперь могут и не виноватого взять”. Над повышением своего политического уровня не работает. Вывод: должности командира полка не соответствует, а также не внушает политического доверия. Необходимо от командования полка отстранить» [2, л. 24].
Вот и пришло время сообщить о судьбе сослуживцев Е. Ф. Макарчука, поскольку с такими характеристиками его ожидает подобная участь.
Дубовой Иван Наумович – по обвинению в участии в антисоветском, троцкистском заговоре расстрелян 29 июля 1938 года. Реабилитирован 14 июля 1956‑го.
Добренко Константин Семёнович – видимо, арестован до 1937 года, о судьбе ничего не известно.
Квятек Казимир Францевич – обвинён в участии в военном заговоре и в принадлежности к «Польской военной организации», расстрелян 25 августа 1938 года. Реабилитирован 8 сентября 1956‑го.
Прокопчук Николай Андреевич – обвинён в участии в польском шпионско-диверсионном и повстанческом подполье на Украине – «Польской военной организации». Расстрелян в 1938 году. Реабилитирован 27 декабря 1957‑го.
Гавриченко Фёдор Николаевич – арестован в 1937 и расстрелян в 1940 году.
Хотелось бы обратить внимание читателя на тот факт, что Н. А. Прокопчук писал отрицательные характеристики на Е. Ф. Макарчука, а он, Макарчук, сожалеет о судьбе своего командира. Квятека и Прокопчука обвиняют в участии в «Польской военной организации», а Макарчук «не согласен, чтобы увольнять поляков»… Всё! Ягодки созрели! Осталось лишь сорвать их…
Е. Ф. Макарчук пишет письмо наркому обороны СССР К. Е. Ворошилову, опровергает обвинения в свой адрес, приводит аргументы и просит разобрать дело по существу.
«Прошу освободить меня от гнёта несправедливости и явной клеветы, возведённой Харитоновым, который до назначения комиссаром дивизии работал в части со мной, не сделал мне ни единого замечания, а с назначением комиссаром дивизии насочинял столько нелепостей» [1, л. 40 об.].
В личном деле офицера хранится ещё одно письмо, написанное Е. Ф. Макарчуком и переданное посыльным (не через почту!) адресату – В. Н. Курдюмову. Не будем гадать, почему это частное письмо оказалось в личном деле Макарчука, но оно, видимо, сыграло положительную роль в его судьбе.
«Тов. Курдюмов!
После уезда с 25‑й Чапаевской, в начале 1936 года, я окончил “Выстрел”.
Два года командую частью 4681 [10] в Летичевском укрепрайоне. По правде сказать, успехи боевой подготовки части у меня не блестящие, очень много недочётов, и меня это очень волнует. Из-за неполадок я очень расстроился, и из-за этого в основном я в Сочи. Сейчас чувствую себя после столь благодатного лечения великолепно, но чувствую, что мне в моей должности будет тяжело. Я прошу Вас, т. Курдюмов, содействовать мне переходу на любую другую работу. Мне кажется, что я был бы неплохой преподаватель военного дела. У меня большой опыт, кроме того, я люблю теорию военного дела. Я ещё должен сказать, что у меня сейчас очень кляузная политическая характеристика. Об ней узнал недавно и уже отреагировал на этот поклёп и клевету. В моей честности и преданности партии Ленина – Сталина и советской власти можете, т. Курдюмов, не сомневаться. Очень прошу ответить по существу. Если не будет возможности письмом, то через Петунина, через которого я передаю это письмо» [1, л. 42].
Письмо было написано 14 июля 1938 года, а с 9 октября Е. Ф. Макарчук работает преподавателем тактики Одесского пехотного училища. В. Н. Курдюмов в это время был начальником Управления боевой подготовки РККА, и можно с большой долей вероятности предположить, что он сыграл не последнюю роль в судьбе Е. Ф. Макарчука.
Хотелось бы обратить внимание читателя на то, как Ефрем Феодосиевич признаёт свои ошибки, честно пишет, что у него «кляузная политическая характеристика», видно в строках письма его волнение и переживание.
…И вновь в характеристиках отмечается его добросовестное отношение к порученной работе, дисциплинированность и инициативность. Оказывается, в учебном процессе инициатива приветствуется. Отмечают руководители и то, что Е. Ф. Макарчук имеет наклонность к преподаванию военных дисциплин и любит тактику, и делают вывод: «Может быть использован по должности начальника пехотных курсов» [1, л. 17]. До начала Великой Отечественной войны Е. Ф. Макарчук работал в учебных заведениях и участия в финской войне не принимал. Встречающиеся иногда утверждения о его участии в финской войне основаны на ошибках «писарчуков», заполнявших наградной лист [3] и составлявших приказы по 51‑й армии № 0232 от 13 августа и № 0248 от 7 сентября 1942 года о назначении его на командные должности. В личном деле офицера участие Макарчука в войне с Финляндией не зафиксировано.
Опыт и знания Е. Ф. Макарчука нужны на фронте, и его назначают командиром 227‑й стрелковой дивизии – в самые трудные дни, с 18 июля 1941 года. Прочитаем характеристику, подписанную командованием 26‑й армии: «…обладает твёрдой волей и организаторскими способностями. Дивизия ранее являлась самой неустойчивой и распущенной. С приездом Макарчука быстро растёт и превращается в организованное боевое соединение. Дисциплинированный, требовательный и тактически грамотный командир. Принять решение и обеспечить проведение его в жизнь может. В сложной боевой обстановке ориентируется… Лично смел и решителен. Должности командира дивизии вполне соответствует» [1, л. 29].
Подписан этот документ 8 августа 1941 года – всего через три недели после вступления Макарчука в должность.
…Тяжелейший 1942 год. Враг у стен Москвы и Ленинграда, захватил Харьков и Крым, рвётся к Сталинграду и на Кавказ. От станицы Пролетарской до железнодорожной станции Котельниково – вот полоса обороны 51‑й армии. Стрелковая дивизия по уставу должна оборонять фронт протяжённостью пять километров. Пять дивизий 51‑й армии, потрёпанные в предыдущих боях, имеющие численность менее полка каждая, пытаются удерживать немецкие части в полосе почти в двести километров. Немецкие соединения технически хорошо оснащены, мобильны и, как тараканы, расползаются по всей территории…
По многим причинам дивизии 51‑й армии не смогли удержать свои рубежи, и командиры дивизий, 302‑й – полковник М. К. Зубков и 91‑й – полковник Е. Ф. Макарчук, были освобождены от исполнения обязанностей и состояли в распоряжении штаба армии. Несколькими днями позже их назначат командирами сводных армейских отрядов для сдерживания продвижения частей немецкого 52‑го армейского корпуса.
Если сдать немецким войскам станцию Зимовники, то они по железной дороге быстро достигнут Сталинграда. Этого нельзя допустить. Штаб 51‑й армии 1 августа 1942 года создаёт отряд для обороны станции Зимовники в составе роты охраны штаба армии, одной батареи противотанковой обороны, одной зенитной батареи и шести танков Т‑26 под командованием полковника Е. Ф. Макарчука. Этот малочисленный отряд мужественно и стойко оборонял Зимовники, в упорных боях наносил большие потери врагу, и только 7 августа под напором превосходящих сил противника и по приказу командования вышел из вражеского кольца и через несколько часов вновь занял оборону у хутора Марченков. «На следующий день отряд отбил атаку вражеского батальона, сам перешёл в контратаку, обратив противника в бегство, и при этом взял трофеи – два орудия 76 мм, 15 ящиков со снарядами, две автомашины, до сорока велосипедов и другое военное имущество» [4].
Военный совет армии личному составу отряда объявляет благодарность и действия его ставит в пример всем войскам 51‑й армии. За отличное, твёрдое руководство отрядом и образцовое выполнение задания представляет к награждению орденом Красного Знамени командира отряда полковника Е. Ф. Макарчука. А командующий немецкой группой армий «А» генерал-фельдмаршал В. Лист записал 7 августа 1942 года в журнале боевых действий: «…передовые части 52‑го армейского корпуса, при упорном сопротивлении немногочисленных частей противника, захватили Зимовники» [5]. Тем самым он отметил боевые и командные качества Е. Ф. Макарчука, который оказывал упорное сопротивление силами немногочисленного отряда.
Немцы на автомашинах, мотоциклах, велосипедах по просёлочным дорогам уже достигли сёл Ремонтненского района, и отряд Макарчука спешно перебрасывается в село Подгорное.
Разграничительная линия между немецкими группами армий проходила по северной стороне Маныча. Группа армий «А» для защиты своего левого фланга поставила 52‑й армейский корпус. Одна дивизия этого корпуса, 111‑я пехотная, продвигалась по южной стороне Маныча, а вторая, 370‑я пехотная, – по северной. Начальник штаба 52‑го армейского корпуса генерал-майор Ганс Дёрр в своих мемуарах писал, что жара в степи была 50‑градусная. Жаловался, что не было деревьев, тени, чтобы спрятаться от палящего солнца [6].
9 августа в 17 часов 30 минут противник занял Дивное десятью танками и мотопехотой. Продвинулись они в сторону хутора Калинин. Хоть на день, хоть на час нужно сдержать противника, так как в калмыцких степях нет ни одного воинского подразделения, способного не допустить врага к Астрахани, – в эти дни и часы идёт спешное формирование частей 28‑й армии. Эту задачу и выполняли мобильные сводные армейские отряды 51‑й армии. Отряд Макарчука выдвигается на линию Калинин – Терновой и с 10 часов утра 10 августа ведёт бой с противником силою до батальона. Уничтожив до тридцати вражеских солдат и офицеров, захватив шесть пленных (из них два офицера), подбив два орудия и одну бронемашину, отряд возвращается в район Подгорного.
11 августа сводный отряд защищает Раздольное, но более сильный противник занимает село. К исходу дня отряд ведёт бой с мелкими группами противника на рубеже Киевка – Подгорное. В результате боя уничтожено до семидесяти солдат и два офицера, захвачено семь пленных, из них один оберлейтенант. Взяты трофеи – три 76‑миллиметровых орудия, два ручных пулемёта, шесть автоматов, две легковые и пять грузовых машин, шесть мотоциклов и сорок велосипедов.
Бойцы сводного армейского отряда совершают подвиги, и полковник Макарчук пишет представления к награждению… на обычных тетрадных листках. В отряде нет канцелярии, нет штаба как такового, и тетрадные листки с описанием подвигов с посыльным отправляются в штаб 51‑й армии, и уже штабные писари заполняют бланки наградных листов. Так и хранятся в одном архивом деле наградные листы и тетрадные листочки в клеточку…
Полковник Макарчук уже по опыту знает, что гитлеровцы боятся ближнего боя: они открывают огонь из автоматов за километр и более, когда пули не могут пролететь и половины расстояния. Стреляют для поддержки своего духа и стремятся запугать наших бойцов. Немцы не выдерживали сближения при контратаке, немедленно залегали и даже отходили назад, они боялись рукопашных схваток. Не зря немецкое командование ввело знаки отличия для своих солдат за участие в рукопашных боях. А наши солдаты по нескольку раз в день ходили в рукопашные схватки и принимали это как должное. Е. Ф. Макарчук делает вывод: надо действовать так, чтобы немецкие солдаты всё время чувствовали, что находятся под прицелом нашего оружия, готового угостить их свинцом. В одном из донесений в штаб армии он пишет, что перед фронтом его отряда курсируют мотоциклисты врага, но боя не принимают…
Восхищаюсь его характером: он жаждет боя; перед ним враги, и он должен их бить. Мастерство отхода перед противником гораздо сложнее тактики наступления. Полковник Е. Ф. Макарчук демонстрировал искусство отхода перед превосходящими силами противника, задерживая его продвижение и сберегая личный состав своего отряда. Полковнику присуща была азартность. Как шахматист, предпочитающий авантюрный стиль игры, Макарчук в любом деле искал ходы к обострению и усложнению. Не было большего удовольствия для него, чем придумать неожиданный поворот. Его донесения подтверждают это. Макарчук с сожалением сообщает по радио, что враг боя не принимает, нужны «огурцы». Какой бой? Остатки армии уже у калмыцких озёр! Но это характер бойца, не привыкшего отступать без сражения. Он требует снабдить его отряд снарядами, он рвётся в бой! Нужно сказать, что приказ штаба армии от 5 августа категорически запрещал пользоваться открытым или «вульгарно-кодированным» текстом: «огурчики», «коробочки», «игрушки»… Но Макарчук смелый боевой офицер. Он нарушает приказ штаба армии и требует снаряды, для того чтобы бить врага.
«Боевое донесение. 09.05 14.08.1942 г. с. Валуевка.
1. Оперативный приказ 0015 получен в 8.30. Приказ застал меня в Валуевке.
2. Выполнение на 15‑е не обеспечивается ни горючим, ни боеприпасами.
3. Ночью движение 12–15 км/час. Это выработано на практике. Боеприпасов имею на час боя. Необходимо учесть, что на керосиновом горючем в основном еду.
Прошу: 1. Снабдить боеприпасами. 2. Снабдить хлебом. 3. Разрешить выполнять задачу с 15‑го на 16‑е. 4. Всё течёт, всё меняется. Мне необходима радиостанция. Макарчук» [7].
Трижды в донесении повторяется слово «боеприпасы». На первом мете – «снабдить боеприпасами», и только на втором – хлеб. Но приказ есть приказ, и его нужно исполнять. Из-за нехватки машин приходится перебрасывать личный состав челночно. Прибывший отряд интенданты даже хлебом не могут обеспечить. Люди изнурены. Но не хлебом единым жив человек. Е. Ф. Макарчук понимает это и просит штаб армии выслать ему бланки наградных листов. В этом видна и забота о подчинённых, и понимание всех трудностей, перенесённых его солдатами, признание подвигов, совершённых ими за время рейда от Зимовников до Кегульты.
Штаб армии собирает свои соединения, организовывает работу тыловых частей. Е. Ф. Макарчук хорошо знает бойцов своего отряда, не хочет их оставлять, и следуют приказы по армии: отряд полковника Макарчука переименовывается в 825‑й стрелковый полк 302‑й стрелковой дивизии, а командиром этой дивизии назначается Е. Ф. Макарчук.
Дивизия под командованием Макарчука показала свою стойкость при отражении деблокирующего удара немцев, предпринятого ими для спасения окружённых войск в Сталинграде. Командующий 51‑й армией Н. И. Труфанов понимал, что немцы будут наступать вдоль железной дороги, так как степные дороги зимой малопроходимы. Учитывал генерал и то, что костяк 302‑й стрелковой дивизии и её командир имели боевой опыт по обороне позиций, – и дивизия ставится непосредственно у железной дороги. Зима. Степь. Пронизывающий насквозь ветер. Морозы 18 градусов, временами до 32. Солдаты дивизии вкапываются в мёрзлую землю, готовятся к обороне.
Маршал А. М. Василевский в своих мемуарах писал: «…12 декабря… мне стало известно, что… после короткого артиллерийского обстрела позиций 302‑й стрелковой дивизии, оседлавшей железную дорогу Котельниково – Сталинград… гитлеровцы перешли… в наступление. <…> 6‑я и 23‑я танковые дивизии врага, обрушив удар в основном на 302‑ю стрелковую дивизию и используя значительное превосходство в силах, при поддержке авиации прорвали фронт обороны и начали теснить нас на северо-восток» [8].
Работая с документами в Центральном архиве Министерства обороны, я нашёл описание боя 12 декабря 1942 года, сделанное непосредственным участником – Е. Ф. Макарчуком, на двух тетрадных листках в клетку. Привожу его с небольшим сокращением.
«00.00 13 декабря 1942 года. Совершенно секретно. Командующему 51‑ой армии.
Докладываю о ходе боя 12 декабря 1942 года.
Противник начал интенсивный артобстрел с 6.30. В 7.30 его передовые танковые группы выдвинулись на станцию Гремячий – 12 танков, на высоту 129.0 – 20 танков.
С каждой танковой группой двигалось около батальона пехоты. Огнём артиллерии танки были остановлены, а пехота залегла. Было подбито пять танков. В 8.30 в тылу обороны 827‑го с[трелкового] п[олка] противник сосредоточил 74 танка с северных скатов высоты 129.0 и во взаимодействии с воздушными атаками смял противотанковую оборону и повернул на север. В 9.30 его 48 танков, выстроившись боевым порядком в две линии, повели огонь из пулемётов и орудий по разъезду Небыковский. Огнём РС‑ов [реактивных снарядов. – А. Б.] продвижение его было несколько замедлено. В 9.45 авиация противника подвергла сильной бомбардировке и обстрелу разъезд Небыковский. В 9.55 разъезд Небыковский был занят противником, и его танки двинулись на станцию Чилеково, где завязали бой с отходившими группами бойцов и частью огневых средств, расположенных в глубине. После ряда воздушных атак противника, выхода танковой группы (около 80) в тыл, станция Чиляков была оставлена. Противник потерял пять самолётов и несколько танков. Дальнейшее его продвижение было приостановлено на рубеже Кошара‑2 (балка Секлета) – Чилека.
В результате боя, продолжавшегося с 6.00 до 16.00, части дивизии понесли тяжёлые потери в живой силе и в вооружении…
Основной причиной больших потерь являлось применение противником массированных танковых атак, быстро выводивших из строя противотанковые средства и подавлявших сопротивление бойцов. Удары во фланг и из тылового направления дезорганизовывали подразделения, подвергшиеся одновременно массированному танковому удару и воздушным атакам. Наибольшую стойкость показал 827‑ой с[трелковый] п[олк], оборонявший Гремячий, который понёс наибольшие потери. Матчасть артиллерии в основном была потеряна от прямых попаданий, часть из-за отсутствия средств перевозки. Ни одно орудие в исправном состоянии противнику не попало. Удары по правому флангу и обходы справа привели к тому, что части и подразделения свою основную живую силу направляли при отходе на Жутов‑2, Самохин и часть на Жутов‑1. Дивизионные тылы и тыловые учреждения в Каменке.
Решил – собрать остатки дивизии в районе совхоза Терновый, Ромашкин, Жутов‑1.
Прошу – 1. Утвердить моё решение, чтобы в более благоприятных условиях привести части дивизии в лучший порядок. 2. Приказать всех задерживаемых 302‑ой с[трелковой] д[ивизии] направлять в Жутово‑1.
Командир 302‑ой с[трелковой] д[ивизии]: Макарчук» [9].
В этом донесении виден весь характер офицера. Он не ищет виновных, а даёт анализ боя, делает выводы, которые впоследствии будут использованы нашими войсками. Он не обвиняет солдат, а пишет о причинах, которые вынудили их отходить. Не бежать, не отступать, а именно отходить – под натиском превосходящих сил противника, оказывая яростное сопротивление. Е. Ф. Макарчук знает приказ наркома обороны № 227, и потому просит всех задерживаемых 302‑й стрелковой дивизии направлять к нему в Жутово‑1. Не в штрафные роты, а обратно в свои подразделения. И он с этими же солдатами организовывает оборону и даже проводит контратаки.
Через две недели немецкие части, шедшие в Сталинград на помощь Паулюсу, были остановлены, а затем и отброшены до станции Зимовники. Дивизия полковника Макарчука принимает участие в освобождении посёлка Зимовники и постоянно преследует противника. Е. Ф. Макарчук предпочитает не сидеть в штабе над картами, рисуя на них стрелы атак, а видеть врага и часто выезжает на передовую линию в полки и даже в батальоны. В одну из таких поездок, 11 января 1943 года, у станции Куберле на автомобиль командира дивизии налетели самолёты противника и Е. Ф. Макарчук был смертельно ранен пулемётной очередью.
Утром 13 января в Зимовниках прошёл траурный митинг. У гроба полковника Е. Ф. Макарчука старший сержант Пятаков сказал: «Враг вырвал из наших рядов нашего любимого командира. Это тяжёлая утрата для нас и всей Красной Армии. Поклянёмся же, товарищи, что за жизнь своего командира мы уничтожим тысячи фашистских солдат!» На похоронах присутствовал весь военный совет 51‑й армии во главе с командующим генерал-майором Н. И. Труфановым. На могиле воздвигли обелиск.
…Шли годы, менялись руководители посёлка и района, менялся облик села. Перестроечные времена заставляли простых людей думать лишь о хлебе насущном. Прошли ещё годы, жизнь наладилась, и мы задумались о своём прошлом, вспомнили такие слова, как Родина, патриотизм, героизм наших предков… И тут обнаружилось, благодаря Наталье Ефремовне Макарчук, дочери полковника Е. Ф. Макарчука, что могила защитника и освободителя посёлка Зимовники утеряна…
Общими усилиями всех жителей посёлка могила была найдена, и руководство района приняло решение перезахоронить останки офицера к Мемориалу в центре посёлка. В перезахоронении участвовали поисковики группы «Память-Поиск» Ремонтненского района. Каждый солдат, чьи останки поисковик поднимает, является для него своим, родным и близким…
ПРИМЕЧАНИЯ
1. ЦАМО. Лич. дело инв. № 639472.
2. Там же. Лич. дело инв. № 1848090.
3. Там же. Ф. 33. Оп. 682524. Д. 1009. Л. 116.
4. Там же. Ф. 3222. Оп. 1. Д. 1. Л. 62.
5. Там же. Ф. 500. Шкаф 2. Д. 194. Л. 172.
6. Дёрр Г. Поход на Сталинград. М., 1957. С. 15.
7. ЦАМО. Ф. 407. Оп. 9. Д. 50. Л. 189.
8. Василевский А. М. Дело всей жизни. 3‑е изд. М., 1978. С. 245–246.
9. ЦАМО. Ф. 1608. Оп. 1. Д. 10. Л. 49–50.
10. Условное наименование 233‑го стрелкового полка 97‑й стрелковой дивизии.
|