ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2009-й

Великая Отечественная война на Дону

И. В. Щербаков

БЫСТРОХОДНЫЕ ТАНКИ НА СОПКАХ МАНЬЧЖУРИИ

Мой отец окончил после войны московский институт водного хозяйства, инженером-гидротехником, по распределению работал на Куйбышевской, Саратовской ГЭС, в Тольятти, а в 1975-м приехал на строительство Атоммаша начальником производственного отдела. Все работы, которые предшествовали сдаче объектов, он прекрасно знал и в теории, и на практике. Так Волгодонск вошёл в его судьбу, в судьбу моей мамы Аллы Константиновны, и стал моей судьбой. В последних номерах журнала «Донской временник» у вас стали появляться потрясающие материалы о Великой Отечественной войне, об освобождении донской земли от фашистов, и мне очень захотелось рассказать об отце, хоть он и не донской казак, а забайкальский, и воевал не в Ростовской области а в Маньчжурии, но без таких, как он, разве Россия победила бы?

В Читинской области, в Петровске-Забайкальском, мирно протекали июньские дни 41-го. На каникулах мальчишки строили планы побывать в тайге, порыбачить на озёрах. На станции Оловянная услышали известие: война. «Вот теперь дадут врагу как следует! Вот теперь немцев проучат!». Уверенные в скорой победе, с приподнятым настроением отправились на озёра.

Вернулись через несколько дней. Как страшный шок – известие о потере городов и целых областей.

В 43-м весь девятый класс, в котором учился Владимир, вызвали в военкомат. Семнадцатилетним призывникам вручили повестки. Провожали на станции родные – не передать словами, какой плач стоял.

Стал Владимир курсантом 7-го отдельного учебного танкового полка, а в самом конце 1944-го – радистом-пулемётчиком 223-го танкового. Часть направили на защиту восточных рубежей. Напротив – почти миллионная армия японцев.

Летом 45-го стали подтягиваться cюда закалённые в боях боевые подразделения. Техники было много, в том числе и лучшие советские танки Т-34. Но ефрейтору Щербакову выпало воевать на БТ-7. «Прощай, Родина!» – так неофициально называли лёгкие танки на бензиновом двигателе со слабой бронёй и 45-милимметровой пушкой. Они как факелы вспыхивали в первые месяцы войны, и кто был в экипажах – фактически являлись смертниками. Но присутствовали у «бэты» и сильные стороны: высокая скорость, манёвренность, возможность снимать гусеницы и передвигаться на колесах под 80 километров в час! При стремительном прорыве, который вошёл в военную историю под названием Маньчжурской стратегической наступательной операции, эти танки сыграли не последнюю роль.

8 августа полк вышел на исходную позицию в составе 6-й танковой армии Забайкальского фронта. Через несколько часов – повсеместное наступление. Недолго утюжили танкисты окопы и укрепления врага, надо было двигаться вперед, захватывать форпосты. Авиация самураев ничем не могла помочь своим частям на земле, над нашими колоннами всё время находились звенья истребителей. Смертники, которые пытались с минами бросаться под танки, падали, скошенные огнём автоматчиков, расположившихся на броне. Взаимодействие с разными родами войск было отличное, в том числе и с монгольской кавалерией. Первое время и тыловые части не отставали.

Через некоторое время стало ясно, что кроме самураев во врагах – пустынная, горная и безводная местность. Продвигаться стало трудно, падали от изнеможения даже бывалые воины. Одна часть обеспечения за несколько часов потеряла сотню трофейных холёных лошадей-тяжеловозов. «Посадите на танк, дяденька!» – из последних сил кричали наши пехотинцы, такие же по возрасту, как и отец (копоть и грязь не давали разобраться, сколько лет на самом деле). Но на броне уже тоже нельзя было находиться, она была раскалена до предела.

Почти 200 километров прошли в первый день. Пункты обороны японцев сносили с ходу. На отдых времени не было, снова в бросок...

Вскоре колонна «бэтушек» ушла в отрыв. Даже знаменитые «тридцатьчетвёрки» оказались недостаточно быстрыми на этой местности. Выходили из строя быстроходные танки. Уже в предгорьях Хингана встала и машина Владимира, примерно в ста метрах замер ещё один советский танк. Колонна скрылась за горизонтом… Вдруг за валунами метрах в двухстах замелькали фигуры. Окружали японцы. А в боекомплекте только бронебойные снаряды – и без того слабая пушка оказалась совершенно бесполезной. Тогда радист-пулемётчик Щербаков покинул танк через аварийный люк с пулемётом и занял оборону. По рации связались с экипажем второго танка, те выбрали такую же тактику. Со стороны, наверное, это выглядело, будто участок равнины перегородили две машины охранения, и японцы не знали точно, обездвижены эти танки или нет. Что, возможно, и спасло от самураев днём. В темноте они попытались прощупать оборону танкистов, но безуспешно: местность перед замершими машинами хорошо просматривалась и простреливалась. Соседнему экипажу довелось пережить больше, на том участке отбивались гранатами.

Утром японцы исчезли также внезапно, как и появились, зато подтянулись наши части. Ремонтники восстановили боеспособность танка, и вскоре догнали своих. Перед строем зачитали приказ о награждении медалями экипажей, в том числе и ефрейтора Щербакова. Дальше был знаменитый переход через Хинган.

Как машины преодолевали крутые склоны – одному богу известно. А вскоре прошли безлюдные места и уже освобождали китайские селения. Запомнился особо своим гостеприимством город Таонань. Китайцы встречали солдат как спасителей, для них каждый солдат был «капитаной». В память об этом периоде хранится в семейном архиве Благодарность Верховного главнокомандующего Сталина. После разгрома Квантунской армии в Китае японцам уже не было смысла продолжать войну, и 2 сентября они капитулировали.

После войны отец был помощником командира взвода в учебном полку, готовил молодых танкистов, демобилизовался только в 1950-м. Все послевоенное время обкатывал «тридцатьчетвёрки». Как-то возвращаясь домой, заметил из окна вагона среди груды металла около Петровского завода свою «бэтушку» (узнал по бортовому номеру), и сердце сжалось… Лежала боевая машина вверх гусеницами и ждала своего часа, когда переплавят.

Помню, как родители решили навестить меня во время службы в Прикарпатском округе: ротный выписывает увольнительную, не говорит ни слова, и вдруг отец начинает строго отчитывать сына-гвардейца за нарушение формы одежды, особенно за расслабленный ремень. «Серьёзный у тебя отец…», – только и сказал капитан.

город Волгодонск