ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Вып. 28-й.

Гражданская война на Дону

О. М. МОРОЗОВА

АРЕСТ Н. Е. ПАРАМОНОВА В 1918 ГОДУ

Об аресте Николая Елпидифоровича Парамонова стало известно на Дону 22 августа (3 сентября) 1918 года [1]. Это событие произошло в ходе торговых переговоров с Германией, которые проходили в Севастополе. В тюрьме Парамонов провёл восемь дней, потом был помещён в концлагерь в Брест-Литовске, а 12 октября пришёл приказ отправить его в Севастополь под надзор местной немецкой полиции [2].

Донская общественность всколыхнулась. Во все инстанции пошли требования помощи этому «честнейшему человеку» [3]. Среди причин произошедшего наиболее активно обсуждались две. И они выглядят взаимоисключающими. Во-первых, причиной конфликта с немцами стала слишком настойчивая защита экономических интересов донского правительства на переговорах с немцами. Во-вторых, арест стал следствием тайной договорённости между немцами и П. Н. Красновым по нейтрализации Парамонова по инициативе атамана [4].

Итак, первая из имевших хождение версий связана с напористой манерой делового общения господина Парамонова. Впоследствии сам Николай Елпидифорович объяснял причину своего ареста немцами тем, что противился вывозу в Германию ста тракторов, которые использовались в Донской армии для транспортировки тяжёлых орудий [2].

Успехи легендарной парамоновской империи на протяжении как минимум трёх поколений показывают, что коммерческая хватка была у них в крови. Из того, как реализовывался этот талант, известны лишь сведения о росте размера капитала, покупке и постройке домов, мельниц, складов, рудников, пароходов. Осталась в памяти широкая благотворительная деятельность Парамоновых в области народного образования и медицины [5]. По документам «кухню» коммерческого успеха фирмы Парамоновых мы можем отследить только за годы Первой мировой войны. В то время возник хлебный дефицит, и это при том, что 1914–1916 годы на Юге были урожайными по хлебу. Это привело к снижению закупочных расценок, но цены на муку и выпеченный хлеб росли. А запасы хлеба в лавках сокращались. Ситуация в области потребовала разбирательства властей. В результате обследования торговой деятельности Парамоновых был подготовлен доклад на имя ростовского градоначальника. Оказалось, что Парамоновы и другие хлеботорговцы и мукомолы делали пересортицу муки. На выпуске муки занижали сорт, чтобы избежать налогов; при продаже завышали, чтобы получить высокую цену [6, л. 10].

Жители Ростова-на-Дону терялись в догадках, куда девался хлеб. «Ростовский листок», рупор местных черносотенцев, сообщило крупной сделке со Швецией по продаже зерна с намёком, что он поступает далее в некую страну на юге от Швеции. На суде, который затеяли Парамоновы против его редактора Костричина по обвинению в клевете, тому не удалось доказать, что хлеб идет из Швеции в Германию, и был осуждён на две недели ареста в участке [6, л. 215, 216, 218, 218 об.].

Хотя абсолютно надёжных документов, подтверждающих торговые связи Парамонова с коммерсантами Германской империи нет, слухи о вывозе хлеба туда не беспочвенны.Розыскным пунктом Донского областного жандармского управления в Ростове-на-Дону было перехвачено два письма. В них упоминалось Общество экспорта зерна, связанное с Парамоновыми и другими крупнейшими донскими экспортёрами зерна. В одном из писем (на немецком языке) сказано, что некая фирма хотела бы приобрести 4 000 четвертей ячменя, т. е. 786 тонн или 25 вагонов. А в другом письме (на французском языке) указывался адрес фирмы в г. Дюссельдорф [7].

Бюрократическая машина проворачивалась нескоро, и только 9 октября 1916 года появилось предписание военного министра, по которому постоянный член Главного военного суда, генерал от инфантерии А. Н. Волков начал производить расследование. Однако революционные события 1917 года не дали следствию завершиться.

Небезынтересно вспомнить, что Парамоновы были активными кадетами [8], и свои разногласия с властями они могли рассматривать как принципиальные и идейные.

После Февральской революции Николай Парамонов включился в формирование органов новой власти, и в первые фигуры области вышли его единомышленники – Зеелер, Петренко, Воронков, которые в разных вариациях были председателями и членами гражданского и других комитетов, городскими головами Ростова, комиссарами Временного правительства [9].

Изложенные факты позволяют считать Парамонова типичным российским капиталистом начала ХХ века, который считал себя вправе иметь власть, отвечающую его коммерческим интересам. В отдельные моменты он и сам был готов войти в состав власти.

В мае 1918 года казачьи отряды вернулись в Ростов и Новочеркасск. Круг спасения Дона избрал нового атамана – П. Н. Краснова. 5 (18) мая 1918 года его приказом Н. Е. Парамонов был назначен управляющим отделом торговли и промышленности Всевеликого Войска Донского [10]. Через две недели между Красновым и Парамоновым прошли переговоры о назначении последнего главой правительства, но Парамонов выставил условие: право формировать правительство по своему усмотрению, на что Краснов не согласился [11, л. 44]. Вместо Парамонова на пост министра торговли и промышленности был выдвинут В. А. Лебедев, владелец авиационного завода в Таганроге [11, л. 56].

На этом шахматная партия не была закончена. Краснов зависел от Парамонова, потому что тот вёл торговые переговоры с немцами и добился от них значительных уступок. Частный интерес коммерсанта ясно виден: у кого же войско будет покупать товары и сырьё для поставки немцам, как не у него и других аффилированных лиц.

Отказавшись от официального членства в правительстве, Парамонов продолжал стремиться влиять на формирование войсковой власти. При его участии произошла смена управляющего отделом внутренних дел Г. П. Янова на бывшего ростовского градоначальника генерал-лейтенанта П. Т Семёнова. Парамонов продвигал назначение генерала В. И. Сидорина начальником группы войск, воюющих в направлении Царицына, но безрезультатно. «Парамоновская группа» желала сменить и командующего Донской армии С. В. Денисова, но не могла выдвинуть из своих рядов достойную кандидатуру [12].

Нет сомнения, столь бесцеремонное поведение с обладателем атаманских регалий могло привести к конфликту.

Кроме германской оккупационной администрации и Донского правительства летом 1918 года на Дону была ещё и третья сторона, внимательно наблюдавшая за ситуацией. Это Добровольческая армия, чьё командование обосновалось на Кубани в Екатеринодаре, но имело разведывательный пункт в Ростове-на-Дону, с которым сотрудничали те из донских офицеров, которые считали плотные отношения с добровольцами залогом победы в борьбе с большевиками. Имя Николая Парамонова всплывает в донесениях и деловой переписке офицеров.

Особняк Н. Е. Парамонова на ул. Пушкинской в Ростове. Лето 1918 г. (ГАРФ. Ф. Р-9114. Оп. 1. Д. 25)

Так, каковы были отношения Парамонова и Добровольческой армии?

На первых порах, по-видимому, настороженные: Парамонов считался германофилом [11, л. 35]. Но летом 1918 года Парамонов сблизился с командованием Добровольческой армии, что объяснимо: капитал всегда выбирает большое экономическое пространство, за «единую и неделимую» его агитировать не надо. Планировалось принятие Парамоновым должности управляющего отделом пропаганды в составе Особого совещания, но это встретило резкий протест атамана Краснова [11, л. 1–2 об.].

Памятуя об обвинениях в торговле с Германией во время войны, можно ли считать Парамонова последовательным германофилом, находя его позицию проявлением коммерческих интересов и признавая фактом существование его экспортных операций с зерном для Германии?

В начале ХХ века Германия навязала России взамен помощи в войне с Японией невыгодное таможенное соглашение, которое давало преференции немецким товарам в России, но российскому продукту осложняло путь на внутренний рынок Германии. Это стало одной из причин активной антигерманской риторики в предвоенный период. Донские предприниматели – экспортёры хлеба были заинтересованы в пересмотре условий торговли. Вспомним также, что в мае 1918 года германской оккупационной администрацией был реквизирован под гостиницу для приезжающих офицеров особняк Парамонована на Пушкинской. Поводов для нелюбви к немцам тоже было достаточно.

Штаб «нахрихтенофицера» (офицера для связи) германского командования майора фон Кохенгаузена в Ростове-на Дону. 1918 г. (ГАРФ. Ф. Р-9114. Оп. 1. Д. 25)

Но Парамонов был чрезвычайно гибок. Вчерашние враги и друзья могли меняться местами. Действительно вечными были только его интересы, на основе которых он сформировал так называемую «Парамоновскую группу». В неё входили В. Ф. Зеелер, В. Х. Генне, А. С. Альперин, профессор-химик В. В. Курилов, присяжный поверенный И. И.  Шик. В 1918–1919 годах присяжные поверенные Шик, Бышевский, Кречетов и Лизгинцев образовали группуполитических защитников для участия в процессах над обвиняемыми по политическим статьям [13]. К ним примыкали профессор-правовед И. А. Малиновский,владелец авиационного завода В. А. Лебедев, депутат Государственной думы, а в 1917 году комиссар Временного правительства М. С. Воронков и другие. Их связывала или общественная, или коммерческая деятельность [14]. Но чаще и то и другое. Общим почти для всех было кадетское прошлое.

И последний вопрос. Имеет ли в этом деле значение дата ареста? По-видимому да. В мае 1918 года Круг спасения Дона принял «Основные законы Всевеликого Войска Донского». Обычно пишут, что избранный демократическим путём Войсковой круг, начавший свою работу 15 (28) августа 1918 года, подтвердил это решение. В действительности, «Основные законы», принятые августовским Кругом, укрепляют власть атамана и являются следующим шагом Дона в направлении оформления государственного суверенитета. По-видимому, Николай Парамонов мог повлиять на редакцию новой донской конституции, если бы находился на Дону.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. ГАРО. Ф. 46. Оп. 1. Д. 4187. Л. 2.

2. Там же. Ф. 841. Оп. 1. Д. 25. Л. 10.

3. Там же. Ф. 55. Оп. 1. Д. 361. Л. 7–8.

4. Там же. Ф. 46. Оп. 1. Д. 4173. Л. 3.

5. Окопная О. П. Вклад ростовских купцов Парамоновых в просвещение и образование народа // Молодой учёный. 2011. № 5. Т. 2. С. 80–83.

6. ГАРО. Ф. 834. Оп. 1. Д. 4.

7. Там же.Ф. 826. Оп. 1. Д. 396. Л. 56.

8. Там же.Д. 291. Л. 809.

9. ГАРФ. Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 731. Л. 22–43.

10. ГАРО. Ф. 46. Оп. 2. Д. 22. Л. 163.

11. РГВА. Ф. 40307. Оп. 1. Д. 172.

12. ГАРФ. Р-5881. Оп. 2. Д. 614. Л. 49–109.

13. Там же.Ф. 8409. Оп. 1. Д. 205. Л. 66.

14. См.: Звездова Н. В. Правоведы-организаторы власти временного правительства на южной казачьей окраине России // Изв. высш. учеб. заведений. Сев.-Кавк. регион. Обществ. науки. 2006. № 3. С. 44–49.

Сообщение под названием «Рискованные игры господина Парамонова, или Николай Елпидифорович поссорился с Петром Николаевичем» подготовлено в рамках исследования, поддержанного грантом Российского фонда фундаментальных исследований, проект № 19-09-00115 «Социально-политический диалог в послефевральской и послеоктябрьской России (1917–1918): тенденции, механизм, региональные особенности».

Источник: Морозова О. М. Арест Н. Е. Парамонова в 1918 году // Донской временник / Дон. гос. публ. б-ка. Ростов-на-Дону, 2019. Вып. 28-й. С. 141–144.