ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2015-й. Электронная версия

Донское казачество. Персоналии

Донские генералы в Первой мировой войне

Н. Н. СТОГОВ

О ГЕНЕРАЛЕ КАЛЕДИНЕ

Прочел небольшую книжку г. Э. Г. ф. Валя под заглавием «Кавалерийские обходы генерала Каледина. 1914-1915 гг.».

Г. фон Валь, имевший честь быть начальником штаба 12-й кавалерийской дивизии, в первых 11 главах своего труда описывает те боевые подвиги покойного А. М. Каледина, коих сам был непосредственным участником.

В главе же 12-й и последней г. фон-Валь, дав генералу Каледину, как начальнику кавалерийской дивизии, следующую блестящую характеристику: «Никто в русской армии не может сравниться с ним по глазомеру, по быстроте схватывания обстановки, оценке тактического ключа дела, быстроты решения, железной воли при проведении в исполнение намеченной цеди, твердости и упорству в минуты великой опасности» и указав, что «его успехи выдвинули его на должность командира корпуса и вскоре после этого командующего армией», спрашивает – «Был ли Каледин и тут столь неподражаем?» и отвечает – люди хорошо знакомые с его деятельностью на этих должностях отрицают это». Далее г. фон-Валь как бы в доказательство только что высказанного мнения лиц хорошо, якобы знакомых с деятельностью Каледина, приводит взятое им из мемуаров Брусилова отрицательное мнение последнего о генерале Каледине, как командире корпуса и командующем армией.

Как бывший генерал-квартирмейстер, а затем и начальник штаба 8-й армии, которой командовал Каледин, не могу не обратить внимания лиц, ознакомившихся с трудом фон Валя на некоторую, по меньшей мере, «голословность» суждения о деятельности генерала Каледина, как командира корпуса и командующего армией.

Генерал Каледин принял 12-й корпус, входивший в состав 8-й армии, поздней осенью 15 года, а сдал его ранней весной 16-го года. Зима 15/16 года прошла на фронте 8-й армии в спокойной позиционной обстановке, но и за это время генерал Каледин показал себя «вдумчивым» военачальником, так как по своей инициативе предпринял короткое частичное наступление на одном из участков фронта корпуса, для его исправления, что ему и удалось. Вообще же за зимний период 15/16 годов генерал Каледин проявил такую заботливость о всех нуждах корпуса и о боевой его подготовке к предстоящем весной 16-го года наступательным операциям, что мог с большой верой в успех ожидать соответствующих распоряжений сверху.

За время командования корпусом генералу Каледину просто не было случая проявить себя в настоящей боевой обстановке и, тем более, в той «маневренной» обстановке, в которой он так ярко себя показал в роли начальника 12-й кавалерийской дивизии, а потому и суждения г. фон Э. Валя о генерале Каледине, как командире корпуса, можно считать совершенно голословным.

Но вот как характеризует генерала Каледина тот же г. фон Э. Валь по опыту операции под Чарна, когда генерал Каледин командовал, кроме своей 12-й дивизии, пехотной дивизией генерала Липоваца и железной стрелковой бригадой генерала Деникина, т. е., в сущности, во время этой операции генерал Каледин и являлся командиром корпуса, а не дивизии: «Обращает на себя внимание, - пишет г. фон Э. Валь, - поведение Каледина в эти дни – совершенно иное, чем обыкновенно. Дивизия всегда видела своего начальника впереди, а тут он почти не покидает штаба и лишь в исключительные минуты высылает начальника штаба вперед. Такой образ действий всякий, побывавший на войне, сочтет единственно правильным поведением высшего начальника, так как нет большей ошибки старшего руководителя операцией, чем принятие личных впечатлений на том месте, где он сам видит события. Его решения подпадают под влияния частного эпизода, вместо ясной оценки общего дела. Кроме того, донесения должны сразу же попадать в руки руководителя, а не рыскать в пространстве в погоне за ним» (С. 51).

Главное, конечно, не в приведенной выше похвале г. фон Э. Валь – образа действий генерала Каледина в операции под Чарна, а в том, что операция эта была удачна и что руководил этой операцией генерал Каледин, проявивший себя в ней уже не в роли начальника дивизии, а командира корпуса.

Теперь два слова о генерале Каледине как о командующем 8-й армией. Армию генерал Каледин принял ранней весной 16-го года и на него легли как вся подготовка армии к летнему наступлению, так и производство самого наступления, окончившегося блестящей победой, о каковой победе тот же г. фон Э. Валь пишет:? «В историю имя Каледина, как командующего армией, все же войдет в качестве героя Луцкого прорыва» (с. 63).

Конечно, несмотря на блестящий успех в начале операции 8-й армии, выразившийся в прорыве неприятельских позиций и в сотнях взятых оружий и в сотнях тысячах пленных, могут найтись скептики, которые скажут, что это сделали войска и что, во всяком случае, могло быть сделано больше. На первое могу сказать – не мне умалять доблесть славных войск и умелое руководство частных начальников 8-й армии, но утверждаю, что только общее руководство командующего армией генерала Каледина, как подготовкой, так и самим наступлением, дало те плоды, кои так умело пожали вверенные ему войска армии. Что касается развития успеха и того, что в конце концов даже и столь блестяще начатое наступление захлебнулось и не завершилось окончательным разгромом противника, то причину этого даже и пристрастные критики должны будут отнести в гораздо большей степени к общей обстановке на всем фронте и на высшее командование, чем на командование армией, ибо для развития всякого успеха и тем более в войне позиционной требуются, прежде всего, достаточные резервы, а их то, как раз вовремя и не было: все подавалось с опозданием (пакетами и издалека).

Осенью 16-го года генерал Каледин со штабом 8-й армии был перевезен в Черновцы и принял под свою команду новые корпуса, на новом фронте, составляющем левый фланг Юго-Западного фронта. Немедленно по принятии командования и по ознакомлению с обстановкой и войсками, началась подготовка к кампании следующего 17-го года, которая не была проведена в жизнь из-за начавшейся революции и гибели всего фронта.

Приведенного фактического материала, полагаю, достаточно, чтобы сказать вполне определенно, что люди хорошо, по мнению г. фон-Валя, знакомые с деятельностью генерала Каледина на постах командира корпуса и командующего армией, ошибочно судили о его неподготовленности к этим постам. Конечно, говорить о какой-то «неподражаемости» и пр. было бы слишком, но сказать, что ген. Каледин и на этих постах был на месте и не только не хуже, а даже лучше других, и можно и должно.

«Можно быть гениальными кавалеристом, - говорить г. фон-Валь, - но не быть в состоянии вести армию, так как это делали Щербачев и Гурко, наши неподражаемые главнокомандующие».

Я не имею ни права и ни малейшего желания умалять заслуги помянутых славных генералов русской армии, но, чтя память покойного Алексея Максимовича Каледина, считаю своим нравственным долгом сказать, что при сравнении деятельности каких-либо лиц, в том числе военачальников, надо ставить их в более или менее равные условия. Так и в данном случае было бы со стороны г. фон-Валя более осторожно, если бы он воздержался и от приведенного им сравнения и от той оценки генерала Каледина, как командира корпуса и ком. армией, которую он сделал, к тому же с чужих слов, в своем труде.

В заключение скажу исключительно по личному впечатлению от более чем годового пребывания в непосредственном подчинении генералу Каледину.

А. М. Каледин был человек, старавшийся удивительно далеко заглянуть вперед, оценивая каждое предприятие и мерoприятиe не только с точки зрения его исполнимости и непосредственных результатов, а много дальше – в смысле влияния на всю войну и даже... на будущее государства. Это свойство, во всяком случае, незаурядных людей и помню, как я иногда подумывал: «Эх, быть бы тебе в Ставке, быть может, многого удались бы избежать и многое повернуть иначе».

(Источник: Стогов Н. Н. О генерале Каледине // Часовой. – 1933. - № 114-115 (1 дек.). – С. 16-17).