ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2013-й

История войска Донского

Начало см. Казаки-некрасовцы на Кубани. Часть 1

Д. В. СЕНЬ

КАЗАКИ-НЕКРАСОВЦЫ НА КУБАНИ

К 305-летию ухода казаков-некрасовцев на Кубань

Часть 2

Свои обязанности казаки выполняли превосходно. Не случайно российские источники чётко выделяли некрасовцев как отдельную боевую единицу (отряд) при описании войска противника. В русско-турецкой войне (1735–1739) казаки Кубани приняли активное участие. Впервые их городки подверглись нападению, впервые крымские ханы не смогли оказать им действенную помощь. Война оживила былой страх казаков быть выданными России. Некрасовцы, тем не менее, пребывали в гуще событий [17. Л. 3 об.]. В конце 1737 года российские войска сожгли Хан-Тюбе, хотя сами казаки, покинув дома, «на островах между багнами в крепких местах вооружённо засели».

События показали, что кубанские казаки переживали трудное время: шокирующим стало для них предложение вернуться в Россию. Случилось это в правление императрицы Анны Иоанновны (1730–1740). Архивные документы, опубликованные Е. Д. Фелицыным, косвенным образом свидетельствуют о том, что причиной послужили события русско-турецкой войны 1735–1739 годов. С одной стороны, здесь отразились общие явления – например, эхо высочайших манифестов 1732 и 1733 годов, адресованных зарубежным «русским людями раскольникам». С другой, некрасовцам адресовали конкретные указы, о которых на Кубани становилось известно даже мусульманскому населению. Возможность прощения казаков ставилась в зависимость от их повинной, отсутствие которой должно было вызвать разорение «военною рукою», как сказано в одном из документов. Одну из таких идей представил казакам генерал-аншеф В. Левашов на основании императорского указа 1736 года, причём к решению «некрасовского вопроса» оказался привлечён новый калмыцкий хан Дондук-Омбо [18. Л. 85]. Некрасовцев, в случае успешных переговоров, предполагалось разделить: одних переселить в Черкасск, других – в Кизляр. Казакам, долгие годы сражавшимся против России, такое предложение казалось опасным. Один из беглецов с Кубани, Н. Гусек, отмечал, что желающих вернуться в Россию некрасовцев достаточно, но есть такие, которые «стращая, удерживают и разглашают, якобы когда возвратятца, все казнены будут, а хотя де и казнить не будут, то у всех старую веру отнимут и затем идти боятся. При том ж и кубанцы накрепко стерегут, чтоб некрасовцы не толко бы все ушли, но и за всякими человеками того смотрят, чтоб никто не уходил…» [19. Л. 1].

Полагаем, что предложение вернуться усилило страхи казаков, внеся сумятицу и раскол. Безусловно, казаки боялись быть обвинёнными в сговоре с российской стороной, ведь наладить отношения с Гиреями стоило немалых сил. Впрочем, никаких заметных «выходок» казаков на российскую территорию тогда не последовало.

Напротив, весной 1739 года российская сторона получила достоверные сведения: «кубанский сераскер в десяти тысячах да некрасовцев члвк с полтораста идут к донским казачьим станицам» [19. Л. 1]. Ав конце 1730-х годов речь зашла о временном выселении или даже переселении казаков из городков, расположенных между Таманью/Темрюком и Ени-Копылом. Один из городков, расположенных под Ени-Копылом, существовал там ещё в конце 1730-х [20. Л. 214 об.].

В августе 1739 года некрасовцы, всего 250 человек, переправились в Крым, узнав о походе на Кубань российских войск [21. С. 148]. Несомненно, переселение не произошло бы без согласования с ханом. Другой источник уточнял, что в Крыму хан намеревался поселить казаков «над озером Сарыколь, то есть над Жёлтым озером». Такая переправа, вероятно, состоялась в первой половине августа, подтвердив отношение хана Менгли-Гирея к своим казакам. Примечательно, что в июне 1739 года казаки отказывались уходить с Кубани, что следует из донесения Аллагу-ла-аги донскому атаману Д. Ефремову.

Информатор извещал тогда войсковые власти, что среди кубанских жителей ходят слухи о возможном нападении на них донских казаков и калмыков. В случае подтверждения слухов местные жители «возмут чрез море в Крым, а кои не успеют в Крым уйтить, то разве к Чёрному морю уходить будут» [20. Л. 214–214 об.]. Некрасовцы, сообщал Аллагул-ага, «в одну станицу за Кубаном на Ягисе (?) поселились, а одна станица, называемая Савельевцы, домовс шестдесят на старом месте за Кубаном осталисьи живут» [20. Л. 214 об]. Интересно, что хан Менг-ли-Гирей специально отправил тогда к некрасовцампосланца с предложением перейти на жительствов Крым. Те ответили: «Егда с Кубани кубанцы в Крымне пойдут кочевать, то-де и оне некрасовцы в Крымжить не пойдут» [20. Л. 214 об.].

Впоследствии кубанские казаки – снова «подружьём» [19. Л. 1; 22. Л. 261, 338, 356], хотя ряды ихпоредели: в начале 1750-х или около того произошло первое групповое переселение некрасовцев на Дунай, во владения султана [23]. Ситуация с их участием в военных кампаниях Крыма не сильно изменилась после русско-турецкой войны 1768–1774 годов. Казаки продолжали жить на Кубани, воевали, иногда страдали от политических неурядиц в Крымском ханстве. В ходе русско-турецкой войны (1768–1774) некрасовцы себя ничем не скомпрометировали; причины их массового ухода с Северо-Западного Кавказа в Османскую империю (конец 1770-х годов) крылись в другом. Усиление российского присутствия в Крыму, приход к власти Шагин-Гирея вряд ли устраивали большинство кубанских казаков.

Ещё в начале 1770-х некрасовцы пытались добиться переселения их в Османскую империю. В 1773 году князь А. А. Прозоровский подметил, что «…некрасовцы всё своё имение стараются как можно распродать, имея намерение, переправясь на анадольскую сторону, взять свои селении». Теперь они настроены более решительно, по-разному представляя свою дальнейшую судьбу [24]. В сентябре 1777 года российские войска под командованием И. Бринка и К. Ганбома (Гамбома) провели операцию против некрасовцев Кубани, которая закончилась бегством уцелевших казаков в Закубанье (впоследствии они отправились кто на Дунай, кто в Анатолию [25].

Некоторые некрасовцы после событий 1777–1778 годов оказались в османской Анапе. А. Мазанов рассказывал, что когда в 1787 году он попал из Анатолии в Анапу, направившись оттуда к абадзинскому мурзе Айтеку, то в устье Кубани ему довелось встретиться с десятью уже находившимися там некрасовцами, а позднее ещё с четырьмя казаками [27. Л. 19]. Поддержка анапских пашей [26. Л. 35 об.,116, 118–119, 126–129; 27. Л. 101] способствовала стабилизации положения небольшой группы некрасовцев, проживавших в Закубанье и Анапе (конец XVIII века). В жизни этих казаков сохранялись прочные связи с Анатолией, где в конце XVIII века оставалась часть некрасовцев, не пожелавших переселиться на Дунай. В кубанском пограничье некрасовцы вступали в активные контакты с черноморскими казаками; эти контакты часто носили конфронтационный характер. Султанская власть не препятствовала рас-селению казаков по территории Османской империи, и даже оказывала некрасовцам помощь. Российский источник 1780-х годов сообщал о некрасовцах Дуная: «сии люди живут частию в деревнях совокупно, а частию также по берегам разсеяно в шалашах, питаются по болшой части скотоводством и рыбною ловлею и турки с ними поступают весьма снисходительно. Они имеют собственного начальника, кади и бекгена, от всякой подчинённости соседным пашам освобождены, не платят никакой подати кроме малой и самой добровольной к верховной власти признательности, и Порта ни о чём столько не старается как питать в них ненависть к россиянам, которую они и без того уже к ним в превосходной степени имеют» [28. Л. 114–114 об.].

Став подданными турецких султанов, казаки-некрасовцы по-прежнему несли воинскую повинность. Русско-турецкая война (1787–1791) показала что своим новым повелителям казаки оказались готовы служить верно, как некогда – крымским ханам. Ещё несколько раз российские власти пытались добиться их «возвращения» в пределы империи, но безрезультатно. После ликвидации Крымского ханства дальнейшая судьба осколков Кубанского(ханского) казачьего войска всё равно оказалась связана с Pax Ottomanica, хотя свою «землю обетованную» казаки, по-видимому, так и не нашли…

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Пронштейн А. П., Мининков Н. А. Крестьянские войны в России XVII–XVIII вв. и донское казачество. Ростов на/Д., 1983.
2. Булавинское восстание (1707–1708 гг.) // Труды историко-археографического института Академии наук СССР. Т. 12. М., 1935.
3. Подъяпольская Е. П. Новые материалы о восстании на Дону и в Центральной России // Материалы по истории СССР. Т. 5. М., 1957. Общее число покидавших Дон казаков с семьями вряд ли превышало1,5 тыс. человек, хотя затем на Кубани эта цифра вы-росла. – Д. С.
4. Подробнее см.: Сень Д. В. Отношения булавинцев с Крымским ханством и кубанскими казаками. XVII–XVIII вв. // Вопр. истории. 2009. № 4. С. 89–96.
5. РГАВМФ. Ф. 233. Оп. 1. Д. 16.
6. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. 1709 г. Д. 1.
7. Там же. Д. 34.
8. РГВИА. Ф. 2. Оп. 5. Д. 15.
9. Подробнее см.: Сень Д. В. Казаки Крымского ханства: малоизученные аспекты расселения (конец XVII в. – 1770-е гг.) // Сб. Рус. ист. о-ва. М.,2006. № 10 (158). С. 167–174.
10. Как действующее лицо, Игнат Некрасов не упоминается в источниках с конца 1720-х гг.
11. На войсковой печати имелась надпись: «Войско Кубанское Игнатово Кавказское».
12. Подробнее см.: Сень Д. В. Религиозная жизнь казаков Крымского ханства и положение Кубани в системе старообрядческих центров (XVIII в.) // Липоване: история и культура русских-старообрядцев. Одесса,2010. Вып. 7. С. 3–22.
13. Иванов В. И. Кириллическая книжность на Кубани в конце XVII – первой четверти XVIII века // Книжное дело на Северном Кавказе: история и современность. Вып. 4. Ч. 1. Краснодар, 2007.
14. Указанная запись открыта В. И. Ивановым.
15. ГАРО. Ф. 55. Оп. 1. Д. 1471.
16. АВПРИ. Ф. 115. Оп. 1. 1752 г. Д. 1.
17. РГАДА. Ф. 177. Оп. 1. 1736 г. Д. 98.
18. ГАРО. Ф. 46. Оп. 1. Д. 11.
19. РГВИА. Ф. 20. Оп. 1/47. Д. 77.
20. РГАДА. Ф. 177. Оп. 1. 1739 г. Д. 128.
21. Фелицын Е. Д. Сборник архивных документов, относящихся к истории Кубанского казачьего войска и Кубанской области. Т. 1. Екатеринодар, 1904.
22. АВПРИ. Ф.111г. Д. 4.
23. Подробнее о дискуссии относительно хронологии переселения казаков в Османскую империю см.: Мильчев В. Дискуссия о времени появления некрасовцев в Северо-Западном Причерноморье в свете документов Российского государственного архива древних актов // Липоване: история и культура русских-старообрядцев. Одесса, 2005. Вып. 2;Сень Д. В. Переселение кубанских казаков-некрасовцев в Османскую империю в XVIII в.: дискуссия, новые источники, перспективы изучения // Липоване: история и культура русских-старообрядцев. Одесса, 2008. Вып. 5. С. 23–38.
24. Небольшая группа казаков, возглавляемая некрасовским старшиной Р. П. Решетниковым, всё же перешла в российское подданство, поселившись в Таганрогском уезде (РГАДА. Ф. 15. Оп. 1.Д. 185. Л. 43–46 об., 494; Пригарин А. А. Русские старообрядцы на Дунае: формирование этноконфессиональной общности в конце XVIII – первой полови-не XIX вв. Одесса ; Измаил ; М., 2010. С. 83). Семья Решетникова предпочла уйти в Османскую империю. (Мильчев В. И., Сень Д. В. Случай Родиона Решетникова: казак-некрасовец в конце XVIII в. // Казачья государственность: исторические, правовые и культурные аспекты : материалы междунар. науч. конф. Краснодар, 2011. С. 37–45).
25. Подробнее см.: Сень Д.В. «Войско Кубанское Игнатово Кавказское»: исторические пути казаков-некрасовцев (1708 г. – конец 1920-х гг.). Изд. 2-е, испр. и доп. Краснодар, 2002. С. 108–111.
26. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 258.
27. Там же. Д. 223.
28. РГАДА. Ф. 20. Оп. 1. Д. 279.
29. Мастерская по переписке рукописей, преимущественно в монастырях.