ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 1996-й

История Войска Донского

См. также: Штавдакер Л. А. Борис Лунин

Б. В. Лунин
Н. И. Потапов

АЗОВСКИЕ ПОХОДЫ ПЕТРА I

Петр I был крайне опечален неудачей под Азовом [2]...

...Второй поход на Азов был решен твердо и незамедлительно. Тщательно изучался опыт первого похода, выяснялось, что именно влекло за собой неудачи в тех или иных действиях русской армии.

Было решено создать мощный военный флот, чтобы на этот раз осадить азовскую крепость и со стороны моря, блокировать ее. Началась лихорадочная подготовка к новому выступлению. В октябре 1695 года русская армия сняла осаду Азова, а уже в начале 1696 года Петр развернул широчайшие работы по подготовке второго похода и в частности и прежде всего — по строительству русского военного флота. Петра I справедливо считают создателем русского флота. В историю вошли слова Петра: «Всякий потентат (облеченный властью), который только сухопутные войска имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет».

Строительство флота крайне затруднялось тем, что Россия не имела тогда кораблестроительных верфей, мастеров корабельного дела, обученных матросов. Все приходилось, по существу, начинать заново.

Ничто, однако, не смущало Петра. Уже 30 ноября 1695 года Петр писал двинскому воеводе Апраксину:

«По возвращении от невзятия Азова, с консилии господ генералов, указано мне к будущей войне делать галеи (галеры крупного размера), для чего удобно мною быть шхиптимерманом (корабельным плотником) всем от вас сюды (в Москву): понеже они сие зимнее время туне будут препровождать, а здесь тем временем великую пользу к войне учинить; а корм и за труды заплата будет довольная, и ко времени отшествия кораблей возвращены будут без задержания; и тем их обнадежь, и подводы дай и на дорогу корм. Также и иноземцы, которые отсель, об оных, кроме тимерманов, будут писать, также подводы (дай) и корм, а именно Унтиену Тиману, и сколь скоро возможно пришли их сюды. Piter [3]» С Москвы 30 ноября

... Он [Петр] посылает в Пруссию и Австрию за инженерами и подкопных дел мастерами, из Архангельска призывает иностранных корабельных плотников.

После ухода русской армии, донским казакам было поручено наблюдать за действиями турок в Азове и Придонье вообще. Казаки ревностно выполняли свою задачу, внимательно и повседневно следили за Азовом и прилегающими к нему местностями. Отряды донских казаков неоднократно входили в боевое соприкосновение с неприятелем — татарами и турками. В своих отписках в Москву казаки систематически сообщали о своих наблюдениях над неприятелем и стычках с ним.

Петр I не раз «изъявлял похвалу» по адресу донских казаков за их службу. Так, в грамоте Петра на Дон от 4 февраля 1696 года читаем:

«От великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, на Дон, в нижние и верхние юрты, атаманом и казаком, войсковому атаману Фролу Минаеву и всему Войску Донскому, наше, царского величества, милостивое слово. В нынешнем 204 году, генваря в 31 день, писали к нам, великому государю, вы атаманы и казаки, с станичным атаманом с Григорием Матвееым с товарыщи, что генваря в 1 день ходили вы всем войском, конницей и пехотою, для воинского промыслу над неприятелскими людми под Азов и по общему совету новоустроенного Сергиева города с воеводою с Акимом Ржевским пришед вы к Сергиеву, по своей казачьей обыкности пристойные места зажгли, а неприятелские люди в то ж время приходили к Сергиеву и сергиевских ратных людей 7 человек переранили, а вы на них неприятелей, били, и в полон тех ратных людей взять не дали, и гнали за теми неприятеля от Сергиева до самого Азова и взяли из них знатного азовского татарина... вы, атаманы и казаки, служа нам, великому государю, послали в Сергиев ратным людям на помочь 400 человек казаков и велели им стоять и оборону против неприятелских людей чинить, не щадя голов своих, да и всем войском хотите вы, атаманы и казаки, того смотреть и остерегать, сколько вам Всемилостивый Господь Бог помощи подаст... И мы великий государь, за ту вашу службу, и за радение, и за посылку в Сергиев казаков и за сбережение нашей, великого государя, казны, жалуем вас, атаманов и казаков, милостиво похваляем...»[4]

Петр давал подробные наставления донским казакам по несению военной службы под Азовом:

«И как к вам ся наша, великого государя, грамота придет и вы б, атаманы и казаки и все Войско Донское, по-прежнему и по сему нашему, великого государя указу, служа нам, великому государю, новопостроенный город Сергиев и Каланчи от неприятелского навождения берегли со всяку усердным радением и до взятия и ни до какого разорения не допустили. И послать бы вам от себя из войска в тот город и в каланчи в помочь того города, к прежним ратным людем в прибавку казаков добрых, сколко человек пристойно, без всякого мотчания, чтобы тех казаков в осаду и на отпор неприятелем был доволно, и чинить отпор с великим радением, обще с ратными людми, которые в Сергиеве и на каланчах оставлены, и были б те казаки в том городе и на каланчах до приходу ратных московских и городовых полков не отлучно... а служба ваша и раденье у нас, великого государя, в забвении не будет, в том бы вам на нашу, великого государя, милость быть надежным. А наше, великого государя, жалованье для той службы к вам, атаманом и казаком, на Дон послано зимовой станицы с атаманом с Якимом Филиповым с товарыщи. А наши, великого государя, ратные люди с Москвы для того ж воинского промыслу над неприятели к вам на Дон посланыж. А что у вас, атаманов и казаков, будет чинитись, и о том вам к нам, великому государю, писать чрез уставную почту, а о нужных великих делех с нарочными станицы...»[5]

Центральной базой строительства нового русского флота были избраны воронежские верфи. По берегам реки Воронежа росли дубовые, буковые, липовые и сосновые леса, которые с давних пор использовались в качестве строительного материала. Уже в первой половине XVII века в Воронеже строили струги, в частности для отправки на них хлеба на Дон, в качестве царского жалованья донскому низовому казачьему войску...

Еще до похода 1695 года Петр заказал в Голландии 32-весельную галеру [6], которую приказал доставить в Архангельск, а затем в глубь России. Когда перед Петром встала задача скорейшего строительства русского флота, голландская галера стала моделью для постройки русских судов. Уже во второй половине февраля 1696 года были изготовлены основные части 22 галер и 4 брандеров [7]. Изготовлялись они в селе Преображенском, куда срочно были стянуты Преображенские и семеновские солдаты, судостроители и др...

Одновременно в Воронеже, в Козлове и других местах начались спешные работы по изготовлению к весне 1696 года множества стругов, которые представляли собой невысокие суда без палубы, служившие для перевозки товаров, тяжелых предметов и т.п. Всего было предписано изготовить 1300 стругов от 12 до 17 саженей в длину и от 11/2 до 31/4 саженей в ширину. Кроме того, приказано изготовить 300 лодок и 100 плотов и т.д.

Строение стругов для предстоящего похода на Азов было возложено на жителей Белгородского полка. На постройку выделили до 26 тыс. человек. Работы велись в трудных условиях. Лес был сырой и мерзлый. Работать приходилось с раннего утра до поздней ночи. Рабочего времени никто не ограничивал. Снабжение продовольствием было организовано плохо. О тяжелых условиях работы свидетельствуют случаи массовой неявки людей к месту работ...

Петр лично и повседневно наблюдал за ходом судостроения. Его главным сотрудником, «сарвайером каторжного дела», а также казначеем-расходчиком, который ведал наймом плотников и других людей, заготовлением материалов (пеньки, смолы, железа, снастей и т.д.), являлся бывший учитель Петра в математике «торговый человек» Франц Тимерман. Он участвовал и в первом азовском походе в качестве инженера...

Предстояло укомплектовать личный состав флота. Для этого было назначено во флот 4225 солдат как старых, так и новых («новоприборных») солдат Семеновского и Преображенского полков.

Капитан Петр Алексеев, он же Петр I, Лефорт, вице-адмирал полковник Лима и шаутбенахт (контр-адмирал) полковник Делозьер командовали 24 ротами из 28 солдатских рот, выделенных в состав флота.

В феврале 1696 года, когда до вскрытия вод Дона оставались считанные дни, Петр отправился в Воронеж, куда и прибыл 28 февраля 1696 года. Предстояло еще много дела. Галеры нужно было перевести в Воронеж и там собрать их и опустить на воду...

Через несколько дней из Москвы приступили к отправке галер в Воронеж. Каждую галеру сопровождал ее командир, совместно с выделенной на галеру командой. В половине марта работы по сбору галер в Воронеже находились в полном разгаре. В Воронеж прибыли выписанные из-за границы мастера. Часть материалов заготовлялась на месте, часть доставлялась в Воронеж из села Преображенского, где денно и нощно работала пиловальная мельница, изготовлявшая доски. Не хватало железа. Петр приказал осмотреть в ряде уездов все железоделательные заводы и доставить в Воронеж все железо, которое будет обнаружено. На весла для галер нужно было ясеневое и вязовое дерево. Его доставили из Тульского и Веневского уездов.

Для перевозки строительных материалов мобилизовывали крестьянские подводы. Подводы шли десятки и сотни верст по непролазной грязи, в весеннюю распутицу. Всякая оплошность и промедление нервировали Петра. Он требовал срочного и точного исполнения своих предписаний и не останавливался перед угрозой «всякого разорения и смертной казни за оплошку и нерадение»...

Одновременно с работами по строительству флота, Петр развернул усиленную подготовку сухопутной армии...

В село Преображенское стекалось немало крепостных людей, желавших записаться в солдаты. Жен и детей таких крепостных отбирали у их господ и поселяли в Преображенском.

В общем, в состав сухопутной армии должны были войти: ратные люди московского чина конного строя, стольники, стряпчие, дворяне и жильцы —3816 человек, 30 солдатских полков — 38800 солдат, 13 стрелецких полков —9597 стрельцов, 6 малороссийских полков—15000, донские пешие и конные казаки — 5000, калмыки—3000, яицкие казаки и низовые конные стрельцы — 500. Из солдатских и стрелецких полков было укомплектовано 3 дивизии под командой генералов Головина (13738 человек), Гордона (14118 человек) и Ригемана (10299 человек). Был также укомплектован отдельный отряд в составе 3 солдатских полков (4000 человек), получивший название пешего полка адмирала Лефорта.

Таким образом, общая численность сухопутной армии оставляла на этот раз примерно 75 тысяч человек и намного превышала численность армии во время первого Азовского похода.

Во главе донских казаков по-прежнему был поставлен атаман Фрол Минаев. Малороссийскими казаками командовал черниговский полковник, наказный атаман Яков Лизогуб, во главе яицких казаков стоял их походный атаман Андрей Головач. Все сухопутные войска должны были сосредоточиться к 20 марта в Валуйках и Тамбове.

Во время первого похода командование сосредоточивалось в руках «консилии». На этот раз Петр решил иметь во главе сухопутной армии главнокомандующего — генералиссимуса или воеводу Большого полка. Таковым был назначен боярин Алексей Семенович Шеин...

Начиная с конца марта 1696 года, сухопутные войска уже начали приходить в Воронеж. Первыми прибыли полки генерала Гордона. Петр с нетерпением ожидал прибытия из-за границы иностранных инженеров, минеров и артиллеристов, но они задерживались выездом. Осада Азова в 1696 году была начата еще до прибытия иностранных специалистов...

К концу марта 1696 года работы по строительству флота уже были близки к концу. В письме от 23 марта на имя Т. Н. Стрешнева Петр сообщал о жестоких морозах, которые заставили даже его прекратить на несколько дней строительные работы:

«Письмо ваше, марта 18 писанное, мне в 22 день отдано, в котором изволил ваша милость о адмирале и адмиралтейце писать, за что благодарствую. Здесь, слава Богу, все здорово, и суды делаются без мешкоты; только после великого дождя был великий мороз так крепкий, что вновь реки стали, за которым морозом дней с пять не работали; а ныне три дни как тепло стало» [8].

Вскоре основные работы по строительству флота были закончены. Россия получила флот, состоящий из двух кораблей (корабли нередко называли галеасами, что, кстати сказать, неправильно, или прамами) [9], 23 галер, или каторг и 4 брандеров. Первый корабль, «Апостол Петр», имел длину в 113 футов, ширину в 25 футов, другой корабль «Апостол Павел», имел длину в 98 футов, ширину в 30 футов. Каждый из них был вооружен 36 пушками.

Что касается галер, то общее представление о них могут дать сведения о галере Лефорта, которая была выписана из Голландии и послужила, как отмечалось, образцом для строительства галер русского флота. Эта голландская галера имела наибольшую длину около 125 футов, наибольшую ширину около 30 футов и была снабжена 28 веслами. На галере находилось 3 медных пушки. Экипаж галеры составлял 133 человека. Конечно, галеры, законченные строительством в Воронеже, были разных размеров и не копировали каждая точно галеру, полученную из Голландии. Углубление галер было не менее 7 футов.

Своей резиденцией Петр избрал галеру «Принципиум». Матросами ее являлись, по-видимому, солдаты Преображенского полка. «Кумандиром» галеры был Иван Алексеевич Головин, боцманом числился Г. Меньшиков. Всего на галере находилось 27 матросов, 72 солдата и урядника. Бомбардирами являлись бомбардиры того же Преображенского полка.

Для флота было выписано специально 11 иностранных «лекарей», которые и прибыли в Воронеж в начале апреля.

Уже с 1 апреля сконцентрированные в Воронеже войска начали погрузку на будары [10] и струги орудий, пороха, свинца, ядер, бомб, хлебных запасов и т.д. 2 апреля 1696 года в торжественной обстановке в Воронеже было спущено на воду 3 галеры: «Принципиум» (ее называли также «Его величества», «Кумандера»), «Святой Марк» и «Святой Матвей». 7 апреля повалил снег и наступили сильные холода. Как только спала непогода, начался спуск остальных галер. 23 апреля 1696 года крупная транспортная флотилия начала свой спуск по Дону с войсками и припасами. 26 апреля спустили на воду корабль «Апостол Петр», хотя при спуске его окончательная постройка еще не была закончена и вместе с ним к Азову было направлено несколько стругов с лесными материалами на достройку и отделку корабля.

Петр установил специальным указом размер ежедневного морского пайка. Этот паек состоял из 2 чарок вина в день на 1 человека, чарки сбитню и уксуса, а также сухарей, крупы, толокна, соли и ветчины, причем мясо в постные дни заменялось рыбой.

Путь на Азов открыл отряд из 8 галер, среди которых была галера «Принципиум» с командиром Петром Алексеевым. Этот отряд вышел 3 мая, а вслед за ним 4 мая отправился в путь «Адмирал Лефорт».

В путевом журнале читаем:

«В 3 день. От города Воронежа с 8 галерами пошли в путь свой при доброй погоде; плыли парусом и греблей. Перед вечером прошли село Шилово, — стоит на нагорной стороне; в ночи часу в 3 дня погоды стали на якоре и стояли всю ночь; а в ночи был ветр велик.

В 4 день. На свету якорь вынули и пошли в путь свой; перед обедом вошли в реку Дон из реки Воронежа, и на устье стали на якоре, и после обеда якорь вынули, пошли в путь свой; в полдни прошли село Гремяловку, село Лупиловку, — стоят на Нагорной стороне; с полдень пришли к городу Костенску, и стояли у берегу с час; город стоит в лощине, деревянный, от реки с полверсты, па берегу пустая башня; и скоро якорь вынули, пошли в путь свой, и проехали монастырь Бошев, — стоит на правой стороне. День был красный с погодою. Той ночи проехали городок Урыв, на Нагорной стороне. Шли парусом и греблей и т.д.»

На протяжении мая были спущены и отправлены к Азову остальные суда русской флотилии. 8 мая 1696 года последовал указ Петра о порядке морской службы по галерам. Указ предусматривал, что если начальник флота, увидев неприятеля, выбросит красный флаг, то все без исключения капитаны должны срочно подготовиться к бою под страхом смертной казни. Петр угрожал смертью и тем, кто бросил бы на произвол судьбы своего товарища в бою с врагом, не подал бы помощи бедствующей галере.

В путевом журнале находим следующую запись о прибытии в Черкасск:

«В 15 день. Во 2 часу дни прошли городок Берсегенев, — стоит на правой стороне, да проехали городок Батай, — стоит на правой стороне на островах с Черкаским; в 5 часу прошли городок Маныч, да речку Маначу, — впала в Дон с левой стороны. День был красный с погодой и шли парусом. С полдень во 2 часу приехали к городу Черкасскому 4 галерами и стали на якоре один по одному и была стрельба пушечная с галер, из города Черкасского, и из мелкого ружья и ночевали».

18 мая 1696 года Петр с отрядом галер пришел в Ново-Сергиевск, причем к галерам была присоединена зимовавшая в Черкасске турецкая галера, отбитая у турок во время похода 1695 года. Ночью 18 мая в Черкасск прибыл станичный атаман донских казаков Леонтий Поздеев, который сообщил, что за 3 дня до этого войсковой атаман Фрол Минаев послал его и 250 казаков в низовья Дона для действий против неприятеля. Казаки двое суток простояли на взморье, а на третьи сутки увидев 2 турецких корабля, немедля окружили корабли своими лодками и бросились на абордаж. Высокие борты кораблей помешали казакам проникнуть на палубу, хотя казаки бросали в турок гранаты, стреляли из ружей и пытались прорубить корабли топорами. Не взяв кораблей, казаки отступили, потеряв 4 человек ранеными. Турецкие же корабли остались стоять в море недалеко от устьев Дона.

Вечером 19 мая 40 казачьих лодок (по 20 человек в каждой), под начальством Фрола Минаева, пошли по Каланче в море. За лодками следовал отряд из 9 галер, под командой Петра. На этих галерах были размещены солдаты одного из пехотных полков, которыми командовал Гордон. Северный ветер согнал воду. Проникнуть в море по рукаву Каланчи, носившему название Кривой Кутерьмы, не удалось. Ночью отряд пошел к морю по другому рукаву — Прямой Кутерьме, но, не доходя устьев, сел на якоря из-за того же недостатка воды.

Горя нетерпением, Петр вышел в море на казачьих лодках. В море находилось 13 турецких кораблей. Атаковать их казачьими лодками было нельзя. Оставив казаков в устьях Кутюрьмы, Петр раздосадованный возвратился в шлюпке в Новосергиевск.

Тем временем казаки не дремали. Они продолжали вести пристальное наблюдение над турецкими кораблями. Когда вечером 20 мая 13 турецких тумбасов, действовавших под прикрытием 11 ушколов, подошли к Азову, груженные снарядами, оружием, съестными запасами, сукном и др., сидевшие в засаде, казаки напали на турецкие суда в своих лодках.

Казаки захватили 10 тумбасов и, освободив их от груза, 9 из них сожгли. Турецкий флот срочно снялся с якоря. При этом два корабля не смогли развернуть парусов. Один из них потопили сами турки, а другой был сожжен донскими казаками.

Петровские галеры и Новосергиевские укрепления приветствовали пушечными выстрелами смелые действия и победу донских казаков.

Петр в письме на имя А. А. Виниуса от 31 мая 1696 года так описывал эти события:

«Сего месяца в 15 день приехали мы в Черкаской и стояли два дня; и собрався с галерами, также и на Турскую, что взята, посадя людей, пошли в 18 числе к каланчам в 9 галерах и пришли того же дни часу во 2 ночи к каланчам. И наутрея пошли на море, при чем и казаков было несколько лоток; и той ночи и утрее за малиной устья пройтить было невозможно, потому ветер был северной и воду всю в море сбил; однако ж, увидев неприятельских судов, в мелких судах на море вышли. А неприятель из кораблей, которых было 13, выгружеся в 13 тунбас, для которых в провожанье было 11 ушколов, и как неприятель поровнялись с Каланчинским устем, и наши на них ударили и помощию Божиею оныя суды розбили, из которых 10 тунбасов взяли и из тех 9 сожгли; а корабли, то видя, 11 ушли, а 2 — один утопили сами, и то без всякого запасу. На тех тунбасах взято: 300 бомбов великих, пудов по пяти, 500 копей, 5000 гранат, 86 бочек пороху, 26 человек языков и много всякого припасу: муки, пшена, уксусу ренского, бекмесу, масла деревянного, а больше сукон и рухляди многое число; и все, что к ним на жалованье и на сиденье прислано, все нашим в руки досталось. Петр. С моря, майя 31 дня». [11]

27 мая, ранним утром, русский флот прошел по Прямой Кутюрьме к гирлу Кривой Кутерьмы (она получила впоследствии название Переволоки) и вышел в море.

Азовское море встретило русский флот неприветливо. Бушевал сильный ветер. Вода прибывала, залила острова, на одном из которых расположился лагерь Гордона. Некоторые отряды солдат пришлось погрузить на корабли. Тем не менее, русские суда расположились поперек залива (ныне Таганрогский залив) и закрыли все пути к Азову. Русский флот был готов сразиться с флотом неприятеля. [12]

Петр возвратился к Азову для руководства действиями на суше. Взятые в плен турки показали, что власти азовского гарнизона с нетерпением ожидают прибытия подкреплений и припасов на многочисленных судах турецкого флота.

Действительно, 14 июня 1696 года на горизонте замаячили паруса турецких судов. Вскоре 6 вражеских кораблей и 17 галер бросили якоря и стали на виду русского флота, не решаясь подойти ближе.

Торжествующий Петр писал в Москву Ф. Ю. Ромодановскому:

«Доношу, что сего месяца 14 дня прислан к Азову на помочь Анатолский Турночи баша с флотом, в котором обретаются 3 каторги, 6 кораблей, 14 фуркатов да несколько мелких судов, который намерен был в Азов пройтитъ; но, увидя нас, холопей ваших, принужден намерение свое отставить; и стоит вышепомянутый баша в виду от нашего каравана и смотрит, что над городом делается» (Письмо от 23 июня 1696 года; «Письма», том 1, стр. 74).

На судах турецкой флотилии находился крупный десант, общим количеством в 4 тыс. человек.

Долго колебался турецкий адмирал, прежде чем решился приступить к высадке десанта. Только 28 июня 24 гребных суда с участниками десанта сделали попытку направиться к берегу. Полные решимости дать сражение в море туркам, русские галеры начали сниматься с якорей, готовясь ударять на врага. Турецкий адмирал дал распоряжение поставить паруса и ушел вместе со своей флотилией в море. Больше турки так и не посмели предпринять каких-либо решительных действий со стороны моря.

Русский флот сыграл свою роль, преградил дорогу турецким судам к Азову.

Уже с конца мая началась осада Азова с суши. Первыми подступили к Азову полки Белгородского разряда, в составе 10 тысяч человек под командованием генерал-майора Карла Ригемана и отряд донских казаков — 400 человек под командой походного атамана Лукьяна Савинова... Турки сделали было попытку вылазкой помешать казакам занять свои позиции, но донские казаки быстро отбили неприятеля. Следует заметить, что опьяненные успехом обороны Азова в 1695 году и нисколько не сомневаясь в том, что Петр не решится через столь короткое время появиться со своей армией вновь под стенами Азова, турецкие власти даже не позаботились дополнительно укрепить крепость. Турки ограничились лишь возобновлением главнейших укрепленных пунктов, получивших повреждение во время осады 1695 года и даже не подумали о том, чтобы засыпать и срыть насыпи, возведенные русской армией под Азовом во время первого похода.

В начале июня к Азову подошли солдатские и стрелецкие полки дивизии генерала Гордона и заняли правый фланг. В центре стали силы генерала Головина. Здесь же находился генералиссимус русской армии — боярин Шеин. 7 июня Шеин отдал по всем полкам приказ: «чинить» над Турским городом Азовом всякий промысл днем и ночью, вести шанцы, в шанцах делать раскаты, а на раскатах ставить большие пушки галанки, мозжеры и полковыя пищали».

Под Азовом стали показываться со стороны степи татары, но русские успели быстро укрепить свои позиции. 10 июня на рассвете отряд в составе 1000 татар незаметно приблизился к русскому лагерю. Однако, попытка внезапно напасть на русских не удалась. Татары были замечены. Русская конница обратила татар в беспорядочное бегство и преследовала их на протяжении 10 верст, до самого Кагальника. Сам Нареддин-султан едва спасся бегством, будучи ранен стрелою, пущенной в него молодым калмыком Дигилеем. Потери русских были незначительны.

Взятые в плен татары, в том числе молочный брат Нареддин-султана Бек-Мурза-Чурубаш и др., показали, что на помощь Азову идет крупный турецкий флот. Сведения эти вскоре подтвердились. Как мы уже знаем, 14 июня действительно показалась турецкая флотилия, которая долго простояла, занимая выжидательные позиции, а затем сделала неудачную попытку высадить десант.

Все это время Петр жил на море, на своей галере «Принципиум». Отсюда он давал распоряжения по осаде Азова. Отсюда же он навещал русский лагерь на суше, причем, как и в первом походе, Петр вел себя с исключительным мужеством и бесстрашием. Всюду можно было видеть Петра: то в траншеях, то у орудий.

Как всегда, шутливо отвечал Петр тем, кто обращал его внимание на необходимость беречь себя от вражеской пули. Так, в письме к царевне, Наталье Алексеевне, писанном во второй половине июня 1696 года, читаем:

«Сестрица, здравствуй! А я слава Богу, здоров. По письму твоему я к ядрам и пулькам близко не хожу, а они ко мне ходят. Прикажи им, чтоб не ходили; однако хотя и ходят, только по ся поры вежливо. Турки на помочь пришли, да к нам нейдут; а чаю, что желают нас к себе».

Вечером 16 июня в присутствии Петра русская армия открыла жестокую бомбардировку Азова. Усиление и более тщательная подготовка русской армии давали себя знать. Русский огонь причинял жестокие повреждения Азовской крепости и находившимся за крепостными укреплениями постройкам.

Правда, турки еще не осознавали, очевидно, со всей полнотой, что на этот раз противодействовать русской армии им будет гораздо труднее. От огня русской артиллерии турки укрывались в землянках и по-прежнему делали частые вылазки.

Не унимался и Нареддин-султан. Его конница, улучая каждый удобный момент, тревожила русский лагерь. 18 июня прибыли полки малороссийских казаков в количестве 15000 человек, под командованием Якова Лизогуба. Петр приказал малороссийским казакам занять позиции на левом фланге со стороны степи, за чертой вала. Казаки много раз успешно отбивали нападения татар и наносили им жестокие поражения в рукопашных схватках. Все же сказывалась недостаточно хорошая организация сторожевой службы, почему, несмотря на свои неудачи, Нареддин-султан все же ухитрялся подходить незаметно к русскому лагерю и в свою очередь наносить ощутительный урон силам русских. Жизнь каждый раз сурово мстила за отсталость в военной технике, недостаточную выучку, плохую организацию. Был случай, когда 24 июня ратная конница, храбро отбив яростное нападение татар во главе с Нареддин-султаном, бросилась преследовать их по старым, дедовским обычаям — «кто во что горазд». В результате, русская конница, которая гнала татар много верст подряд, все же потеряла больше пленных, нежели разбитые русской конницей татары.

Командование русской армией предложило туркам сдать Азов, обещая неприкосновенность гарнизона, угрожая туркам, в случае отказа штурмом и приводя в пример судьбу Казикерменской крепости на Днепре. Гарнизон этой крепости отказался сдаться, а затем просил о сдаче тогда, когда русские солдаты приступом взяли крепость и в пылу жестокого сражения нещадно уничтожали неприятеля.

Однако, командование Азовской крепостью ответило на предложение сдаться отказом и пушечными выстрелами.

Командиры русской армии усиленно обсуждали, как следует вести дальнейшую осаду крепости. Прошлогодние подкопы показали, что они едва ли приведут к желанной цели при отсутствии достаточной опытности в инженерном искусстве. Правда, 25 июня под Азов прибыли немецкие специалисты — инженеры и «огнестрельные художники», но они были больше обучены искусству метания бомб, нежели технике подземных работ.

С своей стороны солдаты и стрельцы предлагали, в своих беседах с командирами, возвести высокий земляной вал, приблизить его к валу Азовской крепости, засыпать крепостной ров, после чего овладеть крепостными стенами. Хотя совет этот не отличался новизной (такой прием осады применялся уже с далекой древности), русское командование приняло его. В ночь на 23 июня было начато сооружение гигантской земляной насыпи, причем вся работа велась под огнем неприятеля. Работали посменно. В каждой смене было занято примерно 15000 человек. Гордон быстро составил проект сооружения вала, который своей высотой превышал бы высоту азовских крепостных стен и имел бы выходы для вылазок русских, а также места для установки батарей, чтобы с наружной стороны вала могла вестись стрельба по каменным укреплениям Азова.

Упорно, энергично, с огромным трудолюбием возводили солдаты русской армии огромный вал. Каждое утро могли видеть турки, как неуклонно вырастала за ночь земляная насыпь. Вскоре этот вал настолько приблизился к валам Азовской крепости, что часто начинались рукопашные схватки между русскими солдатами и турецкими янычарами.

Потери убитыми и ранеными не останавливали успешного хода земляных работ. 11 июля под Азов прибыли, наконец, французские и итальянские инженеры, минеры и артиллеристы, которые по ряду причин выехали с опозданием и находились в пути очень долго. Иностранные специалисты крайне удивлялись размерам возведенного русскими вала, но наряду с этим они считали, что значение такого вала переоценено русским командованием и что гораздо больше надежд следует возлагать на искусные подкопы и меткий артиллерийский огонь.

Энергично принялись русские солдаты и за устройство подкопов. Иностранные специалисты помогли установить более меткую и сокрушительную бомбардировку азовской крепости. Быстро удалось, в частности, разрушить палисады в угловом больверке, который усиленно бомбардировал Гордон.

Положение турок ухудшалось с каждым днем, с каждым часом.

Исход дела был ускорен героизмом запорожских и донских казаков. Казаки, привыкшие к быстрым военным действиям, смелым вылазкам, крайне тяготились медленным ходом осады. К тому же к середине июля казаки стали испытывать затруднения с продовольствием. После обсуждения вопроса между Яковом Лизогубом и Фролом Минаевым, ими было решено повести казаков на штурм крепости.

17 июля до 2000 казаков, быстро и неожиданно взойдя на земляной вал, сбили оттуда турок и проникли внутрь крепости. Казаки едва-едва не ворвались по пятам отступавшего неприятеля в каменную цитадель крепости. Туркам с большим трудом удалось отбить казаков сильным ружейным огнем, причем то обстоятельство, что турки стреляли разрубленными ефимками (серебряными монетами) показывало, что неприятель испытывает сильный недостаток в свинце. Сохранились известия, что если бы казаки своевременно получили помощь со стороны солдат и стрельцов, то судьба Азовской крепости была бы решена в тот же день. Однако, смелые действия казаков были столь неожиданны и все произошло столь быстро, что помощь подана не была, и казаки были вынуждены возвратиться обратно на вал, где и засели в угловом бастионе.

Собрав крупные силы, турки бросились на засевших на валу казаков. В жестоком и горячем шестичасовом бою казаки, подкрепленные пехотой, отбили турок, отогнали их вновь к каменной цитадели и остались на валу. Из бастиона казаки вывезли 4 пушки, отправив к Петру есаула с сообщением, что азовская валовая стена взята казаками.

Поведение и действия русских солдат и казаков во время осады турецкого Азова лишний раз подтверждают высокие боевые качества, мужество и смелость русской армии...

В «Древней Российской вивлиофике», издававшейся Новиковым, читаем следующее описание действий казаков, со слов современника:

«Сказание о взятии города Азова написано аще через почту, лета 7204 году [13].

По отпуску почты июля в 17 день во весь день было тихо, молчали все, ждали ежечасно подкопу и приступу и за 2 часа донские казаки десять знамен и тысячу пятьсот человек взошли на азовский землянный вал, а турков, которые на валу стояли, отбив из мушкетов, тесня и в город гоня, к ним же в помощь донских казаков небольшое число с атаманом подошло, изжили турков с той стороны валовую стену, а отбив вал, подались за ними и в городе шествовать. Но видя, егда ни с которой стороны помощи нет, выдали одних, понудились козаки назад на турецкий вал, где взяли 6 пушек больших, прикованных на чепях и утвержденных стаями глубоко в землю, так едва взмогли воротами те пушки вытащить, если козаки на валу обозом и с час погодив еще турки с великим напуском на них привезли, где козаков несколько, а многие поранены, не могли турки сбить их с валу, сходили на вал свежие люди, и крепясь козаки погнались за турками в землянной вал к каменскому городу, где была не малая битва, стреляли уже турки по козакам города и со стен из пушек ефимками [14] и золотыми, а из фузей сеченными ефимками, которые козаки для запаски к шатру приносили, и о всем том известно, истинная быль, темная ночь разорвала собою, если козаки по прежнему на валу, помочи им козакам к тому удобному делу приступу, сказывают, как слух зде носятся, не было для того из большого обозу, что они казаки пошли на вал своевольно без указу, не согласись с московскими войсками, а иные поговаривают, что в московском войске люди к приступу были не готовы, а Черкассы с себя пеню сваливают, не могли да мы дождаться от шатра указу, когда нам итти к приступу, а гуляем де с лишком две недели даром, а многие из них гладом тают, истинно де многие мылостыни просили, для того не дождався указу и пошли на приступ собою. Прислали Черкассы ко многочестнейшему командиру Сеунга есаула, что валовую стену взяли, и на ней зело похваленье, и есаул подчивал».

Активные действия донских казаков, наличие со стороны русской армии твердой решимости овладеть на этот раз азовской крепостью, присутствие русского флота, блокировавшего крепость и со стороны моря, решили участь турецкого Азова.

Штурм Азова казаками еще более поднял боевой дух русской армии. Петр отдал приказ готовиться к решительному штурму крепости, но его не понадобилось. 18 июля 1696 года, в полдень, как только русские открыли сильный огонь из своих батарей по крепостному парапету, открылись ворота азовской крепости. Из них вышел махавший шапкой старик-турок Кегай-Мустафа Карыбердеев.

Посланник направился к месту расположения лагеря генерала Головина, чтобы передать ему письмо на имя главнокомандующего русской армии Шеина. Турки сообщали, что они согласны сдаться на тех условиях, какие были указаны в послании русского командования, пущенном в азовскую крепость на стреле. Турецкое командование просило лишь о том, чтобы в Азов было направлено вновь такое же письмо и при этом скрепленное боярской печатью. Кегай-Мустафа устно особенно просил согласия русского командования на то, чтобы выпустить турок с женами и детьми.

Шеин немедленно направил в Азов письмо с печатью, которое и было доставлено донским казаком Самариным. Русское командование подтверждало ранее данное обещание пощадить турок и разрешить им с семьями свободный выход из Азова.

Вскоре в лагерь русских явился турецкий военачальник бей Гассан Арасланов для уточнения условий сдачи. Договорились быстро. Азов переходил в руки русских со всеми его орудиями и боевыми припасами. Туркам разрешалось покинуть Азов в полном личном вооружении со своими семьями и имуществом. Русское командование согласилось также перевезти турок на русских судах до устьев Кагальника. Турки освобождали всех пленников, а также выдавали бежавших в Азов «охреян», или раскольников, если они еще не приняли магометанства.

Возник лишь горячий спор о судьбе предателя Янсена. Турецкое командование доказывало, что Янсен перешел в магометанство, состоит в рядах турецких янычар и потому не подлежит выдаче. Петр, однако, обязал Шеина безоговорочно настоять на выдаче Янсена. Шеин пригрозил прервать мирные переговоры и возобновить штурм крепости. Турки пошли на уступки. Янсен был доставлен связанным в русский лагерь. Вместе с ним были доставлены и несколько человек перебежчиков-раскольников. Янсена заковали в кандалы для отправки в Москву (где он и был казнен), а раскольников направили на казнь в Черкаск.

Пока шли переговоры, стемнело. Для сдачи и принятия Азова был назначен следующий день. Бей Гассан Арасланов остался в русском лагере в качестве аманата (заложника).

Утром 19 июля 8 русских полков выстроились в 2 ряда, начиная от выходивших к берегу крепостных ворот и вплоть до самого Дона. На реке стояли струги и две галеры для перевозки сдавшихся турок к устьям Кагальника. Из крепости вышло 3000 вооруженных турок. Очевидно все еще не надеясь на великодушие победителей, часть из них с криками и в беспорядке ринулись к стругам, а часть — в направлении к степи. Лишь один бей Гассан Арасланов сохранял спокойствие военачальника; его сопровождали высшие военные чины азовского гарнизона. Под развевающимися знаменами дошел бей, прикрываемый сотней русских солдат, до берега Дона, где его встретил главнокомандующий русской армии боярин Шеин со своей свитой. 16 турецких знамен склонились перед Шейном. Бей Гассан Арасланов вручил Шеину городские ключи и принес благодарность за честное выполнение русскими обещанных условий сдачи.

Пока турки отправлялись вниз по Дону к Кагальнику на приготовленных для этой цели судах, русские полки вступили через земляной вал в крепость. Большинство азовских строений представляло развалины. Всюду были видны следы русской бомбардировки, так что создавалось впечатление, «как будто город несколько столетий лежал в запустении». Жители Азова во время осады отсиживали в землянках, вырытых с внутренней стороны земляного вала крепости. К русским перешли тяжелые турецкие орудия (свыше 100 пушек, дробовиков, пищалей и мортир и т.д.) и значительные запасы пороха.

После падения Азова встал вопрос о Лютикской турецкой крепостце. Гарнизон ее составлял 115 человек и имел 31 орудие. Дальнейшее сопротивление было явно бессмысленным. Крепостца капитулировала.

«Того ж дня (20 июля) здался Лютик на дискрецию. Сию крепость принял у турков стольник Иван Бахметьев с донскими козаками. Пушек найдено там 40, пороху 150 фунтов, а свинцу, также ядер больших и малых и других военных припасов большое число. Находившихся там 200 человек турков оборвали козаки и отпустили их в степь в серых кафтанах с мешками, в которые дано было им столько хлеба, чтоб степь перейти...» [15]

По занятии Азова с моря к нему приблизились суда русского флота. Став в два ряда под крепостными стенами, они дали троекратный залп, который знаменовал торжество победы русских. Этому залпу вторили ответные троекратные залпы русской армии, находившейся на суше.

В письме, посланном 20 июля 1696 года князю Ф. Ю. Ромодановскому, Петр сообщал:

«Известно вам, государю, буди... понеже вчерашнего дня... азовцы, видя конечную тесноту, здались; а каким поведением и что чево взято, буду писать в будущей почте. Изменника Якушку отдали жива. Питер. 3 галеры Принцыпиум, июля 20 дня».

В письме от того же числа на имя патриарха Адриана Петр подробно описывал ход событий:

«...Егда по повелению нашему, промыслом и усердно-радетельными труды боярина нашего и большаго полку воеводы Алексея Семеновича Шеина, Великороссийские и Малороссийские наши войска, во облежании будучие около града Азова, земляной вал к неприятельскому рву отовсюду равномерно привалили и из-за того валу ров заметив и заровняв, тем же валом через тот ров до неприятельского валу дошли и валы сообщили толь близко, еже возможно было с неприятели кроме оружия едиными руками терзатися, уже и земля за их вал метанием в город сыпалась. И сего же настоящего июля месяца 17 числа, в пяток, Малороссийские наши войска, пожребию своему в тех трудех пребывающие, при которых неотступно пребывая муж добродетели и в военных трудех искусный, гетман наказный Яков Лизогуб, обще Донского нашего войска с атаманом Фролом Миняевым и с Донскими казаки, предварили неприятельской роскат подкопать и на него мужески взойтить, и с неприятели бились довольно и тем раскатом овладели, а, дождався ночи, с того роскату четыре пушки стащили. А в 18 числе, в суботу, о полудни, неприятели Азовские сидельцы, видя войск наших крепкое на град наступление и промысел радетельной, а свою конечную погибель, замахали шапками, и знамена приклонили, и выслали для договору от себя двух человек знатных людей, и били челом, чтоб их даровать животом и отпустить с женами и детьми; а на знак уверения и твердости в правде оставили двух человек аманатов и отдали Немчина Якушку, которой, изменя, из войск наших ушол к ним в Азов и обусурманился прошлого году. А в 19 числе, то есть в день Воскресения Христова, часу в другом дни, азовские сидельцы боярину нашему и большаго полку воеводе Алексею Семеновичу Шеину город Азов со знамени, и с пушки, и с пороховою казною, и со всем, что в нем было припасов, отдали, а им и женам их и детям учинена свобода, и отпущены вниз рекою Доном до реки Кагалника на осмнадцати бударах. А 20 числа, по ведомостям выходцов тех Азовских сиделъцов, конница их отвезла всех на корабли Турецкие, которые стояли против наших морских судов, и те их суды отступили в дальность, да и из конницы их Нагайцы все разбежались... Писано в завоеванном нашем граде Азове, лета 1696 июля 20 дня». [16]

В Москве известие о взятии Азова встретили с огромной радостью. По приказу патриарха ударили в большой колокол.

Взятие Азова произвело большое впечатление на современников. Авторитет русского государства заграницей возрос еще более. Почти никто не предполагал, что Петр после неудачи похода 1695 года сумеет столь быстро овладеть Азовом. Многие недопонимали планов Петра. Иные были склонны полагать, что взятием Азова задача, поставленная Петром, разрешена. Однако, всеми своими действиями Петр показывал, что взятие Азова знаменует собой лишь первый шаг в его дальнейших действиях на юге. Уже на другой день после сдачи Азова инженер де-Лаваль получил приказ Петра срочно разработать план создания в Азове новых надежных укреплений, по всем правилам военного искусства. План этот был готов через три дня. По плану предполагалось возвести 5 каменных бастионов с раввелинами на западе, с кронверком на востоке, с ретраншементом в степи на кубанской стороне. На правом берегу Дона против Азова должен быть сооружен отдельный форт. Одобрив план, Петр предписал немедля направить солдат на работу по строительству укреплений.

В то же время Петр неустанно размышлял над вопросом, где следует устроить гавань для русского флота. Место расположения Азова не нравилось Петру. Мелководье устьев Дона могло сыграть губительную роль для флота в случае военных действий. Кроме того, неприятель мог запереть устья Дона.

26 июля Петр направился на галерах к устью Дона в сопровождении высших военных чинов и инженеров. Мелководье Дона не позволило выйти галерам в море. Прождав ночь в тщетной надежде, что ветер переменится и нагонит воду, Петр утром 27 июля пересел в казачьи лодки и вышел из устьев Дона в море. Вскоре приплыли к пустынному мысу, выступавшему в Азовское море. Глубина воды оказалась здесь удовлетворительной. На мысе был родник пресной воды. После дополнительных поисков более удобного места было решено остановиться на этом мысе. Мыс имел название Таганьего Рога (это название ведет, очевидно, свое начало от татарского «каган» — треножник и «рог», как называли на Днепре отмели и песчаные косы). Петр приказал соорудить здесь крепость и гавань (ныне г. Таганрог).

Пока городовые солдаты и стрельцы были заняты в первую очередь восстановлением повреждений крепостных укреплений Азова, выборные полки с конца июля начали возвращаться в Россию. 7 августа были отпущены и малороссийские казаки, которым Петр пожаловал в награду 6 полевых орудий и 15 тысяч рублей, не считая богатых подарков казачьим старшинам.

16 августа из-под Азова ушли в Россию основные силы русской армии. Азовским воеводой был назначен стольник князь Львов. Под его начальством в Азове было оставлено 8300 человек солдат и стрельцов.

По прибытии в Черкаск 20 августа Петр послал Виниусу предписание срочно подготовить все для триумфального въезда победившей русской армии в Москву. Пока шло сооружение триумфальных арок в Москве, Петр из Черкаска направился в Воронеж, оттуда — в Тульский уезд, на железоделательные заводы.

Торжественный въезд в Москву состоялся 30 сентября 1696 года. При въезде на Каменный мост из Замоскворечья стояли построенные Виниусом триумфальные ворота. На фронтоне ворот была выведена крупная надпись: «Бог с нами, никто же на ны. Никогда же бываемое». Парящая фигура Славы держала в одной руке лавровый венок, а в другой масличную ветвь. Внизу — надпись: «Достоин делатель мзды своея». Фронтон опирался на две огромных статуи. Одна из них, изображавшая богатыря с палицею в правой руке и с зеленой ветвью в левой, символизировала Геркулеса. Другая, изображавшая воина в боевых доспехах и с мечом в руках, символизировала бога войны Марса. Над статуями было написано: «Геркулесовою крепостью» и «Марсовою храбростью». На пьедесталах, служивших основанием статуям, были изображены: азовский паша в чалме и двое скованных турок, а затем (на пьедестале под статуей воина) — татарский мурза и двое скованных татар. Над изображением турецкого паши шла стихотворная надпись:

«Ах! Азов мы потеряли,

И тем бедство себе достали».

Над изображением татарского мурзы:

«Прежде на степях мы ратовалисъ,

Ныне же от Москвы бегством едва спасались».

Около статуй Геркулеса и Марса стояли обвитые зелеными ветвями пирамиды с надписями: «в похвалу прехрабрых воев морских», «в похвалу прехрабрых воев полевых».

Две большие картины на полотне изображали: одна — бой на море, другая — сражение с татарами и приступ к Азову. На первой картине был нарисован также морской бог Нептун, плывущий на диковинном звере. Надпись вкладывала в уста Нептуна слова: «се и аз поздравляю взятием Азова и вам покоряюсь». Были изображены также две головы на колу. То были головы азовского паши и турецкого мурзы. Перила Каменного моста были завешены персидскими коврами.

В память взятия Азова в 1696 году были выпущены медали. На лицевой стороне одной медали был изображен бюст Петра I с надписью: «Петр Алексеевич, повелитель московской, присно прираститель». На оборотной стороне была изображена бомбардировка Азовской крепости с надписью: «Молниями и волнами победитель», внизу была дата «1696».

Иноземные мастера-медальеры также предложили несколько медалей. На лицевой стороне одной из них изображен портрет Петра, а на другой стороне — Виктория (Победа), которая держит в правой руке пальмовую ветвь и стоит на турецких знаменах, щитах, колчанах и луках. Еще на одной медали Геркулес убивал Лернейскую змею и получал от летящей Виктории венец с латинской надписью, которая в переводе гласила: «следует за ним слава и на море и на земле».

Торжественное шествие открывали конюшие, думный дьяк Зотов, сидевшие в карете, которая была запряжена шестеркой вороных лошадей. За ними шли дьяки и певчие. В карете сидели боярин Ф. А. Головин и кравчий К. А. Нарышкин. За их каретой ехало 2 коляски, а затем конюшня адмирала Лефорта—14 верховых лошадей и 2 коляски. Сам Лефорт ехал в золотых царских санях, запряженных шестеркой темносерых лошадей. По бокам шли копейщики, капитаны и солдаты морского каравана с мушкетами, по 8 человек в ряд. За вице-адмиралом Лима и шаутбенахтом де-Лозьером следовали два эскадрона солдат. Далее был виден значок боярина Шеина, возвышавшийся за литаврщиками и трубачами. Потом ехала пустая карета, при которой было два карлика. За каретой следовали конюшие, ведшие 8 верховых лошадей, шли 2 роты трубачей, большое царское знамя, у которого был стольник и воевода князь Львов. Верхом ехал боярин Шеин.

По бокам его шло 6 человек с палашами. За Шейным следовал артиллерии воевода стольник Вельяминов-Зернов. Солдаты тащили по земле 16 турецких знамен, за которыми вели пленного татарина. Затем шли: генерал Головин и Преображенский полк. Изменник Яков Янсен стоял на телеге под висилицею с надетой на шее петлей; он был закован в цепи; по сторонам его стояли палачи; на груди Янсена висела надпись: «Злодей». Дальше следовали Семеновский полк, Франц Тимерман с корабельными мастерами и плотниками, стрелецкие полки, генерал Гордон с конюшней, штабом и своим значком, пленные турки в белых одеждах, Бутырский и стрелецкие полки и т.д.

Встречала русскую армию многотысячная толпа. Сам Петр в мундире морского капитана, с белым пером на шляпе и протазаном в руке, скромно шел пешком за колесницей адмирала Лефорта.

Так окончился второй азовский поход Петра.

ПРИМЕЧАНИЯ И ЛИТЕРАТУРА

1. Фрагмент из книги Б. В. Лунина и Н. И. Потапова «Азовские походы Петра I (1695-1696)». Ростов н/Д, 1940. С сокращениями. Стиль петровских документов сохранен.
2. В апреле-сентябре 1695 года Петр I предпринял первый поход на турецкую крепость Азов.
3. Письма и бумаги императора Петра Великого. — СПБ, 1887. — Т. 1. — С. 53-54.
4. Акты, относящиеся к истории войска Донского, собранные генерал-майором А. А. Лишиным. — Новочеркасск: Тип. А. А. Карасева, 1891. Т.1. — С. 175-176
5. Акты, относящиеся к истории войска Донского, собранные А. А. Лишиным. — Т.1. — С.176-178
6. Галера — тип военного плоскодонного гребного судна с одним рядом весел и двумя-тремя пушками на носу и на корме. Галеры могли ходить и под парусами, почему имели две или три мачты с трехугольным или четырехугольным парусом. В русских старинных документах и при описании флота Петра I часто встречается также термин — «каторга» (далматинское название галеры), откуда и понятия «каторжные работы», «сослать на каторгу» (ср. К. И. Самойлов — Морской словарь. — М.; Л.: Военмориздат, 1939. — Т. 1)
7. Брандер — 1) судно, предназначенное для закупорки неприятельских баз путем их затопления на входных фарватерах, для заграждения пути противнику; 2) судно в парусном флоте.
8. Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. 1. — С. 56.
9. Галеас — боевой корабль типа большой галеры XVI —XVII вв., с тремя мачтами и тремя парусами, вооруженный пушками разного калибра. Прам — плоскодонное военное судно с мощной артиллерией, предназначенное для действий против береговых укреплений и при осадах приморских крепостей.
10. Будара (бударка) — небольшое ловецкое судно с сильно заостренной носовой частью с большим уклоном вперед. Поднимает груз до 0,5 тонны
11. Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. 1. — С. 69-70
12. В помощь флоту Петр велел Гордону заложить недалеко от устья Дона земляную крепость. Уже через 10 дней была готова не только эта крепость, но и еще одна крепость, стоявшая на противоположном берегу Дона
13. В России после распространения христианства установилось византийское летоисчисление. Счет годам вели от "сотворения мира", причем это легендарное событие было отнесено ко времени 5509 года до н.эры. С конца XV в. по 1700 г. летоисчисление в Московском государстве велось в сентябрьских годах, т.е. каждый год начинался с сентября. В XV11 в. при указании года обычно опускалась цифра тысяча. Следовательно 204 г. равнозначен 1696 г
14. Ефимок — вообще русское название талера, бывшее в употреблении до половины XVIII ст. Ефимками же назывались талеры, на которых по повелению Алексея Михайловича ставились клейма с русским гербом и 1665 г.
15. Байер — Краткое описание всех случаев, касающихся до Азова от создания сего города до возвращения онаго под Российскую державу. — СПБ, 1782 (Цифры, приводимые Байером, не точны)
16. Письма и бумаги императора Петра Великого. — T. 1. — С. 93-94.

См. также: Штавдакер Л. А. Борис Лунин