ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2019-й

История власти, управления на Дону

Е. Е. ХАРЧЕНКО 

НЕУГОМОННЫЙ ГЛАСНЫЙ

К 165-летию со дня рождения П. Л. Целицы

Фото воспроизведено из газеты «Приазовский край» (1911. 11 сент. № 239. С. 14)

«Был в составе Ростовской городской Думы столетней давности неугомонный гласный П. Л. Целица. Ни один спорный вопрос или малейший конфликт не проходил без его активного участия в отстаивании истины во имя добра и справедливости. Всегда судили-рядили: а что сказал по этому поводу рьяно боровшийся за правду народный избранник Целица? В массе же горожан этот господин был почитаем как бескорыстный врач для бедных...» [1].

Пётр Леонтьевич Целица... Пожалуй, лишь единицы из нынешних ростовчан знают сегодня это имя, а когда-то оно действительно было у горожан на слуху и не исчезало со страниц местных газет. Что примечательно, о благе города так рьяно радел вовсе не коренной дончанин!

Родился Пётр Леонтьевич 19 июня 1854 года [2, л. 4] в местечке Черея Сенненского уезда Могилёвской губернии в семье православного священника Целицо Леонтия Дмитриевича (1821–30.04.1888), черейского благочинного, и матушки Антонины Матвеевны (1828–?). Воспринял младенца от святой купели Феодосий Левшиновский, тогда ещё приходской священник, а впоследствии – архимандрит Анатолий, настоятель Пустынского Успенского монастыря [2, л. 4;3].

Помимо Петра у родителей было ещё семеро детей: Василий, Владимир, Стефан, Ольга, Софья, Наталья, Лидия [2, л. 5–6; 4]. Мальчики избрали себе разные жизненные пути. По стопам отца и дедов пошёл Василий, став, правда, не сельским иереем, а полковым священником в Лейб-гвардии уланском Его Величества полку, что квартировал в Варшаве [5]. Владимир поступил на гражданскую службу, окончив Демидовский юридический лицей [6] (ныне Ярославский госуниверситет). Стефан стал ремесленником [7]. Пётр же решил быть врачом.Как большинство тогдашних поповичей, начальное и

среднее образование он получил в учебных заведениях духовного ведомства, окончив сначала  Оршанское духовное училище, а затем неполный курс Могилёвской духовной семинарии. В сентябре 1873 года Пётр поступил в Харьковское ветеринарное училище (преобразованное вскоре в институт) с надеждой перевестись на медицинский факультет Харьковского Императорского университета. Осуществить эту мечту удалось ему лишь три года спустя, осенью 1876-го [2, л. 12; 8].

Пребывание Петра в стенах столь желанного университета неожиданно оказалось не безоблачным, и ученье продлилось дольше предполагавшегося. Он не остался в стороне от студенческих волнений, из-за принадлежности к революционному кружку Нифонта Долгополова состоял в 1879 году под надзором полиции [9; 10; 11; 12, стб. 1206]. Установить истинную причину, по которой им был пропущен 1879–1880 академический год [13], вряд ли удастся: личные дела студентов Харьковского университета утрачены, а документы, выявленные в фондах Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, однозначного ответа на этот счёт не дают. Полагаю всё-таки, что это было отчисление, и обусловлено оно было его тогдашней политической неблагонадёжностью. Пропуск же по этой причине лишь одного академического года можно считать чрезвычайно мягким наказанием: руководитель политического кружка Н. Долгополов содержался в арестантских ротах, высылался в Сибирь, однако и тому дозволили впоследствии возвратиться в университет и завершить обучение [12, стб. 1205].

Окончив университет в 1883 году [14; 15], Пётр Леонтьевич какое-то время подвизается в своей альма-матер: в 1888-м он ассистент при университетской кафедре накожных болезней [16]. Затем совсем непродолжительное время (с 1890 по 1892) служит врачом и управляющим «при имении д[еревни] Гостомиловка» Ростовского уезда [17], а в 1893-м перебирается в Ростов, где открывает собственную врачебную практику [18], но при этом некоторое время по совместительству служит ещё и сверхштатным ординатором в городской больнице [15; 19]. К 1895-му Пётр Леонтьевич полностью уходит на вольные хлеба [20; 21; 22, стб. 183; 23; 24, с. 166].

Работал доктор много и упорно. Спектр предлагаемой им медицинской помощи был достаточно широк: терапия, гинекология, дерматология [21; 22, стб. 183]. Для расширения практики он даже выезжал на лето в Ейск с целью лечения курортной публики [25]. И при этом неизменно оставался бескорыстным врачом для бедных [1]. Так, в течение зимы 1893–1894 годов в ежедневной газете «Приазовский край» неоднократно публиковалось объявление: «Доктор Пётр Леонтьевич Целица принимает больных от 9 до 12 час[ов] утра и от 5 до 7 час[ов] вечера, БЕДНЫХ БЕЗПЛАТНО. Б[ольшая] Садовая, против Реального училища, над аптек[арским] магазин[ом] Новицкого» [18].

Он был в числе тех немногих, кто выразил желание стать «учредителями Общества для борьбы с проказою в Ростовском округе Области войска Донского и в городах Ростове-на-Дону, Нахичевани и посаде Азов» [26]. А пожелали принять участие в этом благом деле таганрогский окружной начальник, генерал-майор А. Г. Мандрыкин, тогдашний ростовский городской голова Е. Н. Хмельницкий и его предшественник И. С. Леванидов, промышленник Е. Т. Парамонов, небезызвестный в Ростове доктор Г. И. Ткачёв, юрист Е. О. Робук и другие – всего 57 человек, из которых лишь 19 являлись коллегами Петра Леонтьевича. Дело происходило в конце 1896-го, когда лишь вольнопрактикующих врачей в одном только Ростове насчитывалось 76 человек [22, стб. 179–183].

Пётр Леонтьевич дважды избирался гласным городской Думы Ростова-на-Дону (составов 1901–1905 и 1909–1913 годов). В первое четырёхлетие ему доверили работу в концессионной комиссии [24, с. 146; 27, с. 442], в круг обязанностей которой входил контроль за исполнением договоров, заключённых городом с частным капиталом с целью расширения и модернизации городских систем водоснабжения, уличного освещения, телефонной связи, открытия трамвая взамен конки [27, с. 395].

В другое четырёхлетие к этим обязанностям [28, с. 743] добавится участие ещё в трёх комиссиях – ревизионной [24, с. 145; 28, с. 593], по постройке новых боен [28, с. 617], по пересечению путей Юго-Восточной железной дороги [28, с. 580; 29]. За не вполне понятным названием последней скрываются проблемы, связанные с прокладкой трамвайной линии в Затемерницкое поселение. Естественной преградой для её строительства стали уже существовавшие на тот момент железнодорожные пути.

Всего же комиссий в Думе было порядка полутора-двух десятков: неизменные финансовая, ревизионная, оценочная, мостовая, базарная, больничная, юридическая, техническая, концессионная, садовая, богадельнинская, три кладбищенские. Упразднялась и вновь создавалась комиссия «о пользах и нуждах», была комиссия по урегулированию цен на жизненные продукты и ряд других. Кроме этих постоянно действовавших комиссий для решения узких сиюминутных задач при Думе образовывались комиссии временные. Такими были, в частности, комиссии «по подготовке обязательных постановлений по порядку содержания улиц, площадей и вместилищ для нечистот» [30, с. 962] и «по рассмотрению проекта положения о санитарных требованиях, коим должны удовлетворять здания и помещения для жилья или временного пребывания людей в городах, имеющих свыше 50 000 жителей» [30, с. 1080]. В работе обеих доктор Целица принял самое деятельное участие.

Убеждена, что в Думу Пётр Леонтьевич стремился вполне осознанно и не из карьерных побуждений. Юношеское «революционерствование», полицейский надзор, вынужденный перерыв в учёбе, похоже, не совсем ему понравились, и исправлять мир он решил цивилизованным путём в рамках существовавших тогда законов.

Долгое время совершенно искренне полагала, что для соответствия избирательному цензу [31, с. 104, 135] (ст. 24 и 43 Городового положения) не позднее 1896-го – этим годом городская управа включает доктора в списки избирателей [32] – он обзавёлся в Ростове недвижимостью: домом на пересечении улицы Сенной, 142 и Большого проспекта, 89 [33]. Было, казалось бы, всё так и не совсем так.

В 1901 году доктор проявил себя в любопытной на первый взгляд, но вполне объяснимой с точки зрения выборов в городскую Думу ипостаси (всё тот же избирательный ценз), – в качестве соучредителя товарищества «Григорьев Вас[илий] Макс[имович] и Целица Пёт[р] Леонт[ьевич]», торгующего земледельческими орудиями [34]. Именно в таком виде товарищество просуществовало недолго. Годом раньше и годом позже (в 1900-м и в 1902-м) это было торгующее плугами «т[оварищест]во В. М. Григорьев и Кº» (адрес прежний – Большая Садовая, 89). Не позднее 1905 года его преобразуют в акционерное общество «Аксай» [35] (после революции – «Красный Аксай», который ещё без малого век будет всё так же выпускать почвообрабатывающую технику).

Каким из этих двух оснований в итоге воспользовался доктор Целица для реализации своих избирательных прав, доподлинно неизвестно.

Наиболее ярко на первых порах общественной деятельностигражданская позиция Петра Леонтьевича впервые проявится, пожалуй, в слушаниях по исполнению городского бюджета за 1900 год. Представленный ревизионной комиссией отчёт показал тогда существенный перерасход сумм, отпущенных на содержание городской Николаевской больницы [36, с. 55–56]. Ассигновано было 163,2 тыс. рублей. Фактические же расходы по отчётам больницы составили 195,9 тыс. рублей, а согласно документам городской управы – и вовсе 199,5 тыс. рублей [37]. В целом бюджет города тех лет исчислялся суммой порядка 1,2 млн. рублей [36, с. 25].

Вопрос, понятный доктору во всех отношениях и знакомый ему не понаслышке, немог оставить его равнодушным [15; 19]. В своём развёрнутом комментарии (текст занял 5 печатных страниц) Пётр Леонтьевич приведёт пространные выкладки, наглядно иллюстрирующие неоправданно завышенные траты практически по всем расходным статьям: «Количество продуктов, потребляемых в нашей больнице, превышает на много норму гвардейского солдата <...> если принять во внимание, что у нас есть дети и женщины, то количество пищи страшно преувеличено». При этом даст подробный сравнительный анализ фактических трат на закупку припасов и среднерыночных цен.Птица, крупа, чай, кофе, сахар, масло, фрукты – везде существенное превышение: цыплята по цене кур, индейки по рождественскому максимуму, элитные сорта чая с трёхкратнымперерасходом.Отметит и курьёзные факты: «Термометры 48 шт[ук] по 4 р[убля] 90 к[опеек]. Старший врач разъяснил, что это ошибка в печати, что нужно читать 48 дюжин, т. е. 576 термометров израсходовано без остатка на 1901 год <...> На 526 больных 576 термометров...». Доклад свой, выдержки из которого были опубликованы в петербургском журнале «Наблюдатель», доктор Целица завершит словами: «Мы доверяем 200 тысячн[ый] руб[лей] бюджет людям, которые или относятся к своим обязанностям поразительно небрежно, или поразительно недобросовестно» [36, с. 62–66; 38].

Ввиду абсолютной очевидности изложенного, Думой была вынесена резолюция о необходимости закупать провизию, медикаменты и прочие припасы для больницы «из первых рук по оптовым ценам», подгадывая к периодам их сезонного снижения [36, с. 35].

Порядка, правда, от этого больше не станет. Нечто схожее будет повторяться снова и снова. Так, в 1901-м перерасход по больнице превысил 16 тысяч рублей [36, с. 206]. В июне 1911-го зафиксировали куда большую сумму – свыше 39 тысяч рублей. И вновь при обсуждении отчётов разгорелись оживлённые и крайне эмоциональные прения, в ходе которых Пётр Леонтьевич отметил, что «неоднократно поднимал вопрос о неправильном перечислении остатков из одного параграфа в другой, что, по его мнению, даёт управе самый широкий простор производить перерасходы. <...> «Если больничные повара, – повысил тон гласный, – будут продавать на сторону мясо, предназначенное для больных, то перерасход может выразиться в сотнях тысяч рублей» [39].

Читала выкладки по больнице, а перед глазами так и мельтешили голубой воришка Альхен со всеми его Пашами Эмильевичами... (И. Ильф, Е. Петров «Двенадцать стульев»).

Доктор решительно опротестовывал любые попытки бездумного и бесконтрольного расходования средств городского бюджета, невзирая на суммы, вплоть до ничтожных. В думском журнале зафиксирована принадлежащая ему фраза: «Вы топите городские денежки!» [36, с. 1003]. В том заседании он в очередной раз получил порицание от коллег, живописание прений заняло 10 печатных страниц [36, с. 1007–1016]. Довольно красочно одна из таких сцен обрисована в «Старом Ростове» у С. Д. Швецова [42].

Он был против узаконивания задним числом выданной без ведома Думы ссуды в размере 500 рублей [36, с. 106, 107]. Предварительное согласование являлось процедурой обязательной; деньги на собственные нужды испрашивал городской секретарь Никодим Луковский. Возражал против продажи по низкой цене части принадлежащего городу земельного участка в торговом центре. Уступка этого клочка земли в пересечении Большой Садовой и Большого проспекта далеко не бедному горожанину производилась в качестве выравнивания «красной линии». Продали по 600 рублей за квадратную сажень против предлагавшейся некоторыми гласными, в числе которых был и Пётр Леонтьевич, 1000 рублей [30, с. 955].

Касательно растраты, обнаруженной в кассе городской управы в ноябре 1903 года (нашумевшее дело кассира П. Х. Карнеева – артельщика Шестовской биржевой артели; причём сумма растраты называлась весьма приличная – порядка 47 тысяч рублей), Пётр Леонтьевич вызвал неудовольствие городского головы и части думцев требованием не допускать к аудиторской проверке штатных бухгалтеров управы [40, с. 309]. До этого практически единодушно было признано, что сумма растраты исчислена весьма приблизительно, и необходима более тщательная проверка, для проведения которой предполагалось пригласить хороших бухгалтеров со стороны. Спорным же стал вопрос о правомерности и целесообразности участия в ней сотрудников управы.

При рассмотрении вопроса о мощении улиц Целица возражал против ведения работ без «вполне пригодного» проекта при полном отсутствии на тот момент в городской казне необходимых на эти цели средств [30, с. 1034]. Вопрос, конечно же, насущнейший – окраины города тонули в грязи, жители даже жаловались, что в распутицу к Братскому кладбищу «совершенно невозможно носить покойников» [30, с. 1038]. Однако мощение улиц велось в городе с большими сложностями и достаточно хаотично. Доктор убеждал – уж «если устраивать замощение, то хорошее, а плохого делать нельзя, иначе деньги будут израсходованы зря» [30, с. 487]. Настаивал, чтобы в контракте на ведение работ по устройству мелкобрусчатой мостовой (такой тип мощения был тогда для города нов) были более чётко оговорены предоставляемые подрядчиком гарантии – с обозначением не только срока последних (4 года), но и процента допустимого износа [30, с. 789]. В качестве компромиссного варианта доктор предлагал на окраинах вместо мостовых применять «шоссирование», так как эта «мера могла бы с одной стороны дать окраинам хорошие и удобные пути сообщения, а с другой стороны не была бы обременительна для городской кассы и вполне для неё доступна» [30, с. 937].

Поднимал он вопрос о непорядках на санитарном дворе [41, с. 204] (эта служба была чрезвычайно важна для огромного южного города, где то и дело возникала опасность эпидемии холеры), говорил о недопустимости проволочек в решении вопроса об обустройстве очистных сооружений при городской канализации [41, с. 249], нечистоты из которой сбрасывались тогда напрямую в Дон.

Был ли Пётр Леонтьевич пустым любителем и мастером скандала, каковым его неоднократно пытались выставлять и выставляли оппоненты? Отнюдь нет. Прекрасной иллюстрацией служит инцидент, имевший место 16 мая 1903 года.

Думой обсуждался представленный на утверждение проект новой инструкции городской управе – документа, регламентировавшего деятельность администрации города,определявшего её права и обязанности. Последний был подготовлен без участия думских комиссий, содержал туманные и обтекаемые формулировки финансовых полномочий членов управы, без какой-либо конкретизации расходных статей и допустимых пределов сумм. Такой регламент освобождал управу от необходимости предварительного согласования трат с Думой и предоставлял ей широкий простор в распоряжении финансами. По этой причине обсуждали и редактировали практически каждый параграф.

На предложение доктора Целицы внести уточнение о том, что единоличные распоряжения членов управы вполне допустимы, если речь идёт о незначительных суммах, потребных в экстренных случаях, из уст головы прозвучало возражение – дескать, ситуации бывают разные: не так давно М. И. Кирьянову было поручено «произвести работы по устройству и приспособлению помещений для войск на сумму 5600 руб[лей]». На что Пётр Леонтьевич заметил, что «М. И. Кирьянову можно доверить и десять тысяч руб[лей]» [43]. Вот эту-то фразу («Кирьянову можно доверить») остальные вдруг восприняли как личное оскорбление и устроили откровенный демарш, возмущённо покинув зал заседаний. Поддержали тогда Петра Леонтьевича лишь Л. М. Горбенко и И. С. Леванидов. Последний при этом отметил, что в «словах гл[асного] Целицы ничего оскорбительного нет. Скоро создастся такое положение, что в думе вовсе нельзя будет слова сказать. <...> Это несогласно и с законом, и с достоинством думы» [44].

Однако нешуточные страсти в Думе нет-нет, да разгорались. При этом довольно сложно определить, чего в них всё же было больше – трагедии ли, фарса... Из тогдашней прессы (умышленно привожу выдержки не из ростовских газет):

«22 января [1903]. Небывалый инцидент произошёл в думе: за грубые выражения по адресу головы, гласный, врач Целица, исключён на семь заседаний. Исключённый обжаловал по телеграфу атаману в Нахичевань» [45];

«Вчера [9 августа 1905] окружной суд приговорил бывшего гласного врача Целицу за оскорбление в думе бывшего головы Горбачёва к двухдневному аресту» [46].

Несомненно, доктор Целица был для Думы крайне неудобным гласным. Он не боялся иметь и высказывать своё мнение, за словом в карман не лез, был прямолинейным, ершистым, вдобавок крайне эмоциональным и вспыльчивым. Однако впоследствии все эти черты отнесут к положительным: в траурном панегирике доктора назовут убеждённым поборником самого широкого самоуправления, настаивавшим на скорейшем удовлетворении неотложных нужд города, нередко вступавшим с присущей ему энергией в борьбу за то, что он считал полезным для общего блага. Отметят его прямоту, отзывчивость к горю ближнего, всегдашнее желание отстоять интересы и нужды рядового обывателя, что создало ему «заслуженную популярность среди беднейшей части городского населения» [47, с. 5].

Скорее всего, были в общественной деятельности Петра Леонтьевича и откровенные промахи, кто ж из нас идеален? Однако крайняя его непримиримость к нерачительности всё-таки была оценена современниками по достоинству: в Думе состава 1909–1913 годов ему доверили контроль за финансами, введя в ревизионную комиссию. Всего через год, в 1910-м, доктора (не бизнесмена) включили в кадровый резерв финансовой комиссии [48] (последнюю переизбирали ежегодно), а ещё чуть позже, в апреле 1911-го, избрали в комиссию по постройке в Ростове здания для окружного суда [30, с. 573, 642] (проект был достаточно дорогостоящим, сметная стоимость исчислялась 200 тысячами рублей).

Умер доктор внезапно 19 августа 1911 года на 58-м году жизни, о чём в «Приазовском крае» было крайне немногословно извещено: «Доктор Пётр Леонтьевич Целица 19 сего августа от разрыва сердца скончался в квартире своей по Темерницкой улице, д[ом] № 58. О потере любимого мужа и отца убитые горем жена и дочь извещают родных и знакомых. Вынос тела в Никольскую церковь последует 21 августа в 12 ч[асов] дня» [47,с. 2]. В день своей кончины он ещё принимал пациентов и лишь к вечеру почувствовал себя плохо. Коллеги-врачи на вызов примчались незамедлительно, однако помочь уже были бессильны [47, с. 5].

Хоронил Петра Леонтьевича едва ли не весь город. Во время отпевания в Никольской церкви «храм, церковная ограда и прилегающие улицы были заполнены массой народа» [49]. Погребён он был на городском центральном кладбище «вблизи могилы покойного городского головы Байкова» [1; 49].

Дума «в ознаменование заслуг покойного гл[асного] Целицы постановила принять на счёт города похороны, для чего и ассигновала 400 руб[лей]», однако вдова нашла неудобным принять их и «обратилась с просьбой назначенную сумму использовать на богоугодное дело», предложив «эти деньги употребить на детские приюты. <...> Дума, согласившись с этим, выразила г[оспо]жеЦелице благодарность» [50].

Навряд ли женщина была богата. Едва истекли девять дней, как она была вынуждена поторопиться с распродажей медицинского кабинета и инструментария [51]. Об истинных причинах отказа от помощи города с похоронами можно лишь гадать (иные испрашивали к аналогичным суммам ещё и дополнительные пособия).

Довольно солидная подборка оставшейся после Петра Леонтьевича медицинской литературы (около сотни книг, подшивки медицинских газет и журналов) была пожертвована вдовой городской публичной библиотеке [52].

В первую годовщину кончины город вспомнит о Петре Леонтьевиче. На могиле его отслужат панихиду – домашние известят об этом знакомых и всех желающих почтить память доктора всё через тот же «Приазовский край» [53].

Пройдёт ещё чуть времени, и о докторе Целице позабудут... Разве что упомянет о нём в своих мемуарах бывший сослуживец (но, увы, не соратник) по Думе Иван Матвеевич Келле-Шагинов – не так давно его воспоминания были опубликованы [54].

***

Проживали Целицы в основном на съёмных квартирах: в 1896-м это дом Жарова, Дмитриевская, 57 (ныне улица Шаумяна) [22], потом будут квартиры по Большой Садовой – №№70, 28 [55]. Появится собственный дом на пересечении Сенной и Большого проспекта, который семья, по всей видимости, станет сдавать в аренду [33]. Не позднее 1908-го семейство переберётся на Темерницкую, 58 [56].

Довольно долго не удавалось отыскать ни малейших следов жены доктора. Лишь в адресной книге за 1913 год мелькнуло имя – Феодосия Фёдоровна. Сомнений нет, поскольку дама с такой редкой фамилией значилась проживающей по Темерницкой, 58 [57]. Несомненно, это вдова Петра Леонтьевича. Ещё раз удалось «пересечься» с ней лишь в 1920-м. Феодосия Федотовна (именно такое отчество в документе – Е. Х.) 29 мая 1871 года рождения, уроженка Ейска, служила в Москве, в отделении страхования от несчастных случаев Высшего совета народного хозяйства [58].

Следов дочери их я так и не нашла...

Послесловие

По моему разумению, в Думе состава 1901–1905 годов имел место глубокий «межпартийный» (а может быть и межличностный) конфликт, в эпицентре которого волей-неволей и оказался доктор Целица. Установить сейчас истинные его причины видится мне абсолютно нереальным. Можно лишь домысливать и выдвигать практически недоказуемые версии. А дело это неблагодарное.

Завершая, хотелось бы справочно привести ещё вот такую совсем небезынтерсную информацию. Гласные Думы за свои труды не получали от города никакого денежного вознаграждения [27, с. 429]. Деятельность велась ими на общественных началах. Денежное содержание полагалось лишь считавшимся состоящими на государственной службе членам управы [31, с. 413, 418]. В 1901 году их оклады составляли: 8 тысяч рублей в год – голове [27, с. 320, 321] (сюда входили расходы на представительство и поездки в Новочеркасск, командировки в Петербург оплачивались дополнительно по отдельной статье); по 3 тысячи рублей остальным членам управы [27, с. 435]. Дума вправе была назначить вознаграждение гласным за работу в некоторых комиссиях [31, с. 184], но делалось это в исключительных случаях и крайне редко. В частности, по 750 рублей в год получали в Ростове четыре члена оценочной комиссии [40, с. 38, 49].

***

Огромная благодарность за предоставленные материалы и помощь Е. В. Антоновой и Е. А. Гладилиной (Москва), Е. Л. Белугиной (Звенигород), Ю. В. Булатову и И. О. Заленской (Санкт-Петербург), Д. И. Зенюку, А. Н. Овчинникову, Е. В. Студеникиной (Ростов-на-Дону), В. И. Сосницкому (Харьков).

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Бульба В. Голова к голове // Мой город Ростов. 2011. 19–25 авг. С. 13.

2. ГАХО. Ф. 928. Оп. 1. Т. 2. Д. 4470.

3. Бартошевич С., свящ. Жизнеописание настоятеля Пустынского, Мстиславльского уезда, Успенского монастыря архимандрита Анатолия. Могилёв, 1907. С. 5, 6.

4. НИАБ. Ф. 2301. Оп. 2. Д. 190. Л. 13 об., 14.

5. РГИА. Ф. 806. Оп. 17. Д. 665. Л. 5–10.

6. ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 53 314. Л. 8–8 об.

7. Отчёт Смоленского ремесленного училища за 1886 год. Смоленск, 1887. С. 4.

8. Список студентов и посторонних слушателей лекций императорского Харьковского университета на 1876–1877 академ. год. Харьков : Университет. тип., 1877. С. 28.

9. ГАРФ. Ф. 109. Оп. 230. Д. 9311. Л. 1.

10. Деятели революционного движения в России : биобиблиогр. слов. : От предшественников декабристов до падения царизма : / под ред. Вл. Виленского-Сибирякова, Ф. Кона, А. А. Шилова [и др.]; Всесоюз. о-во полит.каторжан и ссыльно-поселенцев.Т. 2 : Семидесятые годы. Вып. 4. М, 1932. стб. 1907.

11. ГАРФ. Ф. 109. Оп. 230. Д. 9267. Л. 1.

12. Деятели революционного движения в России…Т. 3 : Восьмидесятые годы. Вып. 2. М., 1934.

13. Список студентов... на 1878–1879 академ. год. Харьков, 1878. С. 46; Список студентов... на 1879–1880 академ. год. Харьков, 1880. С. 70; Список студентов... на 1880–1881 академ. год. Харьков, 1880. С. 71.

14. Список студентов... на 1882–1883 академ. год. Харьков, 1882. С. 111; Список студентов... на 1883–1884 академ. год. Харьков, 1883. С. 121.

15. Российский медицинский список, изданный по высочайшему его императорского величества повелению на 1893 год. СПб., 1893. С. 265; Российский медицинский список... на 1894 год, СПб., 1894. С. 275.

16. Харьковский календарь на 1888 год / Харьков. губерн. стат. ком. [Ч. 2]. Харьков, 1887. C. 44.

17. В документах Гостомиловка, нынешнее с. Стефанидинодар, ошибочно названа: «д. Гостошиловка». (См.: Российский медицинский список, изданный медицинским департаментом МВД на 1890 год. СПб., 1890. С. 208; Российский медицинский список…на 1891 год. СПб., 1891. С. 233; Российский медицинский список… на 1892 год, СПб., 1892. С. 247).

18. Приазовский край. 1893. 6 дек. С. 1.

19. Памятная книжка Области войска Донского на 1893–4 гг. / Изд. обл. в. Д. стат. ком. Новочеркасск : Обл. в. Д. тип., 1893. С. 73.

20. Памятная книжка Области войска Донского на 1895 год. [Ч. 3 : Справ.сведения]. Новочеркасск, 1894. C. 152.

21. Весь Ростов н /Д. на 1895 год : адрес-календарь, торгово-промышл. справ.кн. / Изд. А. И. Тер-Абрамиан. [Ч. 2 :Учреждения г. Ростова-на-Дону].Ростов н/Д., 1894. Стб. 61; Весь Ростов-на-Дону на 1897 год. [Ч. 2]. Ростов н/Д., 1897. Стб. 69.

22. Весь Ростов н /Д. на 1896 год. Ростов н/Д., 1896.

23. Российский медицинский список... на 1898 год. СПб., 1898.С. 315; Российский медицинский список... на 1899 год. СПб., 1899. С. 328; Российский медицинский список... на 1900 год. СПб., 1900. С. 345; Российский медицинский список... на 1905 год. СПб., 1905. С. 390; Российский медицинский список... на 1908 год. СПб., 1908. С. 435; Российский медицинский список... на 1909 год. СПб., 1909. С. 437; Российский медицинский список... на 1910 год. СПб., 1910. С. 438; Российский медицинский список... на 1911 год. СПб., 1911. С. 439.

24. Чеботарёв Г. А. Ростов-Нахичевань на Дону : справ.кн. : с пл. г. Ростова, рис., портр. и видами. Ростов н/Д., 1911–1912.

25. Харалдина З. Е. Становление и развитие санаторно-курортного дела в Кубано-Черноморском регионе : вторая пол. XIX – начало XX в. : дис. на соиск. учён.степ. канд. ист. наук. Краснодар, 2008. С. 91.

26. Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскамза 1898 год. Т. 34. Спб., 1899. С. 427.

27. Журналы Ростовской на Дону городской думы за 1901 год. Ростов н/Д., 1902.

28. Журналы Ростовской на Дону городской думы за 1909 год. Ростов н/Д., Б. г.

29. Вся Донская область и Северный Кавказ на 1912 год. Ростов н/Д., 1912. Стб. 82.

30. Журналы Ростовской на Дону городской думы за 1911 год. 1-ое полугодие. Ростов н/Д., 1912.

31. Мыш М. И.Городовое положение 11 июня 1892 года с относящимися к нему узаконениями, судебными и правительственными разъяснениями / Изд. 6-е, испр. и значительно доп. СПб., 1908.

32. Список избирателей в гласные Ростовской на Дону городской думы на четырёхлетие 1897–1901 гг. // Вед. Рост.на Дону гор. управы. 1896 1 дек. (№ 48). Прил. к № 48 «Ведомостей Ростовской на Дону городской управы» от 1 дек. 1896 г. [С. 5].

33. Оценка недвижимых имуществ г. Ростова-на-Дону для раскладки государственного налога и других сборов на 1900 год. Ростов н/Д., 1900. С. 367; Оценка недвижимых имуществ… на 1904 год. С. 246; Оценка недвижимых имуществ... на 1905 год. С. 239; Оценка недвижимых имуществ... на 1906 год. С. 231; Оценка недвижимых имуществ... на 1908 год. С. 200, 222; Оценка недвижимых имуществ... на 1911 год. С. 255.

34. Вся Донская область и Северный Кавказ на 1901 год : Кн. администрации, пром-сти и торговли /Изд. А. И. Тер-Абрамиан. Ростов н/Д., 1901, стб. 427.

35. Вся Область Войска Донского на 1900 год. Ростов н/Д., 1900. Стб. 490; Вся Донская область... на 1902 год. Ростов н/Д., 1902. Стб. 438; Указатель торговых предприятий, фабрик и заводов Области войска Донского // Вся Донская область... на 1903 год. Ростов н/Д., 1903. Стб. 38; Вся Донская область... на 1905 год. Ростов н/Д., 1905. Стб. 406.

36. Журналы Ростовской на Дону городской думы за 1902 год. Ростов н/Д., 1903

37. Заседание думы // Дон. речь. 1902. 15 янв. (№ 13). С. 2.

38. Провинциальная жизнь // Наблюдатель. 1902. № 3. С. 212–213.

39. Цит. по: Бульба В. Былое нашей думы : июньский инцидент [1911 г.] // Мой город Ростов. 2011. 17–23 июня. С. 5.

40. Журналы Ростовской на Дону городской думы за 1904. Ростов н/Д., 1905.

41. Журналы Ростовской на Дону городской думы за 1905. Ростов н/Д., 1906.

42. Швецов С. В старом Ростове. Ростов н/Д. : Кн. изд-во, 1971. С. 97–99.

43. Журналы Ростовской на Дону городской думы за 1903. Ростов н/Д., 1904. С. 119.

44. В ростовской думе :Финал думского заседания // Приаз. край. 1903. 18 мая (№ 129). С. 3.

45. Цит. по: Вести и факты // Сибир. жизнь. 1903. 6 февр. (№ 30). С. 3.

46. Цит. по: 11 августа 1905 года :[Телеграммы. Ростов-на-Дону. 10.VIII] // Рус. слово. 1905. (№ 216). 11 авг.URL: http://russkoeslovo.com/11-08-1905/

47. П. Л. Целица // Приаз. край. 1911. 21 авг. (№ 219).

48. Журналы Ростовской на Дону городской думы за 1910 год. 2-е полугодие. Ростов н/Д., 1911. С. 1514.

49. Похороны П. Л. Целицы // Приаз. край. 1911. 22 авг. (№ 220). С. 3.

50. В ростовской думе. Заявление гор.головы // Приаз. край. 1911. 14 сент. (№ 242) С. 3.

51. [Объявления] // Приаз. край». 1911. 29 авг. (№ 227) С. 4.

52. Отчёт Ростовской на Дону городской публичной библиотеки за 1911 год. Ростов н/Д.,  Б. г. С. 7–10.

53. Приазовский край. 1912. 19 авг. (№ 219). С. 1.

54. Келле-Шагинов С. История семьи из бывшего города Нахичевани-на-Дону в воспоминаниях ушедших поколений. Ч. 4. // Relga. 2018. № 2. 15. 02. URL: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=3238&level1=main&level2=articles

55. Памятная книжка Области войска Донского на 1900 год. : [Отд. 5 : Справ. сведения]. Новочеркасск, 1900. С. 76; Памятная книжка ОВД на 1904 год: [Отд. 5 : Справ.сведения]. Новочеркасск, 1904. С. 68.

56. Весь Ростов-на-Дону с Нахичеваном на 1908 год : Кн. администрации, пром-сти и торговли / Изд. А. И. Тер-Абрамиан. [Отд. адресный]. Ростов н/Д., 1908. Стб. 95.

57. Алфавитный указатель жителей г. Ростова н/Д. // Весь Ростов и Нахичевань н/Д. 1913 г. Харьков, 1913. Стб. 406.

58. РГАЭ. Ф. 7625. Оп. 11. Д. 1727. Л. 3. О Феодосии Целице выявлены лишь два документа, в которых присутствует разночтение в её отчестве. До отыскания дополнительных сведений принять один из этих вариантов как единственно правильный было бы некорректно.