ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2002-й

Рецензии на краеведческие книги

А. И. Агафонов

Обзоры и рецензии

Мининков, Н. А. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 г.). — Ростов н/Д, 1998. — 510 с.

История донского казачества всегда привлекала внимание ученых, о чем свидетельствует обширная литература. Однако это не означает, что все проблемы навсегда решены. Отсутствие обобщающих исследований по истории донского казачества XVI-XVII вв. не позволяло воссоздать в полном объеме процесс возникновения и развития, превращения казачества в замкнутое служилое сословие, его роль во внешней политике Российского государства, в заселении и хозяйственном освоении южных и восточных окраин страны, участие в крестьянских движениях, в формировании самобытной культуры и идеологии. Выход в свет монографии доктора исторических наук, профессора Ростовского государственного университета Н. А. Мининкова является своевременным и выдающимся событием в новейшей отечественной историографии. Монография представляет собой первое по данной теме комплексное исследование, где в плане исторического страноведения дается характеристика донского казачества и Донского края.

Прежде чем говорить об основных проблемах истории Донского края, ученый обратился к результатам работ предшествовавшего периода и современников и показал, что несмотря на различие точек зрения, методологии и приемов исторического исследования (подчас диаметрально противоположных) до настоящего времени многие вопросы остаются спорными и слабоизученными. Поэтому вполне оправдан, на наш взгляд, подход автора начинать изучение темы с «азов» — географического положения, территории, природно-климатических условий и предистории Донской земли, характеристики населения, когда-то проживавшего на просторах Дикого Поля. Это позволило тщательно и подробно исследовать истоки донского казачества и ответить на вопрос, что же оно представляло собой — уникальное, неповторимое в российской и мировой истории образование или закономерный результат развития феодальных обществ, казачество — этнос, народ, нация или сословие. Ответ на эти вопросы предполагает и участие в непрекращающейся до настоящего времени дискуссии об автохтонном или миграционном происхождении казачества.

Н. А. Мининков, опираясь на широкий круг источников убедительно доказал, что на заре своей истории казачество не представляло единого целого. Складывавшийся из различных в этническом и конфессиональном отношении общин субэтнос быстро пополнялся за счет притока на Дон русского православного населения. Это в конечном итоге предопределило его близость к славянскому и христианскому миру и дальнейшую судьбу в составе Российского государства.

Безусловно, жизнь на перекрестке цивилизаций, в «контактной зоне» вносила свои коррективы в процесс формирования донского казачества, но этот же путь в общих чертах прошли и другие казачьи войска Российского государства, в частности, запорожское, терское, яицкое. Поэтому следует признать достаточно убедительными и обоснованными выводы автора, что возникновение казачества явилось результатом прежде всего внутреннего развития России, в ходе которого складывался деспотический самодержавный режим и крепостничество, и как результат — уход из Руси на Дон населения в поисках вольной жизни вне досягаемости царской власти. Вместе с тем, на наш взгляд, следовало бы подробнее показать, какой след оставило местное население в жизни казачества, а также попытаться ответить на вопрос: принимало ли полностью или привносило что-то свое население, бежавшее на Дон, в сложившиеся условия жизни и источники существования, формы хозяйственной деятельности, местные органы власти и проч., или оно их деформировало и размывало, и как это проявлялось на положении казачества и т. д.

Постоянная военная опасность и отсутствие хозяйственной деятельности превратили разбой в основной источник выживания казачества. Автор, скрупулезно исследуя материалы Посольского, Поместного, Разрядного и других приказов, показывает, что царское жалованье, а также торговля, скотоводство, охота, рыболовство и другие промыслы хотя и носили подсобный характер, нередко помогали казачеству выстоять в тяжелые годы, когда по различным причинам невозможно было выйти в походы «за зипунами» на Волгу, Черное и Каспийское моря.

Вместе с тем следует обратить внимание, что в монографии впервые подробно рассматривается вопрос о роли и значении царских отпусков. Жалованье являлось не только платой за выполнение определенных поручений, одной из форм экономической и политической поддержки казачества, но и играло регулятивную роль. Оно было в XVII в. важным условием ограничения разбойного образа жизни, «подталкивания» казачества к мирной хозяйственной деятельности. По нашему мнению, важно учитывать и другую роль царских отпусков, благодаря жалованью правительство формировало у казачества представления о зависимом, служебном характере отношений между Московским государством и войском Донским, которые с начала XVIII в. воспринимались как естественные и «издревле» существовавшие.

Важным достоинством монографии является глубокая разработка вопросов возникновения и функционирования политической системы и внутреннего устройства на Дону. Прежде всего автор подробно останавливается на характеристике понятия «войско». По его мнению, войсковая организация складывалась одновременно с формированием казачества как субэтноса, что означало количественный рост населения и его качественные изменения (преобладание в его составе славянского православного населения, вкючавшее в себя различные социальные слои и группы Московского государства), объединение низовых и верховых казаков на единой конфессиональной основе и службы Московскому государству, общности интересов борьбы с внешней опасностью, защиты от посягательств царского правительства на личную свободу, образ жизни и традиции, демократические институты власти и управления, территорию и условия проживания.

Большое место занимает в книге анализ деятельности войсковых и местных органов власти и управления, должностных лиц, степень распространения их полномочий и поддержки казачеством, с одной стороны, признания со стороны Московского государства как суверенитета Войска Донского, с другой. В этой связи Н. А. Мининков подробно описал происхождение войскового права и судебной власти на Дону, показал, что они генетически связаны с традициями жизни предшественников казачества — кочевых народов и славяно-русских общин, но большое влияние оказывали и многочисленные связи с Московским государством. Войсковое право, по мнению ученого, представляло собой обычное право, выражавшее волю всего казачества, в XVI-XVII вв. оно регулировало все стороны его жизни — политические, административные, военные, хозяйственные, семейно-брачные и другие отношения. В то же время, на наш взгляд, важно было подчеркнуть, что войсковое право включало собственно войсковое, станичное и обычное право, при этом каждое право имело свою сферу функционирования.

Нераспространение на Донскую землю и казаков норм российского права, независимость суда и судопроизводства от Московского государства являлись, как отмечал Н. А. Мининков, важным показателем суверенитета донского казачества, особых отношений, которые в мировой и российской истории рассматривались как отношения вассалитета

— сюзеренитета. Опираясь на теоретические построения, автор скрупулезно исследовал обстоятельства возникновения и характер этих отношений между Доном и Москвой. Наличие взаимной добровольной договоренности между Россией и донским казачеством

— о службе казаков, жалованьи, льготах и покровительстве казакам, нахождение на Дону царского знамени как инвестуры служили, считает автор, показателем существенных признаков сюзеренитета — вассалитета, где сюзереном выступало самодержавное деспотическое Российское государство, а вассалом, сформировавшееся на демократических традициях и принципах, республикански устроенное Войско Донское.

Парадоксальность положения заключалась в том, что войско Донское пользовалось большей автономией и свободой, чем в это же время нехристианские вассалы России — кабардинцы, калмыки и башкиры. Московское правительство неоднократно предпринимало попытки ограничить суверенитет Войска Донского, но встречало решительный отпор со стороны казачества. Лишь после разгрома движения под предводительством С. Разина, считает автор, эти отношения начали переходить от вольного вассалитета по отношению к русскому царю и государству к подданству и политическому слиянию земли донской с Российским государством. На наш взгляд, в монографии поставлена убедительная точка в затянувшемся споре о государственном устройстве Войска Донского и характере отношений между Москвой и Доном.

Постановка в монографии проблемы — возникновение и функционирование государственно-правовых институтов в Войске Донском подводит специалистов к мысли о необходимости более глубокого исследования данной темы, написания специальных исследований, посвященных истории правоохранительных органов на Дону. К сожалению, сегодня подобных работ нет.

В специальной главе монографии исследуется участие донского казачества в войнах и народных движениях. Следует сказать, что первая тема не получила должного освещения в исторической литературе, вторая — подробно изучена, в том числе в многочисленных предшествующих публикациях автора рассматриваемой книги. Постоянная военная опасность и тяжелые условия выживания, неоднократно отмечает Н. А. Мининков, сформировали казаков как воинов, хорошо владевших огнестрельным и холодным колюще-режущим оружием, прекрасно ориентировавшихся на местности и на море, знавших тактику противника и выработавших собственные приемы борьбы с кочевниками южных степей, войсками Османской империи и Московского государства. Морские и сухопутные походы донских казаков, на многочисленных примерах показанных в книге, преследовали не только цели наживы, но и защиты Донской земли и южных границ страны, они играли важную роль во внешней политике и международных отношениях Московского государства, Османской империи и Крымского ханства.

Изучение истории донского казачества было бы неполным без характеристики его быта, традиций и культуры. Можно с уверенностью утверждать, что впервые в, отечественной историографии с такой полнотой и высокой степенью достоверности создан психологический портрет казачества, раскрываются черты характера и мировоззрение, восприятие им окружающего мира и оценка себя в нем. Автор не идеализирует и не очерняет казачество, как это часто встречалось в дореволюционных, советских и новейшего времени публикациях. Казаки жили в реальном историческом времени, они патриоты своей земли, верили в бога и настоящего хорошего царя, считали себя православными, но при этом в повседневной жизни нередко придерживались языческих суеверий, до смерти бились с противником, принимали в свои ряды всех, кто желал обрести свободу, но и с особой жестокостью убивали пленных, если узнавали, что они ходили «на Дон и в Русь за полоном». Личная свобода, служба Московскому государству и образ жизни давали основание казакам считать себя и свои сообщества как рыцарские, а свое предназначение видели в защите христианства и в борьбе против «турских и татарских бусурман». В них мирно уживалось провиденциа-листское объяснение прошлого и рационалистическое понимание текущих событий.

Следовало бы, на наш взгляд, в монографии более четко подчеркнуть высокий уровень самосознания и двойственность психологии казачества. С одной стороны, оно отождествляло себя с христианским миром и признавало отношения с Московским правительством, с другой — казачество признавало себя особым субэтносом и противопоставляло русскому народу, что нашло выражение в известных заявлениях: «Мы — казаки, мы — не русские». Такой подход являлся своеобразной формой защиты сообщества от посягательств на его свободу, права и привилегии и сохранился до начала XX в., прекрасно описан как пример казачьего сепаратизма в романе М. А. Шолохова «Тихий Дон».

Противоречия и особенности жизненного уклада казачества проявлялись в языке, культуре и традициях. Н. А. Мининкову удалось, на наш взгляд, хорошо показать, что взаимодействие славянской, тюркской, персидской, а также культур кочевых народов на достаточно ограниченной территории сформировали самобытную донскую культуру. Ее своеобразие раскрывалось в языке, одежде, в жилищах, военном искусстве, хозяйственной деятельности и фольклоре, но при этом она оставалась частью русской культуры.

Вынесенные Н. А. Мининковым на рассмотрение читателей результаты многолетних исследований, безусловно являются крупным вкладом в отечественную историческую науку. Рецензируемая монография не только восполняет большие пробелы в изучении истории донского казачества и Российского государства в эпоху позднего средневековья, но и служит отправной точкой для новых исследований.