ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Вып. 33-й

Рецензии

Т. Л. Пугачева

ЖИЛА ТАКАЯ УМНАЯ ЖЕНЩИНА …

Книги Н. А. Сухановой в интерьере Донской публичной библиотеки

Наталья Алексеевна Суханова (1931–2016) родилась в городе Томске. В 1952 году окончила Московский юридический институт. Публиковаться начала в 1961-м. В 1967 году вступила в Союз писателей СССР. В 1969-м переехала в Ростов-на-Дону. Автор книг: «Соседи» (1965), «Когда становятся короче дни» (1971), «Острый серп луны. Повести и рассказы» (1974), «Кадриль. Повесть и рассказы» (1976), «Под частыми звездами (повесть)» (1977), «В пещерах Мурозавра» – (1978), «Весеннее солнце зимы» (1981), «Многоэтажная планета» (1982), «Под частыми звёздами» (1985), «Подкидыш» (1989). В 2000-х годах публиковалась в ростовском литературно-художественном журнале «Ковчег»: повести «Зелёное яблоко», «Трансфинит. Человек трансфинитный», «Студентка», «Озерища». В 2009 году Наталья Суханова стала обладательницей Чеховской премии в номинации «За достижения в области литературы» за роман-дилогию «По имени Ксения».

Недавно мне пришлось писать биографию Н. А. Сухановой для детской энциклопедии [1]. Творчество писательницы укладывалось в схему трёх жанров, в которых она работала: фантастика, повести о жизни и ранняя лирика, не оформленная в сборники, идущая вкраплениями в её произведениях. Статья о писательнице получилась лаконичной, не изобиловала подробностями и легко укладывалась в страницу.

Но в архиве Ростовской областной детской библиотеки имени В. М. Величкиной хранится видеозапись встречи с Натальей Алексеевной (к сожалению, не указана дата записи, ориентировочно не ранее 2006 года) [2]. Интервьюеры постарались – беседа у них получилась тёплая и неформальная. Понравилась на видео и сама писательница – спокойное, улыбающееся лицо, с лёгким прищуром глаза, неспешная речь. Вопросы были ориентированы на детскую аудиторию, но было в ответах что-то такое, что привлекало и заставило вернуться к личности писателя. Прежде всего к тому, что касалось чтения.

Встреча Н. А. Сухановой с детьми в Ростовской областной детской библиотеке. 26 мая 2006 г.

Вот Наталья Алексеевна рассказывает о тяге к книге во время войны:

«Я помню, что читала взрослые сказки, но, когда ждёшь чего-нибудь плохого, читается без вдохновения. Но когда ушли наши, начался грабёж. Немцы пришли позже, чем ушли наши. Моя подружка, поделовитей меня, пришла и говорит, что там квартиры разворовали, а книги остались. И мы пошли и взяли Достоевского “Братья Карамазовы”, труды Пирогова, много религиозной литературы. И, читая её, я на какое-то время уверовала в бога – в 11 лет. Потому что Пирогов, врач, говорил, что знает, что случается с телом, когда человек умирает, но не знаю, что бывает с душой и его сознанием. А “Братья Карамазовы” взяли своим очарованием, хотя не помню, дочитала ли до конца. Но эта живая вера Алёши очень подействовала. И, кроме того, когда есть Бог, хоть это и звучит очень святотатственно, это ведь удобно: он всё видит, всё знает, он всё сделает, когда тебе закончить твою жизнь и когда начать, а потом Бог — тот, кто положил смысл (появилось словечко, для меня ещё новое) твоему существованию. А потом приехал брат на поправку, и у нас были споры, потом я переключилась на другие книги и вера как-то тихо растаяла. Увлеклась астрономией, а Бог оказался ни при чём  [2].

А в конце интервью речь зашла о прозе для взрослых, где выкристаллизовалась философия, которой Наталья Суханова придерживалась всю жизнь. Девиз этой философии «Ищи, как хлеба. Искусом до всего дойдёшь» был вынесен на главную страницу последней книги писательницы. Из интервью удалось узнать некоторые факты, например, о детстве, жизни в оккупированном фашистами Железноводске, о послевоенных годах, о том, как Наталья Суханова стала писателем, и о том, почему стала писать для детей. Наталья Алексеевна объяснила, что хотела писать книги для детей, ведь все самые яркие идеи и планы рождаются очень рано, в детстве. И поэтому дети — другие читатели, чем взрослые: ребёнок читает, потому что ему это жизненно необходимо, а взрослый — чтобы отдохнуть. Дети получают из книг знания. Наталья Суханова умело вкладывала знания в сюжеты своих детских книг, объясняя серьёзные вещи доступным для детей языком. Яркий пример этого – «В пещерах Мурозавра» (1978).

И ещё одна причина, по которой Наталья Суханова обратилась к прозе для детей, — это отсутствие всякой двусмысленности в детской литературе. Как призналась Наталья Алексеевна в интервью, когда в 2006 году вышел сборник «Зелёное яблоко», начались «трения»: рассказ «От всякого древа», впервые опубликованный ещё в 1984 году, обвиняли в излишней эротичности [3].

Сборник для взрослых «Зелёное яблоко» Наталья Алексеевна охарактеризовала как «почти что “Избранное”» – главное и лучшее. По её признанию, «Зелёное яблоко» так и не увидело бы свет, если бы не помощь друзей. На стыке веков наступили времена, когда опубликовать свои книги с одним только талантом, без финансовой поддержки, было трудно. В интервью журналисту ростовской газеты «Наше время» Александре Спиглазовой Наталья Суханова признавалась: «Когда в 90-е мы поняли, что за издание книг надо теперь платить, я спросила мужа: “Если не уверен, что напечатают, зачем писать?”. Затем, ответил он, что, когда пишешь, думаешь по-другому – гораздо глубже» [3].

Интервью писательницы обрывалось буквально на полуслове, но в конце беседы всё-таки сохранился фрагмент о незаконченном романе с ориентировочным названием  «Ксения из Джемуши» (старое название Железноводска). Он состоит из пяти книг, Наталья Алексеевна говорила, что надо бы дописать шестую и седьмую, но вряд ли она это успеет сделать.

О романе «Искус», как самом большом, и, возможно, итоговом в жизни писателя, захотелось рассказать подробнее. Исключая несколько упоминаний произведения в интервью после вручения Н. А. Сухановой Чеховской премии и точечных обсуждений в литературных блогах, никаких исследовательских работ об этом произведении мной обнаружено не было. Между тем, книга интересна проблематикой и философией, в ней заложенными.

Идея написания произведения, по словам автора, возникла после прочтения романа «Подросток» Фёдора Достоевского, когда Наталья Суханова задалась вопросом, почему считается, что только мальчики мыслят?

Итогом этих размышлений стал роман «Искус» – два тома – более тысячи страниц.

У произведения – сложная и интересная судьба. Его первые две части «Студентка» и «Озерища» были опубликованы в 2009 году в нескольких номерах журнала «Ковчег». В таком незавершённом виде, как роман-дилогия, произведение получило Чеховскую премию (присуждалась Администрацией Ростовской области с 2008 года в рамках подготовки к 150-летию со дня рождения А. П. Чехова) [4]. Весь роман, состоявший из пяти частей, получил название «Искус» и вышел тиражом всего 100 экземпляров в таганрогском издательстве за счёт автора [5, 6].

В «бумажном виде» обязательный экземпляр книги доступен только в читальном зале ДГПБ, но текст романа можно найти на портале Проза.ру, на странице автора Н. Сухановой. В мире, где царят электронные версии, замечено, конечно, не мной, что, если после прочтения возникает желание подержать книгу в руках, то это стоящая книга.

С первой страницы знакомства с объёмным двухтомником понимаешь, что всё в нём – продумано и символично. Эпиграфы к каждой главе – философские цитаты. На обложке – иллюстрации-фрагменты картин художника и музыканта, участника товарищества (арт-группы) «Искусство или смерть» Николая Константинова (22.05.1961 – 03.05.2006) – сына писательницы, которого ко времени публикации книги уже не было в живых.

Структура текста – пятикнижие – с отсылкой к книгам Ветхого Завета, хотя после прочтения становится очевидным, что богоискательство автора не упирается в догматическое христианство, оно, скорее, исторически свойственный русской интеллигенции поиск Бога в себе. Книга первая — знакомство с героиней – то есть то, что было в начале – называется «По имени Ксения», вторая – «Озерища» – почти ветхозаветный исход – переезд-бегство Ксении Павловны Крутских в богом забытый посёлок, третья и четвёртая – скитания и обретения, и то, что отсылает нас к библейской переписи первенцев – рождение сына. Пятая книга, связанная с библейским второзаконием, смертью и возрождением: в этой книге умирает старейший герой – Илим, а Ксения обретает, наконец, судьбу и создаёт семью.

Памятуя о философском замысле этого романа, можно вспомнить и великое «пятикнижие Достоевского», не рискуя, однако, конкретизировать аналогии, кроме одной: как и в «Братьях Карамазовых», философско-религиозные вопросы, волнующие главную героиню романа «Искус», через метания и искания в результате находят ответ в том, что жизнь хороша, когда сделаешь что-нибудь хорошее и правдивое. И это чувство, как и в романах Достоевского, избавляет от страха смерти.

Произведение Натальи Сухановой многоуровневое: можно прочесть как «романчик на диванчике», можно углубляться в смыслы и перечитывать, находя всё новые цитаты.

Уже с первой главы очевидно, что произведение – не из развлекательных, как не может быть развлекательной непростая жизнь человека. Наталья Суханова не только прожила долгую жизнь, но и имела талант описать многое из прожитого и пережитого.

О том, насколько книга автобиографична, Наталью Алексеевну часто спрашивали журналисты, цитируя из романа отрывки в качестве пояснений к поступкам в жизни писательницы. Юношеский возраст главной героини, именем которой названа книга, наивные стихи и первые философские размышления с большой долей вероятности списаны с натуры. Но полную тождественность с героиней Н. Суханова отвергала, утверждая, что «не была такой яростной», а каждый персонаж в книге создан из многих людей [3]. Поэтому, читая роман, мы можем только улавливать совпадения и находить сходства: в рассказах о послевоенных годах, производственных и рабочих моментах, о географии странствий героини. Так, сама Наталья Суханова много перемещалась по стране: из послевоенного Железноводска поехала поступать в Москву, а, отучившись, отправилась по распределению в посёлок Удомля Калининской (ныне – Тверской) области работать нотариусом. Там был написан её первый рассказ.

Потом снова переезд на юг, где она работала секретарем райкома комсомола, экскурсоводом и лектором в Пятигорске, журналистом – в городе Тырныауз (Кабардино-Балкарская Республика), секретарём в Таганрогском радиотехническом институте. В 1961 году в журнале «Молодая гвардия» были впервые опубликованы рассказы Натальи Сухановой «Иванькинская певица» и «Эстафета». Из первых уст записывает она воспоминания других людей: об ужасах войны: боевых эпизодах, подпольщиках, пленных и угнанных в Германию, о послевоенной жизни. Эти рассказы – о жизни в захолустных деревеньках, где после войны – демографический перекос: всё меньше мужчин, всё больше одиноких женщин – ранят своим неприкрытым натурализмом.

«Искус», в отличие от рассказов, – произведение уравновешенное – любому явлению, будь высокое или низкое – даны исчерпывающие пояснения. Всё человеческое многоголосье в этой книге скрупулёзно записано и отражено на её страницах. Какое из этих мнений со стопроцентной вероятностью принадлежит автору – не скажешь: умный всю жизнь учится и сомневается.

Многие эпизоды отсылают нас к историческим событиям. Вот главная героиня, Ксения, погрузившаяся уже в творчество, опубликовавшая свои первые произведения в московском журнале, сидит на заседании литобъединения своего маленького городка, где разбирают новый её рассказ, разнося его в клочья критикой. И воспринимает негатив отстранённо, потому что его слишком много. Недавно приехавший с московской конференции писатель Воронов (речь идёт о знаменитых встречах с интеллигенцией Н. Хрущёва в марте 1963 года, с их экспрессивным осуждением абстракционизма в искусстве, когда Хрущёв требовал от художников «приятности» в их творчестве), понимает молодого автора. В разговоре Ксении со старшим по писательскому мастерству речь идёт о тысячах московских «снобиков», высказывается опасение, что «на нас теперь обрушится серое?», «тоска и страх, чертовщина и чернота, мрак!» [5, с. 294].

Весь роман Сухановой – этот вечный спор между эстетичным и правдивым, между чувством меры и полным отсутствием морали – вседозволенностью. Всё вспомнила Суханова в своей книге – и депутатство по разнарядке, и последствия от загула во власти тех, у кого «натура была подходящая, а возможностей раньше почти не было» [5, с. 295–296]. И случаи описывала из своего времени, хлёсткие, порой и криминальные – например, о том, как одну из таких загулявших народных избранниц убил муж, и себя тоже: «И разделился Казарск на тех, кто хоронил с подобающими почестями депутата Марию Ивановну, – официальные всё лица, и венки надлежащие, — и тех, что хоронили мужа-убийцу –  огромное скопление народа, без официальных речей, но с великим сочувствием» [5, с. 296].

Вспомнила и новочеркасскую трагедию, сравнив её с бунтом на броненосце «Потёмкин» из-за червивого мяса. И определила это явление чётко и ёмко – неким откровением или (дело терминологии) «впадением в социальное прозрение» [5, с. 296].

Ход романа «Искус» определяется изменениями эпохи: сначала война, подвиг и самоотречение людей, которым советская власть дала социальные блага, людей, которым было за что расплачиваться с государством. Потом – хрущёвские времена. Отсутствие великой цели, за которую жизнь не жалко отдать – в рассуждениях одной из героинь романа. О том, как своё последнее государству в заёмный долг давали, чтобы победить Германию и страну восстановить, а «теперешние» разве что для тряпок жизнь отдадут.

Автор от лица своей героини рассуждает, почему энтузиасты советской власти, действительно советские люди, кажутся слегка ненормальными, почему они представляются людьми недалёкими, с которыми в разведку – пожалуйста, а в мирное дело не без осторожности и не без «отъединяющей усмешки» пускаться надо. Ответ слегка поспешный, а потому и не однозначный, со словом «пожалуй»: пожалуй, это – отсутствие чувства реальности. В этом же ряду и интеллигенты, которые, по мнению Н. Сухановой – порода особая, как уверовавшие в арифметику дети: «если дважды два окажется пять, они и сломаться могут» [6, с. 119].

Переломные периоды в истории страны, следующие один за другим – не просто в фокусе интереса Сухановой, они пропущены через её душу и мировоззрение, осознаны через философию. Сквозь эти философские знания ведёт Суханова читателя по пятикнижию романа: Гегель, Маркс, Лукреций, Эйнштейн – все философские проблемы мира – интересны ей. «Автор так стремительно и уверенно ведёт читателя – случайно откроешь и попадаешь в этот поток, и уже не закроешь, пока не дочитаешь. Взахлёб – о жизни потому что сложно и объёмно, многомерно и это роднит её с Достоевским, который также захлёбывался в попытке максимально приблизиться к Истине, которая всё время ускользает поскольку – живая…» [7].

И рефлексия, и сомнения, о которых откровенно пишет, что неоднократно, и в отношении абстрактных, и вполне конкретных вещей, — переходила она на прямо противоположную точку зрения. Так было с юриспруденцией: в школе, когда они собирали по санаториям представителей разных профессий для выступления перед выпускниками, она даже удивилась, когда кто-то сказал, что надо бы пригласить и юриста. Но не прошло и года, как сама поступила на юридический. Так было с неприязнью к «дурной театральности судебных процессов» – это была работа, заработок, и только; ни один казус, ни одно судебное дело не представлялись ей возможным материалом для литературы – и вот теперь, уже перезабыв добрую половину того, что видела и знала в то время, она вдруг потянулась к этим казусам. И пишет о них рассказы.

Из каждой главы книги можно выбрать не одно, а несколько метких авторских определений тех или иных понятий и явлений.

«Боже, как странно зачастую живут люди – цепляясь за город, который не видят, за человека, которого не любят, в тоске, в тягомотине живут, и при этом упорно не желают ничего иного» [5, с. 282].

«И Сизифа выматывает не труд непосильный – его выматывает замкнутый круг, вечный круг, который описывают они с камнем. Домашнюю хозяйку выматывают не заботы – сизифов круг. Не труд сизифов, а круг сизифов» [5, с. 434].

«Талант – это свой язык. Собственно, это и есть то, что называют талантом. Другое дело, как обойтись с ним...» [6, с. 311].

«Что бы мы в жизни ни сделали, как бы мы ни прожили жизнь, в какую бы сторону ни пошли, куда бы ни поднялись, – за нами убирают мосты и лестницы» [6, с. 465].

Трагичное в книге смешивается с комичным, хотя и не побеждая его:

«Ой, девчонки, у нас хохма в больнице была! Ну, мы, как это всегда, лежим, травим анекдоты, а в это время привезли на каталке женщину – что уж ей там делали, не помню — серая, как мертвец, глаза закрыты и не шевелится. Нас ещё предупредили: мол, ей покой нужен, чтобы мы не горланили в окна, вообще разговаривали потише. Ну, мы помолчали, потом шепотком опять за анекдоты принялись. Смотрим, шевелится что-то наша тяжёлая. “Тише! – шикаем друг на друга. – Она что-то сказать хочет. Может, водички? Или сестру позвать?”. Она опять что-то нам рукой показывает. Наклонились:”Чего? Что сделать?” А она: “Тише. Громко не могу. Анекдот хочу рассказать”. Так мы как грохнули! Ведь только что умирала!» [6, с. 263].

Трагичного – намного больше. Суханова пишет – и о краснодонском, и о «казарском» подполье, которое было многочисленнее, чем краснодонское. В Казарск (в интервью Суханова говорит, что речь идёт о реальном – таганрогском подполье) тоже приезжал автор «Молодой гвардии», но подполье оказалось не только героическим, а ещё и антисталинским, и Фадеев уехал [6, с. 117]. В 1973 году таганрогским подпольщикам установили памятник «Клятва юности». Но в литературе – в памяти и в вечности осталось именно краснодонское. В романе даже есть эпизод, где режиссёр Казарского драмтеатра предлагает сделать вместе пьесу по рассказу о подпольщиках – это прямая отсылка к рассказу Натальи Сухановой о мальчике из таганрогского подполья «Эстафета» [6, с. 271].

Баланс страданий и гуманизма среди ужасов жизни – одна из тем размышлений автора. В романе есть сцены, где подробно рассказывается о лагерях и порядках «за забором», и часто слишком много жестокого. Натурализм – так, устами одной из героинь романа, оценивает она ужасную картину невинно убиенных – ещё совсем мальчиков, которых не вернуть. Лучших, потому что «похуже – отсиживались, гибли лучшие. Какие ребята, какие девчонки были!» [6, с. 115].

И на чём только держится жизнь среди трагедий? По мнению Натальи Сухановой – на чувстве долга, потому что с ума сходят и спиваются – только  эгоисты.

Жалость к людям – такое женское качество, по его наличию и избытку «Искус», конечно же, женская проза.

На протяжении всего романа нитью проходит мотив ранних – богоборческих стихов Натальи Сухановой, которые она «отдала» своей героине – на древнееврейский сюжет о первой женщине, той, что бог создал до Евы и не из ребра первого мужчины. Бродит по миру одинокая, непарная, женщина, Лилит, греясь у чужих костров, расчесывая свои длинные волосы: «Я только руку протяну – костёр сворачивает пламя» [5, с. 123]. Конечно, есть в романе и любовная линия: почти до конца произведения автор держит интригу, с кем свяжет свою личную жизнь «сложная женщина» Ксения.

О любви в этой книге Натальи Сухановой – очень много и очень откровенно: и типично женские попытки найти себя в ком-то: в мужчине или в ребёнке; и удивление ребёнку: формированию характера и рождению в нём мыслящего человека. И сложные отношения женщины (главной героини) со своим возрастом –  попытки героини быть своей в молодёжной компании. Выбор спутника жизни моложе возрастом в этом контексте не кажется непреднамеренным. Это полностью сознательное решение. На роль Музы выбран Человек Превосходящий: силами, молодостью, талантом. Да, этот факт осуждаем обществом, как нарушение его норм. Но героиня воспринимает свой выбор как единственно возможный после неоднократных неудач. Взять хотя бы попытки «подтянуть» до себя своего избранника – писателя-графомана Васильчикова.

Был ли удачен окончательный выбор героини – остаётся за кадром: в романе пять частей, а не семь, как предполагалось автором, и он закончен на позитивной ноте. Однако читатель, находясь в плену своих знаний, памятуя об автобиографичности текста, может строить свои версии развития сюжета.

На протяжении всего повествования не покидает чувство, что, если не задумывается человек о подоплёке вещей, о причинно-следственных связях, которыми пронизан мир, о философии жизни – то вполне может решить, что вся дилогия – любовный роман, просто слишком длинный, – длиною в жизнь автора. Но нет, потому что, как и во всех значительных произведениях литературы, низкое, то есть жизненное, соседствует здесь с высоким, не вытесняя его, а лишь иллюстрируя карамазовское «широк человек, слишком широк, я бы сузил».

Романтическая тема в дилогии обращает нас к поэзии – жанру, с которого начиналось творчество Натальи Сухановой. Наталья Алексеевна вспоминала, что первые стихи написала между девятью и десятью годами. Несколько стихотворений, более поздних, подруга Натальи отправила известному в те времена поэту Николаю Тихонову в Москву. Он ответил на письмо, оценив начинания поэта, и пригласил Наталью к себе в гости. Учась в институте, Суханова зашла как-то к поэту. В своих воспоминаниях она сама удивлялась, как решилась и набралась смелости прийти к незнакомому человеку. Но этот визит стал началом дружбы с семьёй поэта: впоследствии она часто бывала в доме Тихонова, и, по её словам, именно Николай Семёнович вместе с женой Марией Константиновной привили ей литературный вкус, а Мария Константиновна Тихонова порекомендовала Наталье писать не стихи, а прозу [8, с. 152]. Одна из основных героинь дилогии — женщина книжного салона Анна Кирилловна – не прототип ли Марии Константиновны?

Отголоски этой истории о наставничестве можно увидеть и в сюжетной линии с Людвигом – представителем старой интеллигенции, с которым героиню романа свело случайное знакомство, и который так много дал героине знаний об искусстве. Именно ему Ксения показывает свои первые стихи, через его посредничество попадает в писательскую среду. Поразительный эпизод – отношение со стороны наставника к незнанию молодых: «Людвиг оторопел: – В-вы в самом деле не знаете Сикстинской мадонны? Нне слышали? Иногда я вам страшно завидую. У вас столько впереди!» [5, с. 23].

Наверное, если бы Наталья Суханова стала поэтом – ей бы тоже было что сказать.

Проникновенные строчки посвящены природе и человеку в природе – и в прозе, и в стихах.

«Целыми днями она бродила, и ноги ее не могли набродиться, и легкие надышаться, и глаза напитаться этим вызревшим светом земли. И то, что она видела и чувствовала, тут же слагалось в строчки:

Почти туман. Осенний воздух густ.

Над крышами дрожат остатки зноя.

Дозревший свет хмельно тревожит вкус

…………………………………………………

О, солнце осени! Как плотно облегает

живое тело чаша бытия!

И отступает злая жажда знанья.

Взгляд не терзает солнечную плоть…

……………………………………………….

Такая благодать, что всё окрест

легко дрожит под гулом самолёта

………………………………………………

Взлетает голубь звонкими хлопками.

Ты длишься, совершенство обретя.

Было так прекрасно, что не было жадности это сохранить. Спокойная уверенность, что это настолько настоящее, сущностное, что и уходя –  не уходит» [6, с. 134].

Есть в романе и строки о ещё одном жанре, в котором работала Суханова – о фантастике: «В этот же её приезд в Москву дала ей Анна Кирилловна почитать кое-что из новой фантастики, и Ксения с удивлением обнаружила, что фантастика может быть не только художественной, но и высокоинтеллектуальной. На обратном пути из Москвы, ночью, а потом и утром, на благословенной второй полке, где тебя почти не достают взглядом, Ксения задумывала фантастический рассказ» [6, с. 129].

И, конечно, о писательском труде: на протяжении всего романа автор ведёт диалог сам с собой о том, зачем пишет, что для неё писательский труд. Театральный режиссёр, который собирается ставить пьесу о подпольщиках, сетует: «У нас забыт театральный жанр. У нас нет комедии-буфф, нет трагедии. Ведь “Оптимистическая трагедия” — это уже другой жанр. <…>. – У вас, писателей, лучше, – грустил режиссер. – Пройдет время, и вас могут признать. Мы же живём, пока живём. Если нас не увидели и не поняли при жизни – дальше лотерея закрыта» [6, с. 273].

После прочтения романа захотелось узнать о судьбе Натальи Сухановой из первых уст, но Наталья Алексеевна умерла в 2016 году. Она на десять лет пережила своего сына. По адресу, где когда-то можно было поговорить с писательницей, проживает её муж – писатель Валерий Михайлович Пискунов. Тот самый, который на вопрос, стоит ли писать, если не напечатают, ответил, что писатель не может не писать. Валерий Пискунов – автор фантастических, с причудливыми названиями книг: «Голуби в чемодане», «Гелиос ищет планету», «Преодолей пустоту».

Если бы была возможность поговорить с ним, узнали бы мы ещё что-то об этой замечательной женщине и писателе? Или всё о ней уже рассказали её книги?

Дом, в котором жила Наталья Алексеевна Суханова, на проспекте Ворошиловском, ростовчане называют писательским. К сожалению, здесь нет памятного знака Наталье Сухановой. Статьи в энциклопедии есть, а памятной доски нет.

Эту несправедливость хотелось бы исправить.

А в заключение – цитата из книги «Искус» Н. А.Сухановой:«Хорошая вещь – книга, – радостно рассуждал Илимыч. — Человек умрёт, а с ним можно говорить и через сто лет. Вот ты напишешь, ты много ещё напишешь, а лет через сто скажут: “Жила такая умная женщина –  вчера говорил с ней”» [6, с. 275]. 

Прочитав роман «Искус», можно поговорить с интересным человеком и умной женщиной – писательницей Натальей Алексеевной Сухановой.

Это ли не фантастическая реализация идеи о бессмертии? Технический проект бессмертия…

ПРИМЕЧАНИЯ

1. ПроДетЛит : Всероссийская энцикл. детской литературы. URL:  https://prodetlit.ru/index.php/Суханова_Наталья_Алексеевна (дата обращения: 30.03.2023).
2. Интервью И. Н. Емельяновой и А. С. Пхиды, библиотекарей Ростовской областной детской библиотеки имени В. М. Величкиной. с Н. А. Сухановой. [Год записи не указан, ориентировочно не ранее 2006 г. – Т. П.] : видеозапись // Архив Ростовской областной детской библиотеки имени В М. Величкиной.
3. Спиглазова А.  Кто мы? Откуда мы? // Наше время. 2010. 2 апр. (№ 99–101). С. 5.
4. Сокольский Э. Наталья Суханова: жизнь души // Донской писатель : литературная газета Ростова-на-Дону и Ростовской области. 2010. № 1. С. 5.
5. Суханова Н. А. Искус : [роман в 5 кн.]. Т. 1, [кн. 1–3]. Таганрог : Нюанс (ИП Кучма Ю. Д.), 2011.
6. Суханова Н. А. Искус : [роман в 5 кн.]. Т. 2, [кн. 4–5]. Таганрог : Нюанс (ИП Кучма Ю. Д.), 2011.
7. Андреева О. Памяти Натальи Алексеевны Сухановой // RELGA : Научно-культурологический журнал. 2016. № 7 [310]. URL: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=4658&level1=main&level2=articles (дата обращения: 30.03.2023).
8. Суханова Н. Я была писательницей с детства // Донской временник. Год 2006-й : краеведческий библиотечно-библиографический журнал / Донская гос. публичная б-ка. Ростов н/Д., 2005. С. 151–152