ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2011-й

Генеалогия. Семейная история
 

Н. В. Ткаченко,
село Миллерово Куйбышевского района

КОРОВА ОСЕНЬ

история из жизни села Миллерово в годы Великой Отечественной войны

Заканчивался август 1943 года. Куйбышевский, да и все другие районы Ростовской области были освобождены от немецко-фашистских захватчиков. Фронт уходил на запад. Вослед, уже на освобождённую территорию, двинулись эвакуированные на Дон люди, техника, проходила небольшими табунами недобитая немцами скотина. Я видел, как шли люди, измученные голодом, они тащили ручные тележки, а на тележках всё их имущество. Видел, как в доисторический дилижанс были запряжены корова и лошадь. А на дилижансе вместе с вещами сидели дети и как зверьки смотрели исподлобья по сторонам. Одна семейка, всего-то два человека, остановилась на нашей улице. «Дальше мне идти пока некуда», сказала женщина. Дедушка Бойченко Григорий вырыл что-то вроде подвала, положил брёвна, камыш, а сверху насыпал с полметра земли, и получилась тёплая, хоть и некрасивая землянка. Поддерживали эту семейку всей улицей. Кто давал молока, кто варёной свёклы, кто кусок макухи. Жили они у нас года три. Мальчику было годиков одиннадцать-двенадцать. Потом уехали – куда, не знаю. Имена мальчика и женщины забыл, а вот фамилию помню до сих пор – знаменитая, Поддубный.

Однажды, в конце сентября, по нашей улице прошло небольшое стадо. Впереди – лошадь, запряжённая в тележку, в которой сидел мужчина. Придерживаясь этой тележки, следом шли коровы. Замыкал шествие мужичок, заросший, грязный. Пройдя улицу, они свернули ближе к речке, где рос ещё зелёный камыш. Мужичок зашёл к нам во двор и, перекрестившись, низко поклонившись, сиплым сухим голосом сказал: «Мамаша, если можете, дайте что-нибудь покушать. Мы целый месяц в дороге, идём домой. Питаемся только милостыней». И моя бабушка, самая лучшая бабушка, которая хотела всех обогреть и накормить, вошла в глиняную подсобку и вынесла оттуда в подоле помидоры, штук пять яичек, кукурузный коржик, испечённый на сухой печке. Подавая ему, сказала: «Молочка у нас нет. Нет коровы. Загубили мы свою корову. Мы тоже были в эвакуации». Мужичок поблагодарил и вышел. Потом быстро вернулся и сказал: «Мамаша, а у нас есть две коровы, которые доятся. Одна, правда, хромает, но молока даёт хорошо. Пошли к нам».

Мы подошли к их стоянке. Мужичок указал на коров. Бабушка надоила полное ведро молока, так что пена стекала на траву. Когда мы уходили, корова, хромая, пошла за нами. Мужичок, на ходу дожёвывая помидор, замахал на неё руками, загнал в середину стада.

На другой день, когда солнце поднялось от земли, к нам во двор снова пришёл мужичок и сказал: «Извините за беспокойство, я вот посоветовался со своим напарником. Так как вы человек хороший, то мы решили отдать вам корову, у которой разбита передняя нога. Она нам в тягость. Всё время отстаёт, а нам идти ещё деньков пять. Нам бы дотащиться до лиманов, а за лиманами родные места. Ну что ж, было у нас семьдесят голов, осталось сорок, за одну корову нас не осудят»

Бабушка дала мужичку ещё ведро картошки. Мы привели корову во двор. Радости не было предела. Первое, что сделала бабушка – промыла солёной водой рану. Потом натолкала в деревянную чашку зелёные стебли лопуха и эту кашицу приложила к ране. Когда на её месте появились розовые рубцы, сожгла охапок соломы и рану присыпала пеплом. Прошло недельки две, и корова выздоровела.

Мать предложила назвать её Найдой. Бабушка сказала: нет, это не подходит красавице нашей.

На другой день мы пошли нарезать мелкого камыша, трава вся уже выгорела. Когда подошли к речке, увидели: берега и камыш покрылись изморозью. Вот и первый морозец, сказала бабушка. Я спросил: «Теперь будет осень?» Она удивлённо посмотрела на меня и сказала: «Вот и назовём корову Осень».

Вечером, дома, когда мать только шагнула во двор, я с ходу выдохнул: «А мы корову назвали Осень!» – «Правильно», ничуть не удивившись, ответила мать. И я несказанно обрадовался, что так хорошо всё получилось. А то ведь как было: к вечеру все идут встречать своих коров, а мы с бабушкой сидим за двором на скамеечке, нам как-то неловко, даже немножко стыдно, вроде мы и не хозяева. Мы встаём и тихонько заходим во двор. Теперь мы тоже пойдём встречать свою корову, и я, обгоняя бабушку, забегу вперёд и громко, чтобы все слышали, буду звать: «Осень, Осень. Осень!».