ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2006-й

Генеалогия. Семейная история

См. также: Черницов Э. П. Мой дед в Подтёлкова не стрелял!

О. А. Подтёлков

ПОДТЁЛКОВЫ — ХРАБРЫЕ КАЗАКИ

По материалам поисково-краеведческой работы учащегося ростовской школы № 24. Научный руководитель Н. В. Сидоренко.

Меня отец воспитал так, что с гордостью говорю: «Я казак». Об этом не надо кричать, этим не стоит бахвалиться, об этом нужно помнить, почитая своих предков, уважая их подвиги и скорбя об их ошибках. Знать это нужно для того, чтобы не повторилось то страшное время начала прошлого века, когда казачество, как течение Дона, разделилось на два русла, а в месте их слияния — коловорот, смерть, Гражданская война.

Я, Подтёлков Олег Александрович, являюсь отпрыском донских казаков Подтёлковых, — проживавших на среднем Дону в станице Усть-Хопёрской и в хуторе Рубашкине. Там родились мои прадедушка и дедушка. Наша фамилия своеобразная (поэтому у нас нет однофамильцев), и о её происхождении я знаю из рассказов отца.

В XVII-начале XVIII в. донские казаки зарабатывали хлеб свой насущный, в основном, скотоводством, коневодством, ловлей рыбы. Земледелием занимались мало, так как основным занятием считалось военное дело. Казаки не только защищали южные границы от врагов, но и сами совершали набеги на близлежащие страны — Турцию, Персию и т.д. Не брезговали казаки и торговыми судами, ходившими по Дону. Набеги и походы совершали на легких челнах и стругах, при необходимости высылали конные дозоры. Тактика молниеносного нападения, смелость и ловкость донских казаков почти всегда приносили победу и хорошие трофеи. Кроме драгоценностей, оружия, дорогих одежд и украшений, в качестве трофеев казаки брали и красивых девушек — турчанок, персиянок и прочих. Казаки могли взять их в жёны, но так же обменять на дорогое оружие, коня, или просто отдать за несколько чарок водки.

Наш предок после одного из набегов привёз красивую турчанку и женился на ней. Появились завистники. Поползли слухи, будто у красавицы колдовские чары. Вскоре, после очередного мора скота, её обвинили в этой беде. Собрали круг и постановили выгнать девушку из станицы. Но пожалел казак любимую жену, тем более что она вот-вот должна была родить, и спрятал её в хлеву, где под тёплым боком коровы она и родила ему сына. По казачьим законам сын, рождённый любимой женщиной от казака, считался казаком и пользовался соответствующими привилегиями. Потому круг был вынужден отменить своё решение, оставив турчанку кормилицей. Впоследствии казачонку выделили надел земли, но так как фактически родители были разведены, то мальчику дали новую фамилию — Подтёлков («рождённый под тёлкой»). Мой пращур, донской казак Григорий Пантелеевич Подтёлков, был высоким, статным, обладал недюжинной силой. Если ему нужен был в хозяйстве песок, брал за цепь засыпанную песком на берегу лодку и тащил в своё подворье. Если лошадь застревала в грязи и была не в силах вытащить бричку, то он выпрягал её и сам вытаскивал бричку.

Из-за большого числа детей пращур имел большой надел земли, поэтому хозяйство было крепкое и жили не бедно. С хозяйством управлялись сами, батраков не нанимали. Из шестерых сыновей до революции 1917 г. дожили только Фёдор Григорьевич и Матвей Григорьевич. Остальные погибли во время Первой мировой войны.

Старший брат Фёдор Григорьевич Подтелков служил перед революцией в Казачьем гвардейском артиллерийском полку в Санкт-Петербурге, охранявшем дворец царя. Чтобы служить в этом полку, казаки проходили жёсткий отбор. Требовались: рост не менее 180 см, вес не менее 80 кг, стройность фигуры (казаки с кривыми ногами и пальцами отбраковывались); лицо без шрамов и следов оспы. Кроме того, казак должен быть умелым воином, чётко выполнять все элементы джигитовки и рубки лозы. Под стать гвардейцам набирались и кони. Кандидаты на службу сдавали экзамены по программе церковно-приходской школы.

Уже служа в Петербурге, Фёдор Григорьевич Подтелков увлёкся идеями социалистической революции. А участие в боях на русско-германском фронте привело его к большевикам. Вскоре он сам принялся агитировать казаков за советскую власть.

В январе 1918 г. Подтёлков принимает участие в работе съезда представителей 46 казачьих полков, где его избирают председателем Донского областного военно-революционного комитета. Секретарём стал Михаил Кривошлыков. Комитет активно участвует в разгроме войск Каледина, в формировании революционных казачьих частей, в созыве съезда Советов Донской республики в Ростове-на-Дону. 9 апреля в Ростове открылся I съезд Советов Донской республики, на котором Подтёлкова избрали председателем Совета Народных комиссаров Донской республики. В конце апреля на Дон вторглись немецкие войска. В Новочеркасске образовалось контрреволюционное правительство во главе с атаманом Красновым.

Для проведения мобилизации в Красную Армию в северные округа области была направлена комиссия под руководстном Подтёлкова. 1 мая комиссия в сопровождении экспедиционного отряда выехала поездом из Ростова в Усть-Медведецкий и Хопёрский округа. 5 мая экспедиция прибыла на станцию Белая Калитва. Белогвардейцы обстреляли эшелон и повредили рельсы. Дальше двигаться по железной дороге было нельзя. Экспедиция продолжила путь на подводах. Утром 10 мая хутор Калашников, где остановились подтёлковцы, окружили белогвардейцы. Подтёлков согласился на разоружение своего отряда, поверил обещаниям о роспуске безоружных казаков в родные станицы. Подтёлковцев арестовали. На следующий день в хуторе Пономарёве всех 78 бойцов расстреляли, а Подтёлкова и Кривошлыкова повесили. Сейчас по-разному оценивают события тех дней, но искреннюю веру в торжество идей социализма, силу, стойкость и мужество Подтёлкова отмечали и враги. Во время казни он не только пытался подбодрить товарищей, но и обратился с революционным призывом к собравшимся казакам. Сцена казни моего двоюродного прадеда ярко описана в романе М. А. Шолохова «Тихий Дон».

В 1919 г. на месте гибели отряда друзья погибших поставили памятник, на котором высекли слова: «Они убили личности — мы убьём классы».

В 1962 г. у хутора Пономарёва был сооружён 11-метровый памятный обелиск по проекту ростовского скульптора Б. Усачёва. На обелиске высечены рельефные изображения Подтёлкова и Кривошлыкова с высоко поднятым знаменем, на котором золотом сверкают слова: «Вся власть Советам!».

Младший брат Фёдора Григорьевича, мой прадед Матвей Григорьевич, до революции служил в 1-м Донском Казачьем полку сотником. В годы Первой мировой войны воевал в Польше. После 1917 года прибыл домой в Усть-Хопёрскую, занялся восстановлением своего разрушенного хозяйства. Участия в столкновениях белых и красных старался избегать. Вот почему во время Вёшенского восстания в 1920 г. он переехал со своим старшим сыном Степаном Матвеевичем (моим двоюродным дедом) в город Шахты, чтобы не попасть па службу к белоказакам. Однажды ночью за ними пришли сотрудники НКВД; обоих расстреляли. В обвинении было написано: «Казак, имеющий офицерский чин». Не спасло даже родство с Ф. Г. Подтёлковым. Место их захоронения не известно до сих пор.

Так наша семья разделилась на тех, кто ненавидел красных, и тех, кто хотел отомстить белым. То, что в истории принято называть кровной враждой, поселилось в душах тысяч казаков.

Но мне кажется, что время примирило даже самых лютых врагов. И слова шолоховского героя: «В годину смуты и разврата не осудите, братья, брата» — можно было высечь на сотнях могил, разбросанных по донским степям.

По-иному сложилась судьба моего деда Владимира Матвеевича Подтёлкова, который родился в 1902 г. в станице Усть-Хопёрской.

Мой отец рассказывал, что военная служба деда началась в шестнадцать лет. Ещё и в 1917 г. казаки жили привычным укладом: воспитывали казачат, готовили им обмундирование, боевое снаряжение и коней для службы. С шестнадцати лет посылали казаков в лагеря для обучения воинскому мастерству, владению саблей и тактике ведения сабельного рукопашного боя.

В 1919 г. казачий полк, в котором служил мой дед, отпустили на отдых по домам. Это уже было время, когда казаки делились на красных и белых, а споры о правоте сторон часто заканчивались мордобитием до крови и увечий. Слух о делах Ф. Г. Подтёлкова уже прошёл по казачьим станицам.

В один из вечеров мой семнадцатилетний дедушка со своим другом однополчанином сидели на берегу Хопра, распевая донские песни. К поющим приблизилась казачья сотня. «Красиво поёте, молодцы казаки. Как фамилия?» «Ермаков», — бойко ответил один. «А твоя? Хорошо тенором выводишь!» — обратились к другому. «А моя — Подтёлков!» — радостно воскликнул дедушка. «А, Подтёлков!» — и засвистели нагайки. Кубарем перелетел казак через плетень, огородами добежал до куреня, схватил саблю, пику, на бегу попрощался с матерью, вскочил на боевого коня и налётом к красным. Так белоказачьи плети за пять минут «сагитировали» деда податься к большевикам.

В 1919 г. Владимир Матвеевич попал на Туркестанский фронт. Воевал в составе 6-го Кавалерийского полка 33-й Кавалерийской дивизии. Здесь шла война с басмачами. По своей жестокости и кровопролитию её можно сравнить с современной Чеченской. Пятидесятиградусная жара, барханы, песчаные бури и обжигающий песок... Кавалеристы гибли не только от пуль и сабель, но и от жажды. Агрессивно настроено было и местное население. Басмачи терялись среди них. Днём это были мирные дехкане и чабаны, а ночью они кинжалами «снимали» часовых и вырезали целые казармы. Потери наши кавалеристы несли большие. В ответ красноармейцы применяли тактику ночных вылазок. Часто приходилось идти в ночное, то есть проводилась разведка, а ночью вылазка в стан противника. Огнестрельное оружие с собой не брали, в ход шли сабли и кинжалы. Позже ночное отменили, а приняли тактику артиллерийской зачистки. После очередной вылазки противника на наши базы с лица земли стирались целые аулы, откуда предположительно совершалось нападение. Тогда агрессия резко уменьшилась.

В 1922 г., по окончании Харьковского кавалерийского училища, дедушка был направлен в 26-й Белозерский кавалерийский полк 5-й Кавалерийской дивизии, которая вела боевые действия на кавказском направлении.

Летом 1924 г. дедушка получил задание усиленным эскадроном (до 100 всадников) встретить Военную окружную комиссию и провести её через ущелье, контролируемое басмачами.

Дойдя до ущелья, Владимир Матвеевич выслал арьергард (отряд из пятнадцати всадников) для разведки. Пройдя ущелье, разведчики подали знак: всё чисто. Но когда было пройдено почти пол-ущелья, путь эскадрону преградил отряд басмачей численностью около 200 человек. Обернувшись назад, командир эскадрона понял замысел басмачей: путь назад был также отрезан.

Такой же отряд конных басмачей, спускаясь по тропе, отрезал путь эскадрону назад. Бой был неминуем, а противник превосходил отряд по численности более чем в четыре раза. Времени на оценку обстановки почти не было. Владимир Матвеевич вполголоса скомандовал: «В казачью лаву на две стороны развались! Пики ниже конских ушей. Ждать команду!» И, выждав момент, когда нападающие басмачи начали сжимать тиски, он продолжил: «Пики не поднимать! Шашки вон! На две лавы, аллюр три креста! Марш!» Когда же до противника оставалось метров пятьдесят, последовала новая команда: «Пики к бою!» Для басмачей это было полной неожиданностью. Они не рассчитывали получить такой мощный отпор и обратились в бегство. В этом бою Владимиру Матвеевичу пришлось сразиться с предводителем басмачей. Военное счастье улыбнулось деду, схватку он выиграл, хотя был ранен, лишившись половины пальцев на правой руке. Уцелевшие бандиты ушли в горы. Трофеи были немалыми: 300 коней, 40 пленных, не считая оружия.

За этот бой дедушку наградили именным оружием — саблей кавалерийской в позолоте и буркой. Кроме того, его направили на учёбу в Высшую Кавалерийскую школу, которую он окончил в 1925 г.

Во время Великой Отечественной войны с 1942 г. Владимир Матвеевич Подтёлков командовал сабельным эскадроном в 53-м Гвардейском Кавалерийском полку 14-й Гвардейской Кавалерийской дивизии 7-го Гвардейского корпуса Юго-Западной группы войск.

Боевой путь деда в годы Великой Отечественной войны — тема особого исследования. Этим я намерен заняться в дальнейшем.

Дедушка прожил большую и трудную жизнь. На его долю выпало немало испытаний, пришлось много работать после войны, восстанавливая то, что было разрушено, заново отстраивая родной город. Он скончался в 1983 г. в возрасте 81 года.

Моя работа не завершена. Но уже сейчас я могу с уверенностью сказать, что вся история рода казаков Подтёлковых — пример служения Родине, верного исполнения своего гражданского долга, мужества и отваги, проявленных в боях с врагами.

См. также: Черницов Э. П. Мой дед в Подтёлкова не стрелял!