ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2013-й

Генеалогия. Семейная история

Т. И. КУЛИНИЧ
 

МОИ НЕРАВНОДУШНЫЕ ПРЕДКИ…

Я родилась в хуторе Верхнепотапов Константиновского района. Там же родились мама, Евгения Александровна, и дед, Александр Фёдорович Закотнов. Прадед Фёдор Константинович, скорее всего, тоже. Дальше мне ничего не известно.

О дедах-прадедах я знаю от бабушки. Только мне, пионерке, потом комсомолке, надо было не слушать в пол-уха, а подробнее расспрашивать да запоминать.

Бабушка, Васса Ивановна Закотнова (в девичестве Кощеенко), родилась в 1900 году в Константиновской в семье переселенцев из Курской губернии Ивана и Меланьи. У неё были три брата и две сестры. Братья Иван и Фёдор, столяры-краснодеревщики, участвовали в создании иконостаса станичного храма (какого, не знаю). Васса, окончив церковно-приходскую школу, работала на богатого казака прачкой, горничной. А при советской власти устроилась на рыбзавод, гордилась, что «профсоюзная» была. Здесь и встретил её в начале тридцатых Александр Фёдорович.

Две первые жены его умерли, оставив трёх дочерей и двоих сыновей. Моя мать стала шестым ребёнком Александра, выросшим, к сожалению, без него.

Новой жене пришлось жить со свёкром Фёдором Константиновичем и воспитывать ещё младшего сына от предыдущего брака. На свёкра не жаловалась: добрый, любил шутить, никогда не обманывал. Был мой прадед костоправом, к нему из окрестных хуторов на подводах приезжали каждый день. Плату не брал, жили другим. У Закотновых до революции и земельный надел был, и коровы, и лошади, и овцы, и даже мельница. Всё потом отошло колхозу. Их деревянный курень приспособили под ясли, а хозяев выселили в землянку.

«Сидел дед Фёдор в комнатке и курил, – рассказывала бабушка. – Вдруг одностворчатая дверь открылась перед ним на две половины, и предстал человек в длинной холщовой рубахе, ноги лыком перевязаны. И сказал: «Раб божий, не пугайся; сказывай народу, чтобы он покаялся, не то предам землю огню на двенадцать локот ангельской меры...» Фёдор едва выдавил: «А ты кто?» – «Я был, есть, и буду»…

Над рассказом о приходе Христа в хуторе посмеялись. А через год, в тот же день и час, снова пришёл посланник: «Сказываешь ли народу?» Но власть уже опиралась на безбожников...

Иной образ мыслей был и у детей Фёдора – Александра, Ивана, Аксиньи. Иван Фёдорович, талантливый самоучка, болел за красных, воевал у Будённого. Жил в Новочеркасске, и перед тем как туда опять входила белая армия, выкрасил крышу своего дома в красный цвет. По этой причине, будучи, видимо, предупреждён, с женой, ростовской армянкой, бежал в Нальчик. Там до конца жизни работал в республиканском Министерстве бухгалтером. Александр Фёдорович (мой дед) одно время был председателем сельсовета, потом членом ревкомиссии колхоза. У него хранились ключи от колхозного амбара. Это вызвало у кого-то зависть. Оговорили деда перед председателем, чтобы изъять ключи. Дед ключи не отдал, и оговорщика публично поколотил. Тот и затаил на него злобу, стал следить за ним. А на дворе уже стоял 1937-й.

Матери в ту пору исполнилось всего четыре годика, но помнит, как ночью фары машины ослепили окно, как вошли в курень чужие дядьки. С тех пор никогда не видела отца. «Они собирались в одной хате и что-то про Ленина читали», сколько раз повторяла бабушка. Может, группа хуторских казаков, недовольная политикой Сталина, пыталась понять, не отошёл ли правитель от ленинского курса? а для подлых доносчиков самого факта, что кто-то где-то собирается и что-то обсуждает, было достаточно (бабушка грешила на некоего Асея Соколова, которого считали в хуторе главным доносчиком).

После войны бабушка написала в Москву запрос о судьбе мужа. Ответили: «Закотнов Александр Фёдорович 1888 года рождения умер 10.VI.1944 г. по причине упадка сердечной деятельности, о чём в книге записей актов гражданского состояния 29 марта 1961 г. произведена запись за № 10». Место смерти – прочерк.

Так и прожила бабка одна до девяноста двух, ничего не узнав об истинной участи мужа. А мать в детстве тоже страдала от косых взглядов: дочка врага народа! а что же за преступление совершил Александр Закотнов?

В 1991 году вышел закон РФ «О реабилитации жертв политических репрессий». В Прокуратурах всех субъектов федерации организовали специальные отделы. В печатных СМИ они обратились к гражданам с разъяснениями и предложили писать заявления и запросы всем желающим выяснить обстоятельства гибели близких. Я написала от имени матери. Скоро пришёл увесистый конверт.

Эти документы невозможно было читать без внутренней дрожи. Выяснилось, что выданное Свидетельство о смерти – фикция. Наверное, до сих пор в архивах Константиновского райзагса в книге за 1961 год хранится запись за №10 «умер 10 июня 1944 г.»

Что же было на самом деле?

Итак, 23 октября 1937 года – обыск на основании ордера районного отдела НКВД. Ценностей и документов не нашли. Протокол подписали сотрудник НКВД Кунаков и понятые Ив. Тим. Войнов, Николай Серг. Шелестов (неразборчиво). Претензии можно было предъявить до подписания сего документа по адресу: г. Константиновск, улица Коммунистическая, 39. Были претензии или нет, осталось тайной. 25 октября арестованный заполнил анкету. В пункте № 5 значится: «Служба в белых и др. к-р. армиях, участие в бандах и восстаниях против Советской власти: с 1918 по 1920 служил в 4-ом донском казачьем полку писарем при штабе полка», в пункте № 6 – «В 1930 г. обвинялся по ст. 58 п. 10 УК, по истечению 6 мес. Освобождён за недоказанностью».

А вот самый короткий и страшный документ:

«Протокол Тройки УНКВД по Азово-Черноморскому краю от 28 октября.

Слушали «дело № 35 135 по обвинению бывшего кулака, белогвардейца, секретаря военно-полевого суда (?) председателя ревиз. комиссии колхоза до ареста А. Ф. Закотнова.

Обвиняется: систематически среди колхозников-казаков вёл контрреволюционную повстанческую агитацию, восхвалял врагов народа.

Докладчик Алтухов.

Постановили: расстрелять с конфискацией личного имущества».

Приговор привели в исполнение 10 ноября 1937 года. А 12 декабря 1956 года Президиум Каменского областного суда деда реабилитировал. И семье об этом никто не сообщил!

Рассказ, наверное, получился нестройным. А как я могла удержаться от эмоций? Предки мои ближайшие были добрыми, смелыми, сметливыми, умели отстоять свою позицию. Неравнодушными были, полезными людям и Отечеству крестьянами и казаками… а погубили деда чьи-то мелкие амбиции.