ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2005-й

Театр и кино на Дону

ЗОЛОТОЙ ВЕК РОСТОВСКОЙ ДРАМЫ

11 февраля 1930 г. Ростовский-на-Дону Горсовет объявил Всесоюзный открытый конкурс на составление проекта драматического театра, который решено было построить в парке Революции, расположенном на Ростово-Нахичеванской меже. В возмещение утраченных древонасаждений предполагалось произвести посадку тех же сортов деревьев и осенью текущего года заложить новый парк в 20 га.

Из 17 проектов, присланных на конкурс, жюри приняло в основу проект «Красный мак» московских архитекторов Г. Г., М. Г. и Б. Г. Бархиных (1-я премия). Однако, по неизвестным причинам театр стали строить по внеконкурсному проекту.

К строительству театра, проект которого был разработан академиком архитектуры В. А. Щуко совместно с архитектором профессором В. Г. Гельфрейхом, приступили весной 1931 г.

«Мой отец работал электромонтёром на строительстве театра, — рассказывал Виктор Сергеевич Хазизов. — Его мастерская находилась около стройки. У него в подчинении было несколько рабочих... Я помогал отцу носить провод, лампы и попутно учился монтёрскому ремеслу. Помню, на 1 мая мы с отцом устанавливали иллюминацию. По фронтону висел транспарант с лозунгом: «Да здравствует 1 мая!», а на крыше торчал столб со звездой. И я лазил на столб и подключал звезду. Отец сделал деревянный барабан с медными полосами, а к ним прижимались щётки. Двигатель медленно вращался, щётки то замыкали, то размыкали цепь. Звезда зажигалась и тухла, а потом зажигался лозунг. Вот такая была электроника в 30-х гг.».

Начальником строительства был назначен Аркадий Михайлович Стамблер, он же стал и первым директором нового театра. Стамблер — фигура в наше время несправедливо забытая. Как следует из письма брата Стамблера, Михаила Михайловича, на имя прокурора Ростовской области, «в гражданскую войну он участвовал в боях с Колчаком, Деникиным и др. в качестве комиссара полка, затем бригады, потом дивизии. За участие в гражданской войне награждён орденом Красного Знамени и личным оружием. После окончания гражданской войны всё время работал в Азово-Черноморском (Северо-Кавказском) крае и Ростовской обл. на руководящей партийной работе…» В 1929 г. Стамблер занимал пост управляющего зрелищными предприятиями Ростова, а в апреле 1930 г. был начальником строительства не только театра, но и гостиницы «Ростов», и Дома актёра, и школы Сельмаша. В 1937 г. Стамблера арестовали как участника контрреволюционной троцкистско-зиновьевской организации и приговорили к тюремному заключению на 10 лет. Как сообщал тот же Михаил Михайлович Стамблер, его брат умер 19 ноября 1941 г. при эвакуации заключённых из Ростова на станции Увек Саратовской области [1].

Ни сам Стамблер, ни архитектор Л. Ф. Эберг, ни главный инженер Н. И. Каныгин, ни производитель работ Г. Ф. Перкун, ни руководитель монтажа сцены А. Д. Токарев не имели опыта в строительстве театров. Поэтому многое решалось в процессе работ. Отдельные детали первоначального проекта Щуко и Гельфрейха не раз изменялись.

Специально для строительства театра были организованы разработки гранитных и мраморных карьеров на Урале, в Крыму, на Украине. Из Ростова же туда перебрасывали транспорт и фураж. В одной из станиц наладили кирпичное производство. В Волгодонском районе имелась своя лесопилка, где обрабатывали кругляк. К стройке проложили железнодорожную ветку для подвоза материалов, там же организовали распилку мрамора, полировку зеркального стекла, создали деревообделочный, мебельный и меднолитейный цеха, механическую и слесарную мастерскую.

Кадры собирали по всей стране. Из Одессы вызвали работавших на реставрации Одесского театра тт. Марьина и Куликова. Разыскали единственного в стране специалиста по искусственному мрамору т. Попова, приехавшего вместе со своей бригадой, призвали к большой творческой работе скульптора Королькова. Инженер Каныгин поехал в Крым на мраморные карьеры и там нашёл знаменитого мастера по шлифовке камня Боровкова. А Боровков увлёк за собой целую семью каменотёсов — ударников Шиляковых.

В 1934 г. на работу в проектное бюро строительства драматического театра пригласили молодого ростовского архитектора Игоря Петровича Смирнова, сына дворянина, председателя Ростовского окружного суда. Смирнов занимался разработкой интерьера (подтверждающие этот факт материалы хранятся в семейном архиве его дочери Ольги Игоревны) [2].

Над горельефами работал сын коннозаводчика Сергей Корольков.

Скульптора такого уровня, как Корольков, в Ростове было не найти. Театровед Наталья Павловна Перминова рассказывала: «По преданию, которое переходит из уст в уста, скульптор Сергей Корольков в один из моментов жесточайшего спора с партократами схватил лопату и ...соскоблил одного из персонажей композиции, изображающих вождей русской революции... Говорят также, что у Королькова были и другие поводы обижаться на советскую власть...» [3].

В 1935 г. театр был выстроен. Три дня происходили торжественные мероприятия. 27 ноября прошёл праздничный концерт. 28 ноября состоялся первый спектакль «Мятеж» по Дмитрию Фурманову. 29-го — торжественный вечер. В тот день директор стройки Стамблер, главный инженер Каныгин и другие были награждены деньгами и легковыми машинами.

А между театром и Доном ещё беспорядочно стоят заборы и дома. Ни фонтанов, ни скульптур, только ровная, чистая асфальтированная площадь.

Нашим современникам не удалось увидеть тот, довоенный, театр: в годы войны его разбомбили немцы. Погибли эффектные мраморные колонны, мозаичные плиты, лестницы из белого итальянского и уральского мрамора, стены из красного и серого крымского мрамора, перила из французского красного, пятнистого...

Откуда взялись средства для такой роскоши? Ростовский краевед Татьяна Нерсесовна Андреенкова считает: «Воинствующие безбожники разрушали храмы — произведения искусства своих предков — и строили новые, нередко впечатляющие своей безвкусицей. Так, «куб» нового театра был облицован мозаичными плитами, служившими до этого знаменитыми своей красотой полами новочеркасского Войскового собора». А Виктор Сергеевич Хазизов добавляет: «Я мальчиком видел, как распиливали мраморные надгробия, снятые с Софиевского кладбища (на этом месте сейчас парк Революции)».

Относительно акустики зала мнения высказывались как положительные, так и отрицательные. К последним относилсь эпиграмма Ростислава Плятта: «Я другой такой не знаю сцены, где так плохо слышит человек» и заметка Ю. А. Завадского, побывавшего в 1935 г. на гастролях в Ростове: «не завидую труппе, которая будет в нём играть». Возможно, подобные отзывы объяснялись тем, что специалисты по акустике в качестве консультантов при строительстве не приглашались: таковые были, в основном, представителями церкви [4].

По иронии судьбы, ровно через год после откровения Завадского он вместе со своей труппой был переведён из Москвы в Ростов-на-Дону.

Основной актёрский состав нового театра составили артисты ростовского Большого театра, который к этому времени носил имя А. В. Луначарского. Оно находилось на месте современного здания цирка, на пересечении проспекта Будённовского и улицы М. Горького. Труппа театра Луначарского перешла сюда в 1931 году, последний спектакль состоялся 1 октября 1935 года, и артисты стали готовиться к открытию нового сезона уже в театре имени Максима Горького. Главным режиссёром в это время был Б. Б. Вильнер. Из первой афиши театра известно, что в репертуаре театра в 1935 г. были спектакли «Бойцы» Б. Ромашова, «Ревизор» Н. Гоголя, «Трус» А. Крона, «Аристократы» Н. Погодина, «Оптимистическая трагедия» В. Вишневского, «Дети солнца» М. Горького, «Маскарад» М. Лермонтова и др. Музыку ко многим спектаклям писал композитор и дирижёр Алексей Павлович Артамонов. Эти спектакли — «Мятеж» (1935), «Ревизор» (1935), «Как закалялась сталь» (1937), «Человек с ружьём», «Отелло» (1938), «Богдан Хмельницкий», «Я сын трудового народа» (1939), «Хозяйка гостиницы», «Много шума из ничего, «Фельдмаршал Кутузов», «Собака на сене» (1940).

В то время ряд московских театров выехал в крупнейшие индустриальные центры Союза. Завадский писал в газете «Советское искусство» в 1936 г.: «На нашу долю выпало огромное счастье. Наш театр, покинув тесный подвал в Головином переулке, вышел на широкий простор жизни. Театры-москвичи заносчиво и важно полагают Москву единственным центром, в котором возможна настоящая творческая работа. Это неверно! Причина наших театральных неудач — в отрыве некоторых театров от непосредственной жизни...»

Четыре года работы труппы Завадского в Ростове театралы называют «золотым веком» ростовской драмы. Москвичи поставили пьесу нахичеванского драматурга Фёдора Сергеевича Готьяна «Тигран». Роль главного героя пьесы, геолога-армянина Тиграна Артавадзовича Ягубянца, недавно умершего, исполнял Н. Д. Мордвинов.

Однако через четыре года театр подошёл к кризису.

Н. Д. Мордвинов записал в дневнике: «Ехали на три года, прожили четыре. Ожесточённейшая борьба здесь с актёрами старой школы, с авторами, которые считают театр своей вотчиной, с газетами, которые нашли, что они могут властвовать над делами и умами, долго и упорно считавшими нас белыми воронами... Грустно, что всё надо начинать заново». И хотя впереди предстояли крупные победы — «Отелло», «Враги», «Укрощение строптивой», — в коллективе уже звучала чеховская нота: «В Москву...» [5].

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Стамблер Аркадий Михайлович: дело № 13525 (начато 18 января 1937 г. — окончено 17 мая 1941 г.) // Архив УФСБ по Ростовской области.
2. Ермоленко А. Ростовский архитектор И. П. Смирнов // Донской временник. Год 2002-й. — С. 94-97.
3. «Донской временник. Год 2005-й. — С. 122-123.
4. Перминова Н. «Я другой такой не знаю сцены...» // Приазовский край. — 2003. — 14 авг.
5. Мордвинов Н. Д. Дневники.— М.: ВТО, 1976. — С. 129; Бенкендорф С. Из Москвы в Ростов // О Завадском: Ю. А. в воспоминаниях современников. — М., 1993. — С. 49.