ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2012-й

Архитектура Ростова-на-Дону

ПОЛОВИНУ РОСТОВА ОТСТРОИЛ!

К 100-летию со дня рождения Георгия Алексеевича Петрова

В годы перестройки от одного из старших коллег я услышала запальчивое утверждение:

– Иной писатель три книжки напишет – ему мемориальную доску повесят. А вот архитектор Петров после войны половину города отстроил – и никто его в Ростове не знает!

Эти слова задели, запомнились. Я начала с расспросов коллег, а закончила знакомством с личным делом Петрова в архиве Союза архитекторов. Георгий Алексеевич был человеком неординарным. Его «неизвестность» стала приметой времени: в буднях великих строек имена архитекторов замалчивались, зато страницы периодических изданий пестрели фамилиями прорабов, бригадиров, монтажников, каменщиков, бетонщиков.

Георгий Алексеевич Петров родился в Нахичевани-на-Дону в 1912 году, окончил советскую трудовую школу и Северо-Кавказский краевой строительный техникум. Поступил в Московский архитектурный институт. В студенческие годы работал под руководством Ивана Владиславовича Жолтовского, который ещё в дореволюционные годы считался знатоком классической архитектуры.

Через год после окончания института, в 1938-м, он уже вступил в Союз архитекторов СССР и работал в Ростове в «Промстройпроекте» [1].

Отечественная война прервала становление мастера и вычеркнула четыре года из его творческой биографии. В сентябре 1945-го демобилизованный майор Петров возвращается в Ростов, в котором разбирают руины, налаживают движение транспорта, начинают восстанавливать заводы и ремонтировать выстоявшие во время бомбардировок жилые дома. Ему предстояло возглавить реконструкцию исторического центра города; впоследствии он становиться её признанным творческим лидером.

Устремления зодчих тех лет были обращены к советской неоклассике. Поколение победителей, к которому принадлежал Георгий Алексеевич, в конце 1940-х с энтузиазмом вернулось к этому архитектурному стилю, который олицетворял Победу в Великой Отечественной войне.

Напомню, что в российской истории это было третье обращение к классическим формам; первое, начавшись в последней трети ХVIII века, достигло своей зрелости после Отечественной войны 1812 года (ампир); второе, накануне Первой мировой, вылилось в неоклассицизм и неоклассическое направление стиля модерн; третье ярко проявило себя в конце 1940-х – середине 1950-х как советская неоклассика. В Ростове она проявила себя цельно, органично войдя в исторический контекст городской застройки.

Работая в конторе «Ростоблпроект», Петров создавал проекты, участвовал в реконструкции и возведении многих зданий центра города. Примеры – монументальный дом с кондитерской «Золотой колос» (1949–1951) и многоэтажный дом с магазином «Динамо» (1949-1951) на Большой Садовой, Дворец профсоюзов на Ворошиловском проспекте (1947-1949), жилой дом на улице Суворова, 1/9 (1949-1951); Высшая Партийная школа (1952-1956), совместно с Н .Г. Худовердовым, Ростовский цирк (1950-1957), совместно с А. В. Барулиным [1]. Каждое здание, современно трактующее традиционные формы классицизма и ренессанса, – художественно цельный образ, органичный градостроительной структуре Ростова.

Многоэтажные жилые дома напоминают нарядные палаццо. Здание с кондитерской «Золотой колос» и стоящий напротив ЦУМ, увенчанные изящными ротондами, иногда называют пропилеями города (на одном из них ныне – куранты). Здание Высшей партийной школы (теперь Таможенная академия) на перекрёстке Будённовского проспекта и Московской улицы мастер трактует как храм Просвещения (кажется, именно его не хватало этой старейшей городской площади!). А Ростовский цирк предстаёт как дворец.

Торжественный и благородный облик творений Петрова формируют функциональные детали (балконы, лоджии, аттики, фронтоны, парапеты), колонны, пилястры; декоративные штукатурки и рустовка; керамическая облицовка, лепка (балюстрады, модульоны; орнаментальные фризы с изображениями колосьев, подсолнухов, рогов изобилия и прочего), скульптуры. Пожалуй, самое достопримечательное – квадрига и фанфаристы на фронтоне цирка.

Всё это выполнялось в те годы, когда для строительства не хватало самого необходимого: кирпича, цемента, металлопроката, кровельного железа, пиломатериалов...

Георгий Алексеевич возглавлял плеяду талантливых архитекторов; одни были его соавторами, другие совместно вёли надзор за строительством, иные возводили свои здания рядом, принимая творческое влияние мастера. Среди его коллег и друзей той поры были: Л. Л. Эберг, Я. А. Ребайн, Х. Х. Чалхушьян, Н. П. Соколов, Н. А. Александров, Н. Г. Худовердов, А. В. Барулин, В. И. Симонович, И. В. Баглай, В. В. Баринов…

По свидетельству современников, Георгия Алексеевича отличали общительность, эрудиция. Он умел отстаивать своё мнение в творческих спорах – и с начальством, и с коллегами, и с учениками, и со строителями.

При отделке здания с магазином «Динамо» лепщики отказывались выполнять авторское решение архитектора, упрощая до неузнаваемости орнаменты фриза. После очередного спора в конце рабочего дня Петров махнул рукой и ушёл. А когда стройплощадка опустела, вернулся с киркой и тщательно срубил неприемлемую лепнину. Нерадивые мастера удивились, но восстановили её. На следующий день архитектор вновь срубил орнамент. Когда такое повторилось несколько раз, рабочие догадались, кто «виновник». В областной газете появилась заметка о хулиганских поступках архитектора. Но Петров продолжал уничтожать халтуру до тех пор, пока не выполнили его авторское решение.

Был и другой случай. На стройплощадке долго не могли подобрать нужный оттенок колера для покраски фасада цирка. Георгий Алексеевич провёл несколько часов с малярами, которые смешивали составляющие, но результат не удовлетворял его. Подбор отложили на завтра. Вернувшись в проектную контору, Петров увидел молодую сотрудницу из соседнего отдела, идущую по коридору. Архитектор застыл от удивления: платье – цвета той благородной охры, который он не мог подобрать! Устремился к женщине, заключил её в объятья. Ошарашенная его напором, она сопротивлялась… Все в конторе знали о натянутых отношениях Петрова с женой, и этот эпизод, дойди он до её ушей, мог стать поводом для семейного разрыва. Когда же Георгий Алексеевич объяснил причину своего поступка, оба дружно смеялись. Сотрудница подарила ему запасной лоскут своего нового платья: в те годы такие вшивали в боковой шов одежды.

Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР 1955 года «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве», резко изменившее стилистическую направленность и эстетическую систему советской архитектуры, стало причиной кризиса в творческой деятельности Петрова. Он продолжал проектировать здания для Ростова, Новочеркасска, Таганрога, – но возвести такие оригинальные, как в 1950-е годы, уже не мог.

До конца своих дней архитектор прожил в Ростове. Его семья (жена, сын и дочь) получила квартиру в доме с кондитерской «Золотой колос». Это была одна из тех квартир в двух уровнях, которые в городе до сих пор никто не пытался повторить. Умер Георгий Алексеевич в 1975 году. Ещё живы его младшие коллеги и ученики…

Сегодня, оценивая советскую неоклассику в Ростове 1950-х годов, мы осознаём, что архитектурные творения Георгия Петрова стали символами послевоенного возрождения города. Крылатое латинское изречение – «Городу и миру», – могло бы стать девизом его творчества.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Текущий архив Ростовской организации Союза архитекторов России. Личное дело архитектора Г. А. Петрова.