ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2005-й

Жизнь и творчество донских писателей

СУВОРИН, БОБОРЫКИН, ГАРШИН — СОВРЕМЕННИКИ ЧЕХОВА

Информационное пространство России XIX в. не столь обширно, как в XXI в. Многие общественные деятели были знакомы лично. Некоторые литераторы выступали и как литературные критики. Имена А. С. Суворина, П. Д. Боборыкина и А. П. Чехова часто попадали в переписку, дневники современников, в литературные обзоры. К примеру, две выписки из дневника хорошего знакомого Чехова И. Л. Леонтьева-Щеглова: «Боборыкин и Чехов — две крайности представителя нашей общественной расшатанности: первого при всяком появлении зря ругают на чем свет, а второго превозносят за всякий водевильный пустяк» (1 октября 1889 г.); «В одном маленьком рассказе Чехова больше чуется Россия, чем во всех романах Боборыкина» (август 1891 г.) [1].

Младший брат писателя Чехов «Михаил Павлович ценил сочинения брата за язык, приравнивания к произведениям Тургенева, Боборыкина» [2].

Запись из дневника известного публициста, писателя, издателя, театрального деятеля Алексея Сергеевича Суворина от 14 мая 1896 свидетельствует: «…будто Александр III проездом в Москву, 13 мая 1894 г., на юг, пожелал посмотреть труппу Малого театра. Дали пьесу Боборыкина «С бою». Он остался доволен исполнением, но не пьесою, которую нашел скабрезною» [3. — С. 228].

В конце 1885 г., когда издаваемая Сувориным газета «Новое время» приобрела широкую известность, а его издания и книжные лавки распространились по всей стране, и произошло его знакомство с Чеховым. Их личная переписка длилась 17 лет. В издании Суворина вышли в свет отдельные книги произведений Чехова. Это сборники «В сумерках» (1887), «Рассказы» (1888), «Хмурые люди» (1890), «Пьесы» (1897), некоторые другие.

Дружба Чехова и Суворина вызывала у современников противоречивые чувства. Так, Д. С. Мережковский писал: «Суворин и Чехов соединение противоестественное: самое грубое и самое нежное. Пусть в суворинских злых делах Чехов неповинен (Суворин отошел от позиции либерального и даже демократического журналиста к национализму и шовинизму — Е. Ш.), как младенец; но вот чёрт с младенцем связался» [4].

Наш современник, английский славист Дональд Рейфилд, писал, что истинный душевный комфорт Суворин испытывал в кругу друзей, и самая трогательная дружба связывала его с Чеховым, в чьём писательском гении он скоро уверился. Этой привязанности не мешали политические расхождения, «суворинская моральная нечистоплотность», «ревность его сыновей и коллег-газетчиков». Дональд Рейфилд осуществил в России обширные архивные разыскания, что дало ему возможность без обиняков писать о Чехове и о «Короле Лире из Санкт-Петербурга».

В первые годы знакомства с Сувориным у Чехова сложилось высокое мнение о нём как об интереснейшем собеседнике. Суворин был знатоком театрального искусства и сам писал пьесы.

В письме брату Александру Чехов как-то восклицал, что был поражён приемом, который оказали ему питерцы. Произведения Чехова печатались в «Новом времени», книги Чехова выходили в его издании и печатались в его типографиях. Суворин и Чехов вместе путешествовали по Европе в 1891 и 1894 гг.

По замечанию Э. А. Полоцкой, письма Чехова к Суворину — может быть, самые содержательные во всей чеховской переписке.

В конце 1890 гг., в эпоху дела Дрейфуса, Суворин показал себя явным сторонником антисемитизма и вообще борьбы со всякими «инородцами». Отношения Суворина и Чехова приняли формальный характер.

В канун своего дня рождения в 1896 г. Суворин отмечал в дневнике: «Чехов сегодня говорит: «Мы с Алексеем Сергеевичем умрём в XX столетии». — «Вы — да, но я умру в XIX непременно», сказал я. — «Почем вы знаете?!» — «Совершенно уверен, что в XIX веке. Оно и не трудно отгадать, когда с каждым годом становишься хуже и хуже …» [3. — С. 252]. На деле вышло не так, хотя Чехов был на двадцать шесть лет моложе Суворина.

Близкий к Суворину в начале 1900-х гг. Василий Розанов писал о нём: «Помню его, встречавшим гроб Чехова в Петербурге: с палкой он как-то бегал (страшно быстро), все браня нерасторопность дороги, неумелость подать вагон… Смотря на лицо и слыша его обрывающиеся слова, я точно видел отца, к которому везли труп ребёнка или труп обещающего юноши, безвременно умершего. Суворин никого и ничего не видел. Ни на кого и ни на что не обращал внимания, и только ждал, ждал… хотел, хотел… гроб!»

Суворин публиковал на страницах своих изданий разнохарактерные воспоминания о безвременно ушедшем писателе. В своих же трёхстраничных мемуарах «Чехов как человек» Алексей Сергеевич отметил некоторые особенности натуры писателя: «В нём соединялся поэт и человек большого здравого смысла»; «В Чехове было что-то новое, независимое, как будто совсем из другой жизни…»; была в нём «как будто жестокость, но жестокость правоты и твёрдости» [5].

О другом своём современнике — прозаике, драматурге, критике, переводчике и театральном деятеле Петре Дмитриевиче Боборыкине Антон Павлович Чехов отзывался так: «Боборыкин — добросовестный труженик, его романы дают большой материал для изучения эпохи».

Петра Дмитриевича можно назвать первой живой пишущей машиной. Знакомство Чехова и Боборыкина состоялось в 1889 году, когда Чехов передал Боборыкину, как заведующему репертуарным отделом в театре Горевой, водевиль «Предложение» Тогда же состоялось их личное знакомство. Известны два письма Боборыкина к Чехову. Письма Чехова к Боборыкину неизвестны.

Вл. Немирович-Данченко вспоминал, что «корифей русской литературы, Боборыкин» доставлял себе такое удовольствие: «каждый день непременно читать по одному рассказу Чехова». Сам Боборыкин вспоминал об этом так: «Мне было рекомендовано врачами читать как можно меньше. По утрам, за кофе, в столовой, где я всегда был один за ранним временем, я положил себе: прочитывать по одному рассказу [Чехова], никак не больше. Но меня они стали так «забирать», что я охотно преступил эту порцию и читал по два и больше рассказов» [6. — С. 751]. Боборыкин писал об этом и в письме к Чехову 5 июля 1889 г.: «…рискуя утомить единственный зоркий для работы глаз, с трудом отрывался от них: это заменит Вам жалкие излишние любезности» [6. — С. 752].

Боборыкин оставил воспоминания о Чехове. Они хранятся в РГАЛИ и, вероятно, не опубликованы. Боборыкин с молодых лет много жил за границей. 12 июля 1908 г. он присутствовал на открытии первого памятника Чехову в парке Баденвейлера. Более того, после панихиды Пётр Дмитриевич Боборыкин, наряду с профессором Веселовским и режиссёром Станиславским, говорил небольшое слово о «поэте безвременья».

Ещё один современник Чехова — педагог, литератор, критик, общественный деятель, издатель Евгений Михайлович Гаршин (1860-1931) — тесно связан с нашим краем. Гаршин окончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета в 1884 г. и преподавал русскую словесность в одной из Санкт-Петербургских гимназий.

Его статьи и очерки охотно помещали журналы «Исторический вестник», «Русское богатство», «Русская школа», «Звезда», Вестник изящных искусств, а также газеты «Голос», «Биржевые ведомости», другие издания. Он автор книг «Новгородские древности», «Общественное и воспитательное значение археологии», «Критические опыты», «Русская литература XIX века» и некоторых других.

Известны его воспоминания о брате Всеволоде Михайловиче: «В. М. Гаршин. Воспоминания», «Литературный дебют Всеволода Гаршина», «Как писался Рядовой Иванов».

Молодой учёный Р. В. Яровой (Саратов) причисляет Е. Гаршина к числу несправедливо забытых общественно-литературных деятелей России конца XIX-начала XX века. Он также представил его как литератора широкого профиля, талантливого критика, педагога и популяризатора науки широко известного среди своих современников.

Чехова и Гаршина не связывало личное знакомство, также не отмечена их переписка. Однако в своих «Литературных беседах» Гаршин неоднократно критически отзывался о творчестве Чехова.

«Степь» скучна и «требует от читателя чрезмерного напряжения, чтобы стало охоты воспринимать все прелести художественного изложения автора этого произведения», — писал Гаршин в статье «Литературные беседы».

Эта оценка крайне противоположна отзывам Всеволода Гаршина, который незадолго до своей гибели поделился со своим другом В. А. Фаусеком: «Я пришел сообщить тебе замечательную новость. <… > в России появился новый первоклассный писатель <…> у меня словно нарыв прорвался, и я чувствую себя хорошо, как давно не чувствовал» [7].

В ноябре 1888 г. Чехова затронула очередная критика Е. Гаршина. В письме к поэту Плещееву Чехов спрашивал: «Читали ли Вы наглую статью Евгения Гаршина в «Дне»? Мне прислал её один благодетель. Если не читали, то прочтите. Вы оцените всю искренность этого злополучного Евгения, когда вспомните, как он раньше ругал меня. Подобные статьи тем отвратительны, что они похожи на собачий лай. И на кого лает этот Евгений? На свободу творчества, убеждения, лиц… Нужно дуть в рутину и в шаблон, строго держаться казёнщины, а едва журнал или писатель позволит себе проявить хоть на пустяке свою свободу, как поднимается лай» [8].

Казалось, пути А. П. Чехова и Е. М. Гаршина несоединимы. Однако они сошлись в начале 1900-х годов в Таганроге, куда Гаршин переехал с семьёй.

С 1901 г. он был директором коммерческого училища и жил при нём. 5 ноября 1903 г. Чехов передал поклон Гаршину в ответ на сообщение в письме двоюродного брата Владимира Митрофановича Чехова из Таганрога о том, что Гаршин интересовался Чеховым: «В воскресной школе несколько раз встречался с Гаршиным. Всякий раз он спрашивал о тебе, твоём здоровье, и поручил передать тебе его поклон».

Не прошло и года, как Чехова не стало. Через две недели после смерти писателя-земляка таганрогская Городская Дума проводила чрезвычайное заседание. Собравшиеся поручили Городской Управе составить программу увековечивания памяти писателя.

Вскоре начались хлопоты по присвоении библиотеки имени Чехова, хлопоты по изысканию средств для постройки нового здания, о переименовании Елизаветинской улицы в Чеховскую. Горячо обсуждался вопрос о создании кружка, который бы соединил желающих «внести свой вклад в увековечивание памяти земляка». В деле создания кружка объединили усилия директор коммерческого училища Е. М. Гаршин, директор мужской гимназии А. Н. Гусаковский, инспектор той же гимназии Е. Ф. Лонткевич, член городской управы врач П. Ф. Иорданов.

30 октября 1904 года газета А. С. Суворина «Новое время» писала: «В Таганроге нарождается «Чеховский кружок» по инициативе директора коммерческого училища Е. М. Гаршина. Цель кружка — собрать «живую старину» об А. П. Чехове. Председателем избрали статского советника Е. М. Гаршина». В августе 1905 г. «Известия книжных магазинов Т-ва М. О. Вольф» сообщили об утверждении Устава кружка, на подготовку которого ушло два месяца. В состав кружка вошли большей частью лично знавшие Чехова. Это соученик по гимназии, товарищ детства, преподаватель коммерческого училища А. Дросси, доктора И. Шамкович, Г. Тарабрин, даровитый журналист А. Тараховский, а также родственники — О. Л. Книппер-Чехова, М. П. Чехова, братья Александр, Иван и Михаил Чеховы. Всего в 1909 году кружок насчитывал более 30 членов.

В фондах Таганрогского Государственного литературного и историко-архитектурного музея-заповедника хранятся документы о создании и деятельности Чеховского кружка. Кружок оказывал научную и финансовую помощь библиотеке и музею имени А. П. Чехова, изучал творчество Чехова, местные архивы, устраивал вечера, готовил рефераты, выступал с лекциями...

Особенно плодотворной была деятельность кружка в год 50-летия со дня рождения А. П. Чехова. Гаршину принадлежит идея устроить в доме рождения писателя мемориальный музей. Задуманное свершилось значительно позже, но мемориальная доска была установлена в 1910 г.

Предметами «живой старины» стали фотографии знаменитых современников с автографами, переписка Чехова, иллюстрации к его сочинениям, печатные отзывы о нём и его произведениях, об исполнении на сцене его пьес.

С отъездом в 1911 г. Е. М. Гаршина из Таганрога на новое место работы в Симферополь (предположительно, это был перевод по службе) и с открытием в 1914 г. Чеховской комнаты при городской библиотеке деятельность Чеховского кружка изменилась и во многом потеряла своё значение.

Почему же Гаршин, критиковавший произведения Чехова при его жизни, стал инициатором создания кружка?

Евгений Михайлович писал в Приазовском крае»: «Его ещё нет, но он будет, этот чеховский кружок в Таганроге. <…> Собирание живых, непосредственных воспоминаний о Чехове — это первая задача кружка его имени.

Вторая задача — собрать и собирать впредь всё, что где-либо говорится о нём в печати. Общими силами и без всякого труда для каждого в отдельности, можно сделать чудеса в этом направлении. <…>

Третьей задачей чеховского кружка должно быть распространение истинного понимания этого замечательного писателя, всеми признанного, но недостаточно понятого. Для разрешения этой задачи надо, с одной стороны, изучать Антона Чехова, с другой — популяризировать его <…> [9].

Масштаб личности и творчества А. П. Чехова, любовь к нему земляков не могли не повлиять на Е. М. Гаршина и не превратить его в ревностного почитателя.

ЛИТЕРАТУРА

1. Одесская М. М. «Нескромные догадки о «Нескромных догадках» И. Л. Леонтьева-Щеглова // Чеховиана. Чехов и его окружение. — М. : Наука, 1996. — С. 173.
2. Кузичева А. П. Чеховы. Биография семьи.— М. : Артист. Режиссер. Театр, 2004. — С. 329.
3. Дневник Сергея Александровича Суворина / Текстол. расшифровка Н. А. Роскиной; Подготовка текста Д. Рейфилда, О. Е. Макаровой. — London : The Garnet Press; Москва : Независимая газ., 1999. — 708 с.
4. Мережковский Д. С. Было и будет. Дневник. 1910-1914. — Петроград, 1915. — С. 239.
5. Алексей Суворин. Чехов как человек // Путешествие к Чехову : Повести. Рассказы. Пьеса. Размышления о писателе / Вступ. ст., сост. В. Б. Коробова. — М.: Школа-Пресс, 1996. — С. 430-431.
6. А. П. Чехов в воспоминаниях современников. — ГИХЛ, 1960.
7. Фаусек. В. А. Воспоминания о В. М. Гаршине // Полное собрание сочинений В. М. Гаршина. — СПб., 1910. — С. 60-61.
8. Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем в 30-ти томах. — М., 1976. — Т. 3. — С. 64.
9. Таганрог и Чеховы. – Таганрог : Лукоморье, 2003. — С. 680.