Статья опубликована только в электронной версии "Донского временника"

ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Вып. 32-й

Книжное дело. Издательства

А. С. Пхида

Популярная история книгораспространения на Дону

Глава 14 «Книгу в массы!»

    В поиске наиболее эффективных форм встречи книги с покупателями в конце 20 годов прошлого века в нашей стране стали организовываться специальные  базары. Высокую оценку им дал журнал  «Книгоноша»: «весенние вылазки книги на площади сел и городов, явились первоначальной формой массового продвижения книги в гущу рабочих и крестьянских масс, что явилось серьезным шагом в деле практической реализации завета Ленина «Книгу в массы!».

Фотоколлаж со страницы журнала «На книжном фронте» 1927 года. Из фондов хранилища ДГПБ.

Местами для проведения книжных базаров, как правило, становилась центральная улица города или поселка. Резон был в том, что, помимо специально приходящих на этот базар посетителей, как отмечал журнал, здесь ещё и «значительный поток проходящих, которые, идя на работу или с работы, вовлекаются в атмосферу книжного базара, застревают у книжных киосков и… остаются на базаре как покупатели».

В рекомендациях по проведению таких базаров предлагалось открытие их проводить к 5 мая, отмечавшемуся в то время в Советском Союзе как День печати. Продолжаться такое торжище могло около месяца, торговые ларьки и киоски на нем могли располагаться на протяжении километра. Именно такой базар был проведен в Москве на Тверском бульваре. Своеобразным продолжением этой формы продвижения книги к покупателю можно считать и современный книжный фестиваль «Красная площадь» вот уже 10 лет с 2014 года, проходящий в Москве на главной площади страны.

Страница с фотоколлажем из журнала «На книжном фронте» из фондов ДГПБ

Однако специалисты книжного дела двадцатых годов прошлого века отмечали и некоторые недостатки проведения таких акций на центральных улицах городов того времени: только в выходные дни сюда могли приехать покупатели из рабочих районов. Вовлечь же в празднество книги широкие массы рабочего населения можно, только перебравшись в эти районы, а не рассчитывать, что читательский интерес заставит тысячи рабочих преодолеть значительное расстояние, чтобы приобрести книги.

Впрочем,  в качестве  дополнительного стимула активизации интереса покупателей к таким книжным акциям, организаторы для их проведения стали привлекать популярных писателей, которые сами становились за прилавок. Мы уже упоминали на этих страницах раньше,  как в одном из ростовских книжных магазинов роль продавца на себя примерил Владимир Маяковский.

О похожем случае с Маяковским, но уже на московском базаре в своей книге «Вижу Маяковского» рассказывает коллега Маяковского по работе в журнале «Новый ЛЕФ» Леонид Филиппович Волков – Ланнит (1903 — 1985)

9 июня 1929 года в Москве проходил День книги. На Тверском бульваре за прилавками киосков, к удовольствию книголюбов, стояли известные писатели и поэты Семён Кирсанов, Александр Жаров, Иван Молчанов и другие и помогали продавцам. Самое невообразимое творилось у киоска с надписью «Здесь торгует В.Маяковский»

Газета «Вечерняя Москва» даже встревожилась: «Толпа, узнавшая популярного поэта, растёт и угрожает остановить всякое движение по аллее базара…» Рассказ очевидца дополняет картину происходящего: «Маяковский шутит, зазывая покупателей. Торговля идёт бойко. …Отпуская первый том своего собрания сочинений, он предупреждает, что должен сделать в нём одну поправку,

- Здесь на портрете  я молодой и бритый. Теперь я с волосами, хотите, пририсую их здесь на снимке?

Все книги Маяковского распроданы. Один  молодой человек, протискавшись сквозь толпу, спрашивает «Историю западной литературы» Когана. Кругом засмеялись. Надо было знать отношение  поэта к Когану.

(Коган П.С. литературовед и литературный критик, с которым у Маяковского сложились конфликтные отношения)

Но делать нечего – торговать так,  торговать.

- Есть у нас Коган? – спрашивает Маяковский продавца.

Тот достаёт с полки «Историю», а Маяковский, стряхнув с книги пыль, вежливо осведомляется:

- Вы не раздумали ? Нет? Надпись сделать?

Пожалуйста.

Владимир Владимирович вынимает стило и подписывает «Смущённо и растрогано всучил безумцу Когана». В очереди, включая покупателя, все смеются.

В тот же воскресный день 9 июня         Маяковский побывал ещё и в Октябрьских красноармейских лагерях. В них тогда тоже проводилась Неделя книги. Каждое воинское подразделение устраивало литературные вечера. Маяковский читал свои стихи. И, призывая крепить мощь Родины, агитировал за постройку подводных лодок. Одна из них – «Комсомолец» была построена молодёжью по его инициативе. Ей он посвятил стихотворение, которое назвал «Подводный комсомолец»

Готовь,
    рабочий молодой,
себя к военной встрече.
И на воде
     и под водой —
зажми
   буржуя
       крепче.

Владимир Маяковский на литературном празднике у красноармейцев.

Ну, а в журнале «На книжном фронте» за 1929 год предлагалась ещё одна форма активизации покупательского интереса к книге. Ею стала книжная лотерея.  Её польза автору статьи виделась в следующем: «Очень много хороших книг лежит омертвелыми на полках книжных магазинов. Огромные массы таких «мертвецов» заполняют помещение оптовых складов. Пройдёт каких-нибудь один-два года со дня выхода книги, она перестанет быть новинкой и о ней забывают…

Плохо обстоит дело и с рядовым читателем, которому книжка нужна, но он к ней ещё не привык, у которого есть потребность в чтении, но нет необходимости чтения. Такой читатель совсем не пойдет в книжный магазин. Мощные пласты читателей должны быть распропагандированы на покупку книги.

Неиспользованные пути массового распространения книги имеются. Одним из таких способов (на Западе, кажется, уже применявшимся) является книжная лотерея. Этот способ имеет все основания быть названным массовым. Если читатель выступит во всем своем многообразии, от школьника-пионера до активного партийца, то успех такой лотереи более чем обеспечен. Нужно только хорошо организовать это дело.

Агитационный плакат первой советской книжной лотереи.

При вполне доступной цене лотерейного билета в 30-35 коп., что может получить выигравший? Любую книгу издательства ГИЗа, осуществить любую подписку на журналы за счет своего выигрыша. Самыми крупными выигрышами должны быть выигрыши в 100 рублей, при огромной массе мелких выигрышей в рубль, 2 руб. 50 коп и в 5 рублей.

Мы должны всколыхнуть и поднять армию читателей (потенциальных покупателей книги) в поход за книгу, за политическое просвещение, за грамотность!»

По мнению других приверженцев этой формы, книжная лотерея могла бы «всколыхнуть и поднять армию читателей» не только в поход к политическому просвещению, но и подтолкнуть их к маршу в направлении здоровой жизни.

В журнале «На книжном фронте» № 47-48 за 1929 год находим мы описание и такой оригинальной  формы книгорозыгрыша, как лотерея «Книга вместо водки».

Лотерейный билет антиалкогольной книжной лотереи.

Его цель как явствует из этой статьи: продвижение новой массовой книги и отвлечение, оттягивание от бюджета трудящихся средств, затрачиваемых на алкоголь. То есть, замысел организаторов здесь, видимо, был такой: опираясь на жажду знаний и страсть пьющего пролетария к чтению, оттянуть из его бюджета средства на покупку книги ничего не оставив на приобретение алкоголя. И таким образом подтолкнуть его к здоровому образу жизни. Согласимся, достаточно остроумное и благородное решение проблемы. Остаётся, конечно, вопрос: насколько оно стало эффективным? Лотерея обещала 2 млн. выигрышей от 25 копеек до 200 рублей. С разъяснением, что на сумму выигрыша может быть принята подписка на журнал ГИЗа, а также на подписные издания. Например, собраний сочинений В.И.Ленина, К.Маркса, Ф.Энгельса, М.Горького и других русских классиков.

В конце тех же 20-х годов был предложен и революционный способ борьбы с извечным злом советского книгоиздательства – нехваткой бумаги.

Тот же журнал «На книжном фронте» писал: «Для произведения всеобщего начального обучения и ликвидации неграмотности понадобятся миллионы новых книг и учебников. А школа уже сейчас испытывает громадную нужду в книге. Не хватает бумаги. В то же самое время в самой школе и у населения пропадает огромное количество старых книг, газет, журналов и другого бумажного хлама, который во что бы то ни стало должен быть собран, переработан и обращен на цели культурного строительства.

Поэтому нужно организовать сбор утильсырья.

…Школе и другие культпросветучреждения в уплату за собранный утиль будут по своему желанию вместо денег получать специально выпущенные книжные боны. Книжные боны выпущены с разрешения Наркомфина на общую сумму 1 млн. рублей достоинством в 50 коп., рубль и 5 рублей. По книжной боне ее предъявитель имеет право  получить (или выписать почтой) любую книгу в любом магазине Госиздата со скидкой 10%. Несмотря на полное запрещение потребительской скидки.

Все эти льготы имеют целью всячески стимулировать сбор утильсырья и способствовать превращению старого ненужного хлама в оружие культстроительства».

Мы еще помним, как подобным способом уже в 80 годы XX века государство пыталось побороть дефицит бумаги, открыв магазины «Стимул», предлагая за сданную макулатуру «Дочь Монтесумы» Генри Хаггарда, «Русские сказки» Афанасьева, книги Дюма, романы о приключениях очаровательной «Анжелики маркизы ангелов»  и другие издания. Ну, это, как говорится, другая история, к которой мы обратимся позже.

А вот как выглядела книжная бона 1929 года.

И вновь, и вновь возвращаются практики и теоретики распространения книги первых лет Советской власти к необходимости активного продвижения книги на село.

С этой целью советские книгораспространители  обращаются к формам продвижения книги к сельским потребителям, известным ещё с дореволюционных времен по опыту  сытинских коробейников-офеней. Вот что сообщает о красных коробейниках-книгоношах один из сельских корреспондентов журнала «На книжном фронте»:

«Новые советские книги у нас появились в 1925 году. При сельской библиотеке организовался отряд книгонош-комсомольцев. Когда первые отряды комсомольцев-книгонош появились в деревнях, крестьяне отнеслись к этому новому виду торговли по-разному. Одни смеялись, другие, наоборот, покупали книги, зазывая книгонош к себе на дом.

Обложка журнала «На книжном фронте» из фондов ДГПБ

Нашему кружку селькоров пришла мысль заняться книгоношеством у себя в деревне. Вначале мы закупили 200 экземпляров книг разных издательств и по разным вопросам. Торговали мы ими на сходах и в других общественных местах. В течение двух месяцев книги были распроданы. Мы вновь закупили 200 экземпляров разных книг, и в один день на сходе было продано 80 экземпляров. Дело пошло на лад. Крестьяне, узнав, что мы торгуем книгами, стали ходить за ними к нам на дом.

Вывод один: чем активнее книгоноша, тем скорее книга дойдет до читателя. А читатель-мужик книгу возьмет. Только нужно умело ее преподнести.

А. Зайчик, книгоноша».

О важности этой формы книгораспространения пишет и Т.Мартынов в своём материале «О красных коробейниках»  в февральском выпуске журнала «На книжном фронте» 1929 года.

«Разбросанная по городам сеть книжных магазинов не справляется с возложенными на неё задачами. Книжные магазины замкнулись в своей собственной скорлупе и до сих пор не сумели привлечь к себе читателей. …Нужно практиковать разноску книг по деревням и казармам, организовывать кадры красных коробейников.  …Красный коробейник принесёт чрезвычайно большую пользу. Он не только будет являться продавцом книги, но вместе с тем и культурным работником среди деревни.

Видимо, к потенциальным комсомольцам-книгоношам была обращена и реклама ростовского отделения АО «Книга деревне», помещенная в газете «Молот» в 1927 году:

«Агроном, учитель, кооператор, комсомолец, селькор, указывайте каждому крестьянину и крестьянке, какую им необходимо приобрести книгу в ближайшей почтовой конторе, у кольцевого почтовика и письмоносца Связывайтесь сами с почтой, берите на себя роль субагента, работайте за особое вознаграждение и помогайте почтовикам в распространении книг.

Все на почте у деревенского почтовика!

Был и такой канал распространения книги на село в те годы.

Крестьянин, спрашивай книгу о вреде трехполья – пользе многополья, об удобрении почвы, о лошади, корове, свинье и других животных. Комсомольскую и пионерскую литературу. Земельные, лесные, уголовные и гражданские кодексы. По политграмоте. О женском движении. О медицине. Книги о Ленине и ленинские библиотечки. Рассказы. Пьесы для театра. Песенники».

Как известно, «нам песня строить и жить помогает» поэтому нам захотелось заглянуть в один из рекламируемых песенников той поры,  чтобы понять, какие помещённые в них песни и выраженные в них настроения, помогали красным коробейникам, книгоношам и не только им, в их созидательных делах и устремлениях того времени. И в одном из рекламируемых песенников той поры нам удалось обнаружить такие жизнеутверждающие комсомольские частушки.

Выступление советской сельской самодеятельности в конце 20-х годов прошлого века.

Наша маленька речонка

Давно вышла с берегов,

Наша сельская девчонка

Напугала кулаков.

Кабы не было туманов,

Не напала бы роса,

Кабы не было НЭПманов,

Не болела бы душа.

Комсомол на льдиночке,

Я на берегу.

Брось, парень, тесиночку,

Я перебегу.

Из сборника «Современная деревня в частушках и песенках революционной молодежи» - издательство «Молодая гвардия», 1927 г.