ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2013-й

История книжного дела донского края

БИБЛИОТЕКА ЕВЛАМПИЯ КАТЕЛЬНИКОВА

Традиция книжной культуры на Дону имеет длительную историю, уходящую своими корнями в эпоху позднего средневековья. Для казачества как военно-исторической общности толчком к развитию литературы и исторической мысли стала героическая борьба за Азов 1637–1642 годов, после которой появилась серия повестей азовского цикла. О потребности в богослужебной литературе свидетельствуют постоянные просьбы казаков о присылке этих книг из России, которые в XVII веке Войско Донское часто направляло в Москву. С началом новой русской истории, особенно со времени Петра I, стала возникать необходимость светской книжности и светского образования.

В условиях российского Просвещения XVIII века складывалось сообщество людей, объединённых глубоким интересом к знаниям и стремившихся к их распространению в обществе. Ещё в 1755 году, когда российское просвещение находилось на ранней стадии своего развития, усилиями академика М. В. Ломоносова и графа И. И. Шувалова в Москве открылся университет. Однако в то время в стране ещё далеко не в полной мере сформировалась по-европейски образованная среда.

Но почти через пятьдесят лет, ко времени начала царствования Александра I, положение стало меняться. Поэтому открытие нескольких новых университетов в стране в начале XIX века происходило в других культурно-исторических условиях: в стране уже сложилась просвещённая, весьма авторитетная среда. Начинала она формироваться не только в столице, но и на местах, в том числе на такой самобытной окраине России, как Земля войска Донского.

Среди образованных казаков выделялся знаниями и масштабом личности есаул Евлампий Никифорович Кательников. В литературе, ему посвящённой, он главным образом представлен как предводитель секты духоносцев на Дону [1]. В последнее время большое внимание уделялось и его историческому труду «Исторические сведения Войска Донского о Верхне-Курмоярской станице, составленной из сказаний старожилов и собственных примечаний, 1818 года декабря 31 дня, Евлампия Кательникова», – выдержавшему во второй половине XIX века три издания и удостоенному высокой оценки историков.

Кательников родился в 1774 или 1775 году в семье станичного писаря. Он быстро продвигался по службе. В 1805 году за пропуск контрабанды его лишили чина есаула, после чего Кательников жил в своей станице, активно занимаясь общественной деятельностью. С весны 1813 года он принимал участие в войне против наполеоновской Франции; в 1814-м выполнил ответственное задание командования. Через год за боевые заслуги чин ему вернули. После войны Кательников жил в Верхне-Курмоярской; в конце 1818 года завершил труд по истории станицы. В 1817 году в ходе столкновения со станичными священниками (он обвинил их в мздоимстве и в нерадении по службе) нарушил благочиние церковной службы. С 1820-х годов вокруг него сложилась небольшая группа единомышленников из числа казаков-духоносцев. Религиозные взгляды Кательникова определялись литературой мистического содержания, прежде всего переводами на русский язык немецких и французских мистиков, которые распространялись в тот период Библейским обществом во главе с князем А. Н. Голицыным. Есаул и его сторонники, представляя себя как православные христиане, резко отзывались о русской церкви, считая её Вавилоном и прибежищем бесов; говорили о наступлении конца света, о приходе Антихриста и одновременно о втором пришествии Христа. В роли Иисуса Христа Кательников видел императора Александра I, а среди духоносцев сложился его культ. Царь-Христос, учил есаул, посредством указов должен был уничтожить старую церковь и распространить новое учение и новую церковь, которая объединяла бы в целое европейский христианский мир. Об этом Кательников писал в своей неизданной книге «Начатки с богом острого серпа в золотом венце», рукопись которой не сохранилась, но до нас дошёл её критический разбор митрополитом петербургским Серафимом [2].

Очевидно, что идеи Кательникова во многом соответствовали идеям Александра I, стремившегося после завершения войн против наполеоновской Франции к единству европейских христианских стран и выразившего это устремление в создании в 1815 году Священного союза. Однако деятельность Кательникова, ввиду его влияния на казаков, его критика существовавших порядков и церкви, властям показалась опасной. С 1821 года есаул подвергался аресту – сначала на Дону, затем в новгородском Юрьевом монастыре, а в 1826-м его сослали в Соловецкий монастырь, лишив чина и исключив из списков Войска Донского. На Дон ему вернуться уже не довелось, несмотря на то, что император Николай I был не против его освобождения. В монастыре Кательников и окончил свои дни 3 марта 1854 года [3].

В послужном списке есаула Кательникова за 1819 год есть сведения о владении им французским, немецким и польским, об общей его образованности [4]. Как обычный казачий офицер мог получить такие знания? То, что он из семьи станичного писаря, едва ли даёт отвёт. Пожалуй, ситуацию проясняет историк А. Кириллов, назвавший Кательникова «крупным самородком» [5]. Женатый на внучке Кательникова в 1858 году и унаследовавший его дом в Верхне-Курмоярской, В. З. писал, что на чердаке дома он нашёл «целый архив в трёх коробах, покрытый толстым слоем пыли и наполовину объеденный мышами». В них было «до 250 экземпляров книг». При Кательникове это книжное богатство не лежало мёртвым грузом, что было видно «из собственноручных пометок Е. Н., сделанных чернилами на полях книг, в виде кратких рецензий». Все книги «им были прочитаны с большим вниманием», а по сведениям жены и тёщи, «многие книги … были взяты местными жителями для прочтения, а затем не возвращены» [6].

Более конкретные сведения о книгах давал сам Кательников. К письму дежурному офицеру штаба Войска Донского полковнику И. Ф. Шумкову от 24 июля 1825 года Кательников прилагал «Реестр» книг из своей библиотеки, которые просил продать, а деньгами от продажи «снабдить скорее бедных детей, они в крайней нужде», то есть дочь Марью и её мужа, урядника Павла Кустова, содержавшихся под арестом в Новочеркасске за принадлежность к секте духоносцев [7].

В «Реестре» Кательников разделил книги на группы: «Законные», «Иностранные разных языков», «Французские», «Иностранные с российским» и «Русские». Кроме того, отдельно отметил тридцать один экземпляр «Русского вестника».

Первая группа состояла из четырнадцати книг. Помимо законодательных материалов – уставов полицейского, кавалерийского, воинского и морского, учреждения о губерниях, уложения и указов, – она включала в себя «пять частей словаря юридического». Среди юридической литературы Кательников назвал «наказ проекта нового уложения» (возможно, публикация наказа Екатерины II, который она зачитывала депутатам в 1767 году при открытии Уложенной комиссии).

Ко второй Кательников отнёс двадцать четыре книги: преобладали немецкие, имелись польские, греческие и немного французских. Заметную часть составляли словари и грамматики, например, «грамматика немец[кая] с польск[ой]», «грамматика франц[узская]» в двух экземплярах, «азбука немец[кая]», «граммат[ика] греческ[ая]». К словарям относится «краткое изъяснение польского на немецк[ий] язык» и, возможно, «на шести языках разговоры». Несколько книг принадлежали к религиозной литературе, среди них – «молит[веник] немецк[ий]», «домнивиль польск[ий]» и «катехизис француз[ский]». Были немецкие трагедии и комедии, «граф бургунд[ский], Коцебу, немецк[ая]», а также «краткие басни с раскрашенными картинками немецк[ие]». Из историко-географической и географической литературы – «история картуша франц[узского]» и «план Парижу». Книга «химическ[ая] немецк[ая] с фигурами» [8] говорит об интересе Кательникова к естествознанию; в протоколе заседаний из журнала войсковой канцелярии от 15 января 1824 года содержится косвенное тому подтверждение. Войсковая канцелярия постановила конфисковать у Кательникова в счёт уплаты им штрафа в размере «годоваго есаульскаго жалованья» за нарушение церковного благочиния (в 1817 году) «книг и физические инструменты» и их «доставить для продажи … сюда в Ново Черкаск не долее марта месяца» [9].

Третья группа состояла из тридцати пяти книг – в основном, художественная литература; также были «историческое изъяснение басен» и «мифологические». К естествознанию относилась «экспериментальная физика с гравированными фигурами».

Четвёртую группу представляли десять книг разнообразного содержания. Среди них были словари «3 книги новый Российско-французско-немецкий словарь Гийома», «2 книги полный немецко-российский лексикон Аделунга», «Российский лексикон Татищева» энциклопедического характера (сведения по истории и географии России, в том числе и о донских казаках), а также «новейший самоучитель немецкого языка», «1 учебная книга в пользу средних французских классов» (её название не даёт представления о содержании) и «Езоповы басни с картинками».

Пятая группа объединяет тридцать пять книг, большей частью представлена художественная литература. Среди них – «3 стихотворения на 1812 год», «освобождённая Москва, трагед[ия]», «Душенька», «восточные повести Халева», «милые, нежные сердца», «подложный клад, комедия», «мельник, комедия», «сын любви, драма» и «Корсиканцы, комедия Коцебу». Несколько книг – исторические труды: «Велисарий», «жизнь Павла Первого», «ядро истории Петра Великого», «Квинта Курция», «собрания писем Суворова» и «сувориада». То есть, одна из них, созданная Квинтом Курцием Руфом, посвящённая Александру Македонскому, относится к античной истории; к византийской – сочинение о полководце времени императора Юстиниана I Велизарии. Четыре книги охватывают русскую историю XVIII века от Петра Великого до Павла I (две имеют отношение к А. В. Суворову). Философия и политическая публицистика – это книги «опыт о человеке г. Попе» и «о должностях человека и гражданина». Последняя явно связана с идеями Великой французской буржуазной революции, с её противопоставлением «человека и гражданина», подданному абсолютизма. И ещё – «Астрономический телескоп», «география с чертежами сфер и гербов государственных», «о воспитании физическом» и «опыт воспитания девиц» [8].

Можно предположить, что составленный Кательниковым «Реестр» не охватывал всего богатства библиотеки. В труде, посвящённом истории Верхнекурмоярской [10], Кательников упоминал работу крупного историка конца XVIII века генерал-майора И. Н. Болтина, взгляд которого на русское происхождение донского казачества полностью разделял [11]. Возможно, два тома Болтина в библиотеке имелись.

Конечно же, культурный уровень есаула Евлампия Никифоровича Кательникова не типичен для современной ему казачьей среды. Но Кательников был предвестником появления на Дону людей, готовых вписаться в традицию университетской культуры, которая установится на Дону в 1915 году, спустя почти сто лет после завершения Кательниковым «Исторических сведений Войска Донского о Верхне-Курмоярской станице…».

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

1. Мининков Н. А. Донской историк есаул Евлампий Никифорович Кательников. Ростов н/Д, 2011. С. 4–11.
2. РГАДА. Ф. 1208. Оп. 3. Д. 1156. Л. 5–5 об.
3. Колчин А. М. Ссыльные и заточённые в острогах Соловецкого монастыря в XVI–XIX вв. // Рус. старина. 1888. Янв. С. 37–40.
4. ГАРО. Ф. 344. Оп. 1. Д. 287. Л. 17. об. 24 (разворот)
5. Кириллов А. Из истории религиозных движений на Дону в первой четверти XIX столетия // Сб. Новочеркасск, 1911. Вып. 10. С. 21.
6. В. З. к биографии Е. Н. Котельникова // Там же. 1901. Вып. 2. С. 95–96.
7. Из семейных бумаг А. А. Карасёва // Дон. газ. 1875. 5 окт. (№ 77).
8. Из семейных бумаг А. А. Карасёва // Дон. газ. 1875. 9 окт. (№ 78).
9. ГАРО. Ф. 341. Оп. 1. № 1011. Журн. войск. канцеля рии. 1824, янв. 15 дня. № 4. Без нум. листов.
10. Кательников Е. Исторические сведения Войска Донского о Верхне-Курмоярской станице, составленное из сказаний старожилов и собственных примечаний, 1818 года декабря 31 дня, Евлампия Кательникова. Новочеркасск, 1886. С. 1, 7.
11. Болтин И. Примечания на историю древния и нынешния России г. Леклерка, сочинённыя генерал-маиором Иваном Болтиным в 2-х т. Т. 1. СПб., 1788; Т. 2. 1794.