ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2003-й

История здравоохранения и медицины Ростовской области 

ПЕРВЫЙ ВРАЧ ЧУКОТКИ

Александр Герасимович Хабаров

Об Александре Герасимовиче Хабарове, первом враче Чукотки, я услышал в декабре 1985 г. из передачи «Юность». Прошло более десяти лет. Однажды случайно встретился с Л. А. Шумаковой, племянницей Хабарова, которая любезно предоставила материалы из семейного архива. На основе этих документов я подготовил предлагаемый очерк.

Родился Александр Хабаров, согласно записи в метрической книге Митрофаниевской церкви г. Таганрога, 1 июля 1908 г., отец — мещанин, Герасим Иванович, работал на железной дороге машинистом депо станции Таганрог, мать — Анисия Георгиевна была домохозяйкой. Александр в семье — первенец. Кроме него были еще трое детей — брат Анатолий, сестры Ольга и Клавдия. Учился Шура в Таганрогской семилетней школе № 6 (ныне средняя общеобразовательная школа-гимназия № 15).

Он очень любил свой город, в котором родился писатель и врач А. П. Чехов. В неполных 16 лет Шура в своем дневнике записал: «Пока это город его рассказов, а надо превратить его в город чеховской мечты». Брат Анатолий считал, что пример земляка — великого Чехова подсказал Шуре выбор профессии.

В 1926 г. Александр поступил на учебу в Таганрогский медицинский техникум. Одновременно с учебой он с сентября 1927-го по октябрь 1928 г. работает санитаром на скорой помощи при Центральной амбулатории города. По техникуму нес общественные нагрузки как председатель профкома, секретарь исполбюро и др. В дневнике он пишет: «Помни, вдолби в свою никчемную голову, что жить можно только активно и что других путей нет и не будет». Хабаров считал, что врач должен быть всесторонне развитым человеком: собирал библиотеку, занимался иностранными языками, организовал первый в Таганроге кружок по изучению эсперанто... Он был уверен, что настоящий врач сам должен быть примером здорового человека, — каждое утро занимался гимнастикой, зимой и летом в любую погоду обливался холодной водой, много ходил пешком — нередко совершал «бесколесные путешествия» из Таганрога в Ростов-на-Дону и обратно.

В 1928 г. Александр окончил техникум с отличием и его направили на учебу в Ростовский-на-Дону медицинский институт. Оставаясь верным своим принципам, Хабаров совмещает учебу с работой лекпомом в третьей районной амбулатории Ростова с декабря 1928 г. по январь 1932 г. и с февраля 1932 по апрель 1932 г. в качестве препаратора, а затем младшего ассистента в СКК Научно-Исследовательском институте организации и оздоровления труда. Продолжает изучение иностранных языков (по свидетельству друзей, на третьем курсе института Шура разговаривал на английском, немецком, французском, испанском), ведет научную работу (в архивах удалось обнаружить такое объявление: «Доклад студента Хабарова А. Г. «Посленаркозное осложнение». Клиника профессора Напалкова).

В 1930 г. Александр пишет бывшей соученице по Таганрогскому техникуму Елене Кареловой: «Служу в одной из районных амбулаторий в должности физиотерапевта. Работа очень интересная, разносторонняя, главное дает то, что искал... Последнее время понравилась роль «проповедника», веду кружок первой помощи на заводе. Общественных дел хватает». В письме к ней же в ноябре 1930 г.: «Вот свершилась мечта. Не только общественная работа в институте, но и созидательный труд на великой стройке. Теперь в самом центре строительства «Ростсельмаша»! Месим цемент. Радостно вложить свои силы в создание промышленности, в пятилетку!».

В 1930 г. Александра Хабарова включили в бригаду молодежи, которая выехала в Ростов для разъяснения политики сплошной коллективизации и ремонта сельхозинвентаря.

В письме к брату в январе 1931 г. Александр пишет: «Уезжаю на коллективизацию, на месяц». Из села Летник, в Сальских степях он пишет в письме к родным: «Живу недурно. Район попался поучительный — много ошибок наделано, и от этого работа трудная. Сегодня закончил первые курсы по агротехнике, завтра принимаюсь за организацию новых...» В письме к Елене: «Сейчас нахожусь в Летнике... завтра надо за 35 верст ехать в Белую Глину на инструктаж... Стыдно признаться, но я до сих пор не знал села. Теперь вижу: вот где нужны преобразования. Представляешь, в стране кипит жизнь, а в селе все спит, начиная от печных труб и до собак...»

Находясь в Летнике, Хабаров часто выступает на собраниях колхозников, рассказывая о политическом положении в стране, о пятилетке, о VI съезде Советов, где рассматривался вопрос об укреплении сельскохозяйственной артели.

Возвратившись из села Хабаров готовится к защите диплома, продолжая активную деятельность. В мае 1932 г. он пишет родным: «Здравствуйте, дорогие! Жив, здоров, работаю ординатором в хирургическом отделении. Опять старое: крики, слезы, кровь... Работы хватает. Через месяц от института обещают послать в Москву. Собственно в «бумажном» виде уже выслали. Если Москва не примет, уеду не через месяц, а через год, и не в Москву, а в Караганду заведовать хирургическим отделением».

В июне 1932 г. для прохождения аспирантского стажа Хабаров был командирован во вновь созданный Московский институт Коммунальной Санитарии и Гигиены. Общественные дела захватили Александра и в столице. Он организовал в институте комсомольскую ячейку. Потом его направили «на пропаганду» на завод АМО. В октябре он пишет брату: «Настроен покаяться. Отчитывался на последнем заседании бюро о работе своего сектора — меня ругали. Я культорг в своей ячейке, которую сам и создал. Но попробуй работать с отдачей, если столько поручений, а в институте хронически отсутствуешь! Вел работу на АМО — слышал, поди, про него? Первые государственный автомобильный... Изучал работу токаря, фрезеровщика, слесаря, шлифовщика, позавчера сдал отчет. Теперь буду заниматься летным транспортом — изучу отопление и вентиляцию всех существующих систем самолетов...»

Когда перед институтом встал вопрос о посылке работника в Арктику для проведения научной работы по теме — «Санитарные условия плавания в Арктике», то Хабаров добровольно вызвался поехать в эту экспедицию. Ему было дано задание провести во время заполярного плавания ряд наблюдений, выполнить научно-исследовательскую работу согласно теме.

В мае 1933 г. был откомандирован судовым врачом на пароход «Лейтенант Шмидт». В письме к сестре он пишет: «... я еду в Арктику, но не потому, что бросаю институт, как ты странно предположила, а потому, что посылает институт в порядке проведения большой научной ответственной работы. Мне такая обстановка нужна как воздух, эта школа должна быть последней ступенью моего развития. Труд по самовоспитанию должен быть завершен и это сделает Арктика».

В октябре 1933 г. Александр пишет родным: «Экспедиция свои задачи выполнила, но на обратном пути застряли, лед не пускает. Сидим уже 18 суток...» (Это было последнее письмо Хабарова).

В это время от начальника Главсевморпути Отто Юльевича Шмидта, руководившим в тот момент спасением челюскинцев, была получена радиограмма — оставить в бухте Провидения радиста и врача. Так по воле случая Хабаров приступил к работе в бухте, в которой в 1940 г. было только два домика полярной станции — КП ОГПУ и школа, остальные — яранги. На противоположной стороне бухты, прямо против порта, располагался поселок Урелики; другой, Сиреники,— в сорока километрах.

В селе Урелики работала Екатерина Семеновна Сергеева — одна из первых учительниц на Чукотке, принимавшая участие в создании эскимосской письменности. В своем дневнике она 28 декабря 1933 г. записала: «Прибегал недавно приехавший доктор Хабаров. Он обещал всемерно помочь новым начинаниям, мы наметили организовать с Нового года комсомольскую работу... За эти дни Александр Герасимович провел медицинский осмотр моих школьников, побывал в каждой яранге. Хабаров является заведующим базой ГУСМП — «хозяином той стороны», как его зовут эскимосы. Думаю, что с его энергией много доброго можно сделать в Провидении». Далее: «3 января 1934 г. Сегодня большой памятный день в Уреликах — состоялось первое организационное собрание комсомольцев бухты Провидение. Докладчиком выступил доктор Хабаров... Обошел все яранги, сопровождаемый переводчиками-добровольцами. Встречали его приветливо, он каждому умел сказать хорошее, доброе слово. Не жалел и сладких пахучих капель от кашля...». Это был первый и последний день комсомольской работы Хабарова.

Являясь заведующим базой, он как врач обслуживал все ближайшие селения. Сильная эпидемия гриппа, сопровождаемая тяжелыми осложнениями, уложила поголовно всех, уменьшив в некоторых селениях число жителей-эскимосов на 25%. 5 января на базу на собачьей упряжке подъехал испуганный человек в малице. Еле шевеля захолодевшими губами произнес: «Доктор, в Сирениках второй день умирают люди». В домике, где располагался медпункт лежали 8 тяжелобольных гриппом. Пообедав с каюром, дав отдохнуть собакам, оставив больных под присмотром помощницы — юной эскимоски, они под вечер отправились в путь. Доктор пообещал вернуться через день.

Приехав в Сиреники, Хабаров сразу принялся за осмотр больных. Оказалось, что на празднике произошло массовое отравление несвежим китовым мясом. Пробыв один день доктор успел спасти многих эскимосов от смерти. Об этом потом долгие годы помнили у Берингова пролива. Собравшись уезжать, узнал, что в одной из яранг находится сильно больной мальчик. В путевой тетрадке, обнаруженной у Хабарова после его смерти, 6 января была сделана запись: «Только что в моих руках умер замурзанный замечательный мальчик Пухлюк. Я не в силах оказался спасти его. Сердце не выдержало сорока двух и трех десятых градуса».

К вечеру доктор стал собираться в обратный путь. Погода стала портиться. Каюры отговаривали его ехать. Однако Хабаров настоял, так как в бухте были тяжело больные. В пути он был застигнут пургой. Каюр Ова, везший доктора домой, нарушил закон тундры, который гласит: «Каюр довозит гостя до места, даже если для этого надо запрячься вместо собак. В пургу и каюр, и путник, и собаки умирают вместе». Но доехав до бухты, Ова испугался пурги, повернул назад, оставив доктора одного без еды, в сравнительно легкой одежде. Оставшись один, Хабаров направился в направлении бухты, ориентируясь по ветру. 8 января 1934 г. его нашли у входа в бухту и привезли в Уреликскую школу. Когда распороли одежду, белые руки Саши Хабарова казались чудовищными, окоченевшими.

Акт о смерти А. Г. Хабарова (Копия)

8 января 1934 г.

Мы, нижеподписавшиеся, составили акт о нижеследующем: В 16 часов было сообщено гр. Амьяликом, что в бухте Провидения, в трех километрах от селения Урелик был обнаружен труп замерзшего доктора Хабарова. На место происшествия выехали бортмеханик Куров, мл. техник Скляров, бортмеханик Яровой, зав. складом Ашкамакин, красноармеец КП ОГПУ Кузьмин. Труп обнаружен в бухте Провидения, лежащим в 150 метрах от берега, лицом ко льду, головой на север. Руки: левая под собой, правая наружу. Приподняв его, обнаружили, что он дышит и стонет. Положили на нарты и доставили в здание школы. Немедленно приступили к оказанию помощи по «Домашнему лечебнику» Н. Гундобина, заключавшемуся в растирании снегом в течение 2 часов и холодной ванны в течение 0,5 часов и искусственное дыхание. Несмотря на все усилия, вернуть к жизни не удалось. Не приходя в сознание, он скончался. Смерть констатировали все присутствующие.

Примечание: врача в районе не было.

Подписали: Бортмеханик Яровой, младший техник Скляров, завхоз базы ГУСМП Токарев, зав. складом Ашкамакин, зав. школой Сергеева, нач. КПОГПУ Трубицин.

«Погиб при исполнении служебных обязанностей» — так написали на дипломе Хабарова, который Александр должен был получить летом как человек, доказавший свое право на звание врача не только учебой в институте, но и самостоятельной работой.

Тот материал, который доставили в институт его товарищи по плаванию, предоставляет большую научную ценность.

В жизни Александра Хабарова отразилось многое, что было свойственно комсомольцам 20-х гг. XX в.: высокая требовательность к себе, умение не отступать от задуманного. Не будет, пожалуй, преувеличением сказать, что Александр Герасимович сам себя «выстроил».

Прошло более 66 лет после гибели А. Хабарова. Установленный на его могиле столбик с латунной пластинкой исчез, на ней было написано:

Хабаров Александр Герасимович

род. 1908 г.

Врач ГУСМП

б[ухта] Провидения

погиб во время пурги,

возвращаясь от больных

11 января 1934 г.

Сейчас здесь большой поселок с 3- и 5-этажными домами. Могилы оказались в районе стройки. К 50-летию Советской власти комсомольцы бухты Провидения решили установить у входа в бухту обелиск врачу Хабарову. Позже это решение было выполнено. Печально, что в Таганроге имя Александра Хабарова, где он родился, учился и жил, не увековечено.