ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2010-й

Матвеево-Курганский район Ростовской области 

М. Н. Мальцев

БЕДЫ И ПРАЗДНИКИ АНАСТАСИЕВКИ

село Анастасиевка Матвеево-Курганского района Ростовской области

Предлагаем вашему вниманию главы из рукописного повествования краеведа из села Миллерово Куйбышевского района о прошлом и настоящем Анастасиевки.

МОЯ ЮНОСТЬ – ВОЙНА

На мою родную Анастасиевку, как и на всю нашу Родину, обрушилось весть о нападении фашистской Германии. К центру села хлынули жители, прошёл митинг. И вскоре десятки коммунистов, прошедших военную подготовку, прибыли в РК ВКП(б) по партийному призыву. К вечеру многие семьи проводили отцов и братьев на станцию Успенская… Из своих мы в первый день отправили моего отца Николая Мальцева и дядю Василия Лапковского. Тётя Анна оставалась одна с тремя малолетними детьми.

На второй день отправка мобилизованных шла уже сотнями. На площади возле церкви стала колонна из десятка автомобилей, среди них и ЗИС-5 моего дяди Михаила Воскресенского.

Командир райвоенкомата, проверив наличие запчастей и инструмента, усадив сотню мобилизованных на автомобили, вручив предписания старшему колонны военруку сельской школы Михаилу Мальцеву (тоже мой дядя), отправил команду своим ходом в Ростов.

В селе и во всём Анастасиевском районе (с 1950-х годов он вошёл в состав Матвеево-Курганского) наряду с отправкой мобилизованных и добровольцев в Красную Армию шла тяжёлая работа по уборке урожая, по уходу за скотом и птицей, по отправке зерна на элеваторы… Появилась и новая забота – комплектовать и обучать отряды народного ополчения, усиливать пожарные дружины, создавать санитарные подразделения. Ширилось общенародное движение по созданию фонда обороны из денежных средств.

В конце лета из Украины пошли группы, колонны эвакуированных, гурты скота, трактора с комбайнами. Пришло время эвакуации и нашего района. Украинская и Малокирсановская МТС первыми двинулись на восток…

В Анастасиевку стали заходить подразделения отходящей Красной Армии. У моей бабушки Марии Николаевны три дня стояли пограничники. Они выкопали в зарослях дикого винограда, под межевым рядом соседей Авдеенковых, убежище. Бабушка сначала не соглашалась, считая по опыту первой мировой и гражданской войн погреб более надёжным укрытием… Бои развернулись по всему Мокрому Еланчику. Особенно упорно шли сражения на правобережных высотах, возле Малокирсановки, где кавалерийская часть и её полковая батарея держали германскую орду целый день. На глазах селян батарея и её красноармейцы погибли.

17 октября, к вечеру, в приеланчикские сёла хлынули вояки фюрера. В мой дом, толкнув ногой дверь, вошёл рослый, белобрысый, с ручной гранатой за голенищем, с автоматом в руках и с каской у поясного ремня (на бляхе – чётко по кругу «Гот тмит унс» – «С нами Бог»). Подойдя к тумбочке со стопкой стиранного белья, стал молча левой рукой кидать на пол по одной вещи. Отобрав шёлковое и мой поясок с кистями, собрался уходить. Но тут над домом пролетел со свистом и невдалеке разорвался артиллерийский снаряд. Из-под кровати выкатились тыквы и перец, и немец, мгновенно присев, дал очередь из автомата, изрешетив наши запасы на зиму… И, захохотав, ушёл.

Мария Николаевна, моя бабушка, пила чай во дворе. Через низкий каменный забор от соседей Авдеенковых перепрыгнули двое с закатанными рукавами и с автоматами. Один увидел рядом кур и крикнул дружку: «Курт!» – и тут же дал очередь. Курт последовал его примеру. Из погреба выскочила невестка Екатерина, а с задворья вбежали внуки Володя и Саша. Немцы, схватив кур, подошли к Екатерине: «Матка, ду арбайтен, шнель, шнель…», показали жестом: мы есть будем…

А у бабушки Глафиры Воскресенской, на самом северо-восточном краю села, двое вошли в дом и увидели на столе кувшин с молоком: «О дас ист гут», по очереди приложились к нему, осушив до дна… Установился «новый порядок». Староста, полицаи, комендант, патрули; запестрели повсюду приказы. Хождение в тёмное время суток, укрывательство красноармейцев, коммунистов, евреев, оружия, радиоприёмников, забой скота и свиней, многое другое – карались расстрелом. А выдача красноармейцев, партизан, коммунистов и евреев поощрялась наделением пятью гектарами земли и выдачей коровы. Сдача германской армии молока и яиц была обязательной.

То тут, то там кто-то резал у немцев провода связи, колол скаты автомобилей, переставлял дорожные указатели… Немецкие ищейки хватали в сёлах активистов советской власти – просто по подозрению, по предположению, устраивали пытки, казни… В их руки попадались малоопытные подпольщики, молодёжь, горящая желанием мстить. Случались и предательства. В конце 1941-го и в начале 1942 года только в Анастасиевке было схвачено сорок восемь человек. Несмотря на это, противостояние продолжалось: на перегоне от Успенки до Амвросиевки был взорван вражеский эшелон, в Малокирсановке разбомбили МТС, хлебопекарню и скотобойню, ломали молотилки, в терновнике прятали скот…

По уходе немецких войск летом 1942 года к Сталинграду группы молодёжи района стали готовиться к дальнейшей борьбе – вооружались, в глухих балках учились стрелять, набирались опыта от бывших военнопленных…

В начале 1943 года 4-й Гвардейский Сталинградский механизированный корпус, форсировав Дон у станицы Мелиховской и пройдя шахтёрские города, направился к реке Миус, где немцы соорудили капитальные укрепления. С 13-го по 17 февраля, сбивая заслоны и уничтожая гарнизоны хуторов и сёл, он пробивался на Матвеев Курган по линии Красный Несветай – Самбек – Знаменский, Родионово-Несветайская – Большекрепинская – Греково-Ульяновка – Каршенно-Анненка – Марьевка. В ночь на 17-е, преодолевая яростное сопротивление немцев и неся большие потери, корпус взял Матвеев Курган. Загрузив трофейные автомобили, разминировав проходы на минных полях – своих и противника, приведя в порядок два десятка оставшихся танков, организовав кратковременную обработку передовой немцев, корпус двинулся к высотам Замиусья, втянулся в балку Широкая общим направлением на Анастасиевку. В село гвардейцы ворвались ночью, застав немцев спящими, разгромили штаб 29 армейского корпуса, входящие в село обозов, пленили солдат и офицеров.

ТАК НАЧИНАЛАСЬ АНАСТАСИЕВКА

26 октября 1805 года Адриан Карпович Денисов, прошедший бои и походы под началом Суворова и награждённый полдюжиною орденов, приехал в Черкасск в войсковую канцелярию, решать земельный вопрос. Свободные войсковые земли остались только между реками Миус и Кальмиус. Денисов выбрал место к западу от имения Иловайских – Матвеева Кургана: ровное поле между двумя оврагами с севера и юга, с лёгким возвышением к востоку и с невысокими берегами петляющей, заросшей вербами речки с запада. И назавтра отправился туда с бумагой «выделены Войсковой канцелярией для устройства хутора и занятия хлебопашеством со скотоводством Денисову А. К. (со всеми званиями и атрибутами) земли…»

В устьях балок Денисов нашёл два небольших посёлка (в домах-мазанках жили беглые малороссияне), укрывшихся в низинах и зарослях верб, тополей и терновника. Место замечательное: есть выходы глины, пригодной на кирпич и гончарные изделия, есть выходы известняка-ракушечника (хороший материал для стен), ну а по речке и многочисленным балкам – заросли тростника…

На пятый день прибыл нарочный с землемером, ещё неделю ограничивали угодья. А в конце ноября Денисов поехал в Воронежскую губернию, в слободу Елисаветовку, что на речке Осередь, покупать крепостных. Затем последовали покупки быков, арб, древесины, плугов, бороны… К Рождеству Христову Денисову принесли из Войсковой канцелярии предписание – явиться в свой полк. Перед отбытием он с радостью узнал: его соседями по имению будут полковник А. А. Карпов (с севера) и подполковник Х. П. Кирсанов.

Снабжённые предписаниями Воронежской губернской жандармерии, колонны переселенцев благополучно прибыли в новое место: конная через две недели после Пасхи, бычья через три. По схеме и указаниям Денисова старший над крепостными – бывший унтер-офицер, артиллерист, уволенный по ранению (искалечена левая рука) Мишин с помощниками разбили улицы, переулки, площадь, определили места для усадьбы владельца имения, для церкви, для дворов крестьян, для колодцев. Закипела работа: устраивали подвалы-землянки (временное жильё), добывали ракушечник, глину, подвозили к месту строительства. Наиболее сильные мужики взялись за распашку целины. В плугах ходили по две пары быков. Мальчишки погоняли. В дело шли привезённые семена ржи, овощей. Закупили в миусских поселениях яровую пшеницу – сеяли, надеясь на Божью помощь: сроки были поздние…

На праздник Иоанна Крестителя на неделю приехал Денисов с супругой Анастасией. Окрестности ей пришлись по душе. Поселившись в ещё неоконченном, не полностью обставленном доме, на будущем слободском майдане устроили праздник.

Парни и мужики надели новые либо выстиранные полотняные порты, длинные рубашки, белые онучи и лапти (у кого остались). Но многие осваивали местную обувь – постолы (кусок бычьей кожи с отверстиями, шнурки стягивали кожу вокруг ступни и связывали онучи до колен). (А в обычные, непраздничные дни до самых морозов ходили босиком). Причёски – под «горшок». Девчата, женщины – с косами: у первых по одной, у вторых по две, в них вплетены ленты разной расцветки; на каждой длинные рубахи, сверху сарафаны без рукавов, поясок и обязательно передник, – вся одежда в вышивках, кружевных нашивках. «Нательное бельё» – такого и понятия не было. На головах уборы в виде обруча, твёрдого или мягкого; те, кто постарше, скрывали волосы кокошниками; а юбки носили длинные – с набором кофт, с душегреями и сорочицами (рубахи с длинными рукавами). На ногах – онучи, лапотки или постолы, такие же, как у мужчин. Конечно, была и музыка: под самодельные балалайки танцевали от души!

КОГДА ПОДОСПЕЛО ДВУХСОТЛЕТИЕ…

Праздник готовился исподволь. 4 ноября 2005 года в 11 часов дня погода стояла тихая, солнечная. На центральной площади собралось видимо-невидимо народу.

…А я вспоминал Анастасиевку моего детства. С запада площадь граничила с огородами Авдеенковых и Ильяшевых, к ней выходил и наш трёхоконный дом с высоким крылечком. Рядом – дом священника, с образованием Анастасиевского района ставший районным отделением Госбанка СССР. Поблизости – церковно-приходская школа из красного кирпича. И мой дом, и Госбанк в 1943 году прямым попаданием немецких бомб разнесло в пыль…

Северная граница площади – стена из ракушечника с калиткой-аркой посредине. За ней сад – таких яблок, как в этом саду, в жизни больше не ел!.. Вдоль стены – выложенная камнем дорожка…

…Праздник идёт своим ходом. Молодой, красивый, с усиками, в современной казачьей форме «Адриан Карпович Денисов», разряжённая по тогдашней моде «Анастасия» в шикарном экипаже. Бравый конь и экипаж под бурные аплодисменты пробираются через плотные группы празднующих… На краю площади – макет ветряной мельницы.

…А я всё о своём… В середине 1930-х церковь (колокольню снесли) стала звуковым кинотеатром. А гитлеровцы устроили в ней сборный промежуточный концлагерь….

Восточная граница площади была открытой, сюда заезжали сотни повозок во время ярмарок, а после войны – масса автомобилей на спортивные соревнования и смотры художественной самодеятельности. Что касается ветряных мельниц… Вспоминаю – мне удалось облазить с дружками только один ветряк. Других к тому времени не сохранилось. Этот стоял на южной окраине села, при выезде на Малокирсановку. Арочные двери были забиты, и мы, мальчишки, ухитрялись по стене из ракушечника забираться в окно, тоже арочное, – рамы не было… Немцы били по нему из орудий – вдруг на верхушке прячется наш наблюдатель? В феврале 43-го ветряк был окончательно разрушен.

Главный удар ветрякам нанесли вальцовые мельницы с дизелями на приводе (сейчас вместо них электромоторы). Их в селе стояло две – одна жива до сих пор, другая исчезла до войны (на её месте нынче универмаг). Какая-то из них – теперь не припомню – принадлежала Куприну, её строил мой дед со старшим сыном. А Куприн покоится на кладбище: солидный памятник из чёрного мрамора, красивая ограда. …Юбилейный праздник тем временем кипел. Хоровод «дворовых» парней и девчат, парад техники, шествие селян с цветами к мемориалу павших… Над входом в Дом культуры – лозунг «С праздником, родное село!», сюда все спешили на концерт самодеятельности: выступают школьники, взрослые, – местные и приезжие…

Бригады, фермы, учреждения не поступились на изысканные кулинарные изделия, целая выставка получилась: угощайтесь, дорогие люди! Поздно вечером расходились по домам. В глазах у всех светились довольство, радость…

Анастасиевцы, сердечно желаю вам: не отступать, идти только вперёд, передавая дело своих рук новым поколениям! Несмотря ни на что!