Статья опубликована в авторской редакции и только в электронной версии "Донского временника"

ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Вып. 31-й

Ремонтненский район

А. Н. Бочаров 

Коллективизация в степях Калмыкии и в Сальском округе

Летом 1929 года в СССР наступила полоса сплошной коллективизации, и наступил перелом в сторону политики ликвидации кулачества как класса.

Кулачество как класс мерами налогового и всякого иного ограничения, оставляя в руках этого класса орудия производства с правом свободного пользования землёй и сохраняя закон о найме труда в деревне невозможно искоренить. Чтобы вытеснить кулачество как класс, советская власть принимает решение лишить его производственных источников его существования и развития (свободное пользование землёй, орудия производства, аренда, право найма труда и т. д.).

Политика постепенного вытеснения эксплуататорского класса в сельском хозяйстве и ликвидации кулачества, определяемого по признакам имущественного положения и отношения к средствам производства и найму рабочей силы, проводилась большевиками в период с 1925 по 1932-й годы в ходе коллективизации сельского хозяйства.

Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 года «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» было положено начало проведению этой политики.

Партийные органы Калмыцкой автономной области уже в июле 1929 года поднимали перед ЦК ВКП(б) вопрос о необходимости проведения конфискации скота и имущества у зайсангов, нойонов и крупных скотопромышленников. Лишь 10 октября 1929 года Правительство приняло решение о конфискации. Так как в конце ноября уже наступает зима, необходимо было оперативно-организационную и хозяйственно-подготовительную работу провести максимум за полтора месяца.

Не секрет, что во времена дореволюционные, да и в первые годы власти советской, животноводство, в большой своей части, находилось у крупных скотопромышленников. В руках 5% зажиточных скотоводов находилось 47% скота, а у 95% населения 53%. Это разительное имущественное соотношение в условиях отсутствия заработков для бедноты заставляло последних быть в экономической зависимости и кабале у богатых скотоводов. Имеющие крупное хозяйство, понимали происходящие изменения в государстве советском и стали частично «дарить» свой скот бедноте, батракам. Естественно, получившие такие подарки, считали дарителей своими благодетелями, а не эксплуататорами, что усиливало политическое влияние кулачества. Такое влияние не находило отпора со стороны советских органов, а наоборот во многих случаях поддерживалось, благодаря влиянию крупных скотоводов и овцеводов на отдельных представителей власти (взятки, подарки, родственные отношения). Такое социально-экономическое условие не ограничивало рост капиталистических элементов, а способствовало его развитию и задержке темпов социалистического строительства [1].

Представители крупных капиталистических элементов (скотоводы, овцеводы) препятствовали проведению основных мероприятий советской власти в населённых пунктах, используя экономическую зависимость бедноты, и, тем самым, задерживали темп экономического и социально-культурного развития региона.

В целях освобождения бедняцко-середняцких слоёв населения от экономической зависимости, обеспечения необходимых условий для дальнейшего социалистического строительства и культурного развития трудящихся масс Исполнительные комитеты регионов принимали Постановления о выселении, с конфискацией скота и имущества, крупных скотоводов и овцеводов, которые своим общественным и имущественным положением препятствовали проведению мероприятий советской власти. Подвергались выселению с конфискацией имущества те, у кого в скотоводческих хозяйствах имелось свыше 200 голов скота в переводе на крупный, а если хозяйство земледельческо-скотоводческое, то при наличии свыше 100 голов скота в переводе на крупный. К одной голове крупного рогатого скота приравнивались три головы мериносовых овец, а также пять голов овец других пород.

Наличие скота и имущества выявлялось на основе данных переучёта скота по обязательному постановлению исполнительного комитета, а также опросом владельцев и, внимание, отдельных батраков и бедняков, путём проверки на собраниях групп бедноты. Для определения хозяйств, подлежащих выселению и конфискации имущества, создавалась местная комиссия под председательством уполномоченного исполнительного комитета в составе члена местного совета и члена крестьянского комитета. Акт о конфискации составлялся на каждое хозяйство отдельно. Скот, имущество и сельскохозяйственный инвентарь оценивался по средним рыночным ценам или по фактической стоимости на момент конфискации [2].

При проведении конфискации имущества выселяемых скотоводов и овцеводов выполнялись в первую очередь платёжные обязательства по отношению к чабанам (пастухам), батракам и бедноте, работающим в хозяйствах выселяемых. Нужно отметить, что, работающих у выселяемых, в обязательном порядке обеспечивали работой – вовлекали в колхозы, размещали по совхозам.

Конфискованное имущество и скот распределяли по колхозам – 35%, в меньшей степени, а в большей степени на основе конфискованного – 50%, а это и жилые дома, подсобные строения, различное сельскохозяйственное имущество и скот создавались совхозы. Частично конфискованный скот передавался индивидуальным хозяйствам по спискам, составленными сельскими Советами и только батрацким и бедняцким семьям, неимущим совершенно скота. В первую очередь получали скот «бывшие красные партизаны, красногвардейцы, инвалиды гражданской войны, пострадавшие в гражданской войне от белых и бандитизма». Не забыли и батраков, работавших в хозяйствах выселяемых, а также батраков, активно участвовавших в выявлении укрытого скота и принимающим активное участие в работе по выселению и конфискации. На эти цели разрешалось передавать 15% конфискованного скота. Каждый получил свои тридцать сребреников….

Лица, имущество которых подлежало конфискации, одновременно с конфискацией имущества лишались права проживания и ведения хозяйства в районах прежней их хозяйственной деятельности.

Земледельческим хозяйствам, каковые могли оставаться на прежнем месте, оставляли одну лошадь или пару рабочих быков с упряжью, две коровы с телками и пять простых овец, один плуг, одна борона, одна телега и запасы кормов на зиму. Для скотоводческих хозяйств разрешалось иметь одну лошадь или пару рабочих волов, четыре коровы с телками и 15 простых овец [3].

Конфискацию скота и имущества в короткий срок, до наступления зимы (ноябрь месяц), в Калмыцкой автономной области самостоятельно не могли. Внутри областного центра были мобилизованы 90 человек, прибыла помощь из Астрахани; из соседних округов было переброшено 30 человек красноармейцев. Общее политическое руководство осуществляла областная тройка, непосредственное руководство осуществляла особая областная комиссия.

Вся операция проводилась по всей области одновременно, в один день. Нужно отметить, что как конфискация, так и обыск, и проведение бедняцкого собрания проводили одновременно. Часть присланных работников проводила собрание бедноты о конфискации, поднимали её настроение, а часть работников учитывала и отбирала стадо, другая же часть проводила обыск, учитывала и составляла акт на недвижимое имущество.

На ряду с общей подготовительной работой был разработан план организации совхозов и колхозов из конфискуемого скота и имущества. Предусматривалось организовать два крупных совхоза – скотоводческий и овцеводческий. Овцеводческий совхоз был рассчитан на 50 отар с 60 000 мериносовых овец. Для овцеводческого совхоза выбрали и место зимовки на урочище «Саста» в южной части Икицохуровского улуса – на «чёрных землях» у реки Кумы.

В условиях Сальского округа хозяйства с посевом до 4,5 десятин в 1927 году признавались бедняцкими, с посевной площадью до 16 десятин середняцкими и имеющие посев более 16 десятин – зажиточные. В 1926 году в округе бедняков было 43,37%, середняков 49,22% и зажиточных 6,9%; в 1927 году таковые показатели были 38,24%, 53,58% и 8,08% соответственно. Приведённые данные показывают не только общий рост благосостояния крестьянства, идущего по линии уменьшения количества бедняцких хозяйств и увеличения основной группы – середняков. Вместе с тем росло и количество зажиточных и кулаков, что объяснялось большой земельной обеспеченностью крестьянских хозяйств, наличием свободных, не использованных для посева, земель, где можно разводить много скота. Отмечу, что посевные площади ещё не достигли довоенного времени и были на 13% меньше против площади 1917 года. Овцеводческие хозяйства Сальского округа состояли – бедняков 56,4%, середняков 38,6% и зажиточных 5% [4].

В Сальском округе общее количество сельского населения составляло 464 988 человек. Количество кулацких хозяйств по данным краевого финансового управления 3 623 или 3,9%, по данным торгового отдела – 2 671 человек или 2,9%. На учёте состояло 2 004 человека, преимущественно репатрианты. Изъято за 1929 год за контрреволюционную работу 103 человека, за сопротивление хлебозаготовкам 432 человека. Террористических актов за 1929 год зарегистрировано – 38, листовок – 27. В 1929 году, как отмечается в сводках ОГПУ, имелась одна повстанческая организация с общим числом участников 30 человек и четыре контрреволюционных группировки с общим количеством участников 36 человек. Особо неблагополучны по активной антисоветской деятельности кулачества – Пролетарский, Заветинский и Ремонтненский районы. Округ поражён значительными группами сектантства, ведущими активную антисоветскую работу и оказывающими сопротивление советским мероприятиям. Предложено к выселению 1 500 кулацких хозяйств. Как видим, предлагалось выселить от 41% до 56% от общего числа кулацких хозяйств по разным источникам [5].

Постановление Северо-Кавказского краевого исполнительного комитета от 3 февраля 1930 года № 8 констатировало, что «беднота, батрачество и середняки сёл, станиц и аулов края с помощью и под руководством рабочего класса и его коммунистической партии ведут напряжённую борьбу и работу по подъёму сельского хозяйства по перестройке его на началах, обеспечивающих наилучшее использование всех средств и орудий производства на началах коллективизации». Отмечался бурный рост и тяга в колхозы. Многочисленные решения бедняцко-батрацких и середняцких собраний показывали, что крестьянство и казачество осознали и приняли коллективизацию как единственно правильное решение задачи подъёма и социалистической перестройки сельского хозяйства. В этой своей работе батрак, бедняк и середняк наталкивались на упорное сопротивление и всяческое вредительство со стороны кулака [6].

Кулачество активно и бешено боролось против всех хозяйственных мероприятий советской власти и колхозов, гноило хлеб, спекулировало им, вело агитацию против самообложения, распространяло злостные слухи о войне, избивало и убивало лучших из бедноты, батрачества и середняков, входивших в комитеты содействия бедноты, сельсоветы и активно помогавших хозяйственным мероприятиям советской власти. Кулачество делало всё, чтобы не дать перестроить сельское хозяйство и улучшить материальное положение трудового крестьянства и казачества.

«В ночь под 1 апреля 1929 года в селе Большая Джалга Ставропольского округа был убит батрак Капустин. Убийство произведено выстрелом из охотничьего ружья в глаз, а затем было нанесено до 11 ран топором. Предварительным следствием установлено, что убийство произведено местными кулаками Гавриилом Куриловым, Максимом Матлашом и Фёдором Короленко, которые совместно с председателем сельсовета за целый ряд преступлений привлечены к судебной ответственности. Капустин по данному делу фигурировал в качестве свидетеля» [7].

Теперь кулачество, продолжая свою вредительскую работу, пытается сорвать колхозное строительство и весеннюю посевную компанию, агитирует против вступления в колхозы, агитирует за скрытие в колхозах семенных запасов, за распродажу и убой скота, само кулачество хищнически разбазаривает свой скот.

Выполнение задач по ликвидации кулачества как класса, то есть, поставить кулачество в такие условия, чтобы оно было лишено возможности вести эксплуататорское хозяйство и вести борьбу с советской властью и трудовым крестьянством, являлось прямым и единственным средством окончательного слома кулацкого классового сопротивления. Задача сплошной коллективизации, а также степень упорства кулацкого сопротивления требовало ряда решительных действий в отношении кулака.

Северо-Кавказский краевой исполнительный комитет принял решение во всех учтённых кулацких хозяйствах немедленно произвести конфискацию сельскохозяйственного инвентаря, скота, хозяйственных и жилых построек, предприятий по переработке озимых посевов, кормовых и семенных запасов, денежных сумм (наличные деньги, вклады в кооперацию, деньги, находящиеся в сберкассах, облигации займов, золото и серебро) сверх 500 рублей на семью, равным образом конфисковать запасы мануфактуры и сырьё.

Контрреволюционный кулацкий актив на основе решений пленумов Сельсоветов или батрацко-бедняцких собраний и сходов выселить в принудительном порядке из пределов Северо-Кавказского края. Переселение производилось в мало заселённые места, где переселяемые имели возможность применить свой труд.

Предлагаемые пленумами Сельских советов или сходами персональные списки хозяйств для выселения за пределы края рассматривались районными исполнительными комитетами и утверждались окружными исполнительными комитетами. Сельсоветы в большинстве случаев ограничивались обсуждением лиц, вносимых в списки на заседаниях в президиумах и, в лучшем случае, на пленумах Сельских советов, не выполнив директиву Правительства «Об обязательном обсуждении персональных списков на батрацко-бедняцких и середняцких собраниях».

Оставляемые в пределах края кулацкие хозяйства подлежали расселению на новых специально отводимых им худших и трудно усвояемых земельных участках за пределами землепользования колхозов.

Выселяемым за пределы края предоставлялось право перевозки с собой грузов в количестве не свыше 30-35 пудов на семью, разрешалось взять с собой все необходимые предметы домашнего обихода, кроме мебели, и простейшие орудия, необходимые для устройства на новом месте (пилы, топоры, лопаты, вилы) и денежные средства не свыше 500 рублей на семью. Для прокормления выселяемого хозяйства, ему оставляли продовольствие в размере месячной нормы, устанавливаемой на одно лицо по следующему расчёту – один пуд муки, один пуд картофеля, пять фунтов круп, три фунта соли, один фунт растительного масла.

В кулацких хозяйствах, подлежащих выселению, подлежали конфискации – жилые и хозяйственные постройки; сложный сельхозинвентарь, за исключением мелкого (плуг, борона); крупный и мелкий рабочий и продуктовый скот, за исключением одной лошади и одной коровы на хозяйство; озимые посевы 1929 года. Конфискуемые жилые постройки использовались на общественные нужды сельсоветов и колхозов или для общежитий, вступающих в колхоз и не имеющих собственного жилья батраков. На всё конфискованное имущество составлялся акт в двух экземплярах. Вырученные денежные средства от продажи конфискованного имущества распределялись следующим образом – 25% в местный бюджет на нужды сельского хозяйства, 50% в краевой бюджет в фонд коллективизации и остальные 25% в государственный бюджет.

Северо-Кавказский краевой прокурор Григорий Константинович Рогинский 22 февраля 1930 года сообщал в краевой комитет ВКП(б), что поступают сведения о недочётах в ходе операции по изъятию кулачества и контрреволюционного элемента. В частности, сообщалось, что в Ставропольском округе «конфискация проходила таким порядком, что отобрали даже цветочные горшки, шляпы и всякую мелочь». «Жену кулака в селе Дмитриевка при конфискации имущества заставили снимать ботинки, бегали по двору за сыном, чтобы снять с него видимо понравившуюся шапку. В селе Петропавловском при выселении кулака из дома выселена жена красноармейца, который сейчас находится на службе и забрано даже детское бельё дочери этого красноармейца» [8].

Расселяемым в пределах края при конфискации имущества обязательно оставляются средства производства в размерах минимально необходимых для ведения хозяйства на вновь отводимых участках (оставить борону, плуг, минимум тягловой силы для одного или группы хозяйств) по решению местных органов власти, причём на эту категорию кулаков возложить определённые производственные задания по сельскому хозяйству и обязательства по сдаче товарной продукции государству.

За пределы Северо-Кавказского края предполагалось вывезти 20 000 кулацких семейств, а это в пределах 100 000 человек. Расчёты показали, что для необходимо 4 000 вагонов, не забудем сопровождающий конвой (5-я конвойная бригада), а это ещё 160 вагонов. В итоге получаем 80 поездов-эшелонов. По Северо-Кавказской железной дороге планировалось ежедневно отправлять 8-10 составов и закончить всю операцию по выселению кулаков предполагалось за 5-8 дней [9].

Выселяли из нашего района хозяйства «кулацкого и активного контрреволюционного элемента». Такие семьи могли взять с собой лишь тягловый скот, а весь остальной конфисковывали и сдавали в районный кооперативный союз, а стоимость его перечисляли на счёт райисполкома.

«Протокол № 1 от 7 июля 1931 года Особой комиссии по конфискации и вы­селению кулацких хозяйств по Центральному улусу Калмыцкой АССР.

Слушали: – о кулаке Ольховском А. И.

Постановили: – кулака Ольховского А. И. раскулачить, конфисковать имущество и выслать из пределов Калмыцкой автономной республики в Нижневолжский край» [10].

Ольховский Александр Иванович родился 21 ноября 1891 года в селе Ремонтном. В 1930 году в селе Ремонтном его лишили избирательных прав за то, что он «кулак-эксплуататор, сын крупного помещика». Имел Ольховский лошадей три головы, быков две головы, коров пять голов, овец мериносовых 40 голов, русских овец 15 голов и ягнят 40 голов. Обвинили его ещё в том, что он нанимал сезонного рабочего. А в состоянии ли он и его семья обработать 12 десятин земли, заготовить на зимний период корм для домашних животных, если состав семьи его (возраст на 1930 год) – жена Анна 30 лет и дети Александр 7 лет, Анатолий 5 лет, Евгений 3 лет и Михаил, которому едва годик исполнился? Всё имущество: дом, домашних животных, сельскохозяйственный инвентарь (лобогрейка, плуг), конфисковали в селе Ремонтном.

Хотел Ольховский избежать выселения в края северные и ухал с семьёй в село Троицкое, но и там «карающая рука революции» настигла его и за то, что «пришёл в село Троицкое с разбазаренным скотом» и выслан в Челябинскую область.

Спустя, более чем, 60 лет законом Российской Федерации от 18.10.1991 № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий» граждане и лица, подвергнувшиеся раскулачиванию («репрессиям»), были официально признаны репрессированными и имеющими право на реабилитацию.

Источники:

1. НА РК. Р. 3. Оп. 10. Д. 98. Л. 65
2. НА РК. Р. 3. Оп. 10. Д. 98. Л. 14
3. НА РК. Р 3. Оп. 10. Д. 98. Л. 24
4. ГАРО. Ф. Р. 1485. Оп. 1. Д. 572. Л. 8
5. ГАРО. Ф. Р. 1485. Оп. 8. Д. 203. Л. 206
6. ГАРО. Ф. Р 1485. Оп. 8. Д. 203. Л. 9
7. ГАРО. Ф. Р 1485. Оп. 8. Д. 188. Л. 92
8. ГАРО. Ф. Р 1485. Оп. 8. Д. 203. Л. 93-об
9. ГАРО. Ф. Р 1485. Оп. 8. Д. 203. Л. 254
10. НА РК. Ф. П 1. Оп. 2. Д. 18. Л. 14