ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2010-й

Константиновский район Ростовской области

ЕРМИЛОВ, РОДНОЙ ХУТОРОК

хутор Ермилов Константиновского района

В изрезанной оврагами степи, между балками Чапурной, Иванеевой, Ковалёвкой, примостился мой Ермилов.

Диким полем и Великим лугом называли когда-то наши пращуры этот удивительный край. Со всех концов Руси бежали сюда все, кто был смел и пуще жизни любил волю.

Так поселились в хуторе наши предки. Никто не знают, почему его так величают, возможно, по фамилии казаков. До 60-х годов у нас ещё много семей было с фамилией Ермиловы. Судьба разбросала их по разным местам. Но точно знаю, что взрослые учили казачат на вопрос «Чей ты, мальчик?» отвечать: «Я донской казак хутора Ермилова Николаевской станицы». А когда спрашивали: «Почему ты казак?», они отвечали: «По казаку Ермаку, по Тихому Дону». Так учили их деды, так об этом рассказывал старый казак Фёдор Федотьевич Ермилов детям, внукам, и это дошло до нас.

Дошло и то, что именно здесь находилось место сбора казачьей голытьбы и крестьян из центральной Руси. Считается, что первые поселенцы появились в 1800 году, на правом берегу речки Кагальник, потом перебрались на левый. Постепенно заселили и гору выше Ивантеевой балки. Строили красивые деревянные курени, здесь же, во дворах, были базы для скотины, тока.

Далее расселялись на север. И хутор поделился на три части – «кутка». Первый «куток» – Серединка – центр, там располагались казёнка (корчма), казачье правление, куда по утрам стекались казаки-мужчины и решали вопросы по выгону скота, узнавали хуторские новости, школа, частные лавки. Южную часть, за речкой, называли Несмеяновский Куток, здесь жило много однофамильцев Ермиловых, стояла церковь. Северную часть окрестили Окопский куток. А ещё был Золотой Рожок – место на берегу Кагальника, где росли фруктовые сады и находилась водяная мельница. Мы помним мельника Илью Заугольного, который прожил более ста лет, он умер в 60-х годах.

До революции в Ермилове было около 250 хозяйств. А в хозяйства входили семьи, где только детей было, как говорили, до 18 душ. Потому что отцы, сыновья жили одной семьёй. И умудрялись жить дружно в одной семье две-три снохи, старики, дети.

Сколько было садов – по берегам Кагальника, по балкам Чапурной и Иванеевой, по речке Белой до высокого яра! Во время коллективизации их повырубили, настроили общественные амбары. Теперь в оврагах и по склонам балок растут тёрн, карагач, шиповник, хмель, кое-где – боярышник.

В хуторе стояли три мельницы ветряных, две водяных и одна механическая, которая приводилась в движение паровиком и работала только зимой.

«Тихий Дон» написан будто в нашем хуторе. И у нас тоже один брат воевал за красных, другой за белых. Такое было и в семье казака И. И. Гончарова. Интересно то, что Тит, воевавший за белых, был сослан советской властью в Архангельск, дожил до глубокой старости, умер в 70-х годах, а Дмитрий (мой дед), красный, вступил в колхоз, был хорошим хозяином, передовым колхозником, но в 37-м объявлен врагом народа и умер в лагерях.

Трудолюбивые мои земляки создали колхоз имени Блюхера. Пережили голодные годы, собирались убрать урожай 1941 года, самый богатый за годы советской власти. Но началась война. И опять казаки встали на защиту Отечества. Из 110 человек 52 не вернулись…

Непосильные налоги, работа за «палочки» (трудодни), нет школы, ужасные дороги… И побежал народ в город. Наверное, исчез бы Ермилов совсем, не начнись «застойные времена», когда появились три новых улицы, восьмилетняя школа, правление, магазин, колхозные мастерские, водопровод, асфальт до райцентра. А в «перестроечные» стало рушиться всё, созданное годами… Но мы верим, что пройдёт и это, и гордое племя казаков возродится.