ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Вып. 31-й

Семикаракорский район

С. Ф. Токаренко

ДРЕВНИЕ СВЯТИЛИЩА БЛИЗ МЕЛИХОВСКОЙ И СЕМИКАРКОРСКА

Прошлой осенью в компании художников мне довелось прогуливаться по правому берегу Дона возле станицы Раздорской. Москвич Александр Дёмин завёл речь о славянских символах. Пухляковский художник Сергей Сычёв предложил съездить на славянское капище.

После непродолжительного блуждания по полям между хутором Пухляковским и станицей Мелиховской мы подъехали к разыскиваемому объекту.

Это был осыпавшийся ров глубиной 1–1,5 метра, образующий кольцо диаметром около 100 метров очень правильное и аккуратное. Грунт из рва, жёлтый суглинок, был выброшен наружу из кольца и образовал вал высотой около метра. Вал сильно сглажен сельскохозяйственными распашками, регулярно производимыми на окружающем поле. Внутри его – низкорослый кустарник, несколько тонких чахлых деревьев, трава по пояс, обязательная в степи полынь. Всё пыльное, серое. Сооружение за рвом тоже поросло травой и кустарником и выглядило несколько расплывшимся. Растительность вокруг скудная – трава сухая и жёсткая, деревья редки. Лесополосу неподалёку высадили, видимо, в 1960-е годы, но и она не особенно прижилась.

Казалось, что обнаружено что-то интересное, но совсем непонятное – из «времён незнаемых».

Находится круг очень близко от края обширной и плоской террасы на холмах в месте совсем неудобном для проживания или хозяйственной деятельности: вдали от воды, продуваемом ветрами,. По впечатлениям сооружение не было похоже ни на что из того, с чем я имел дело раньше – ни по своим определённым и, вместе с тем, мягким очертаниям, ни по месту расположения, ни по обзору, открывшемуся с этого места. При всей своей кажущейся простоте оно было очень большим для наших мест.

С круга на восток и на юг открывается широкая неоглядная равнина, без конца и края, с какими-то левитановскими мотивами. Внизу Дон – широкий, спокойный. В общем, складывается ощущение величия.

Таким образом, я впервые попал на этот археологический памятник. Слышал я о нём в 80-е годы от ростовского археолога В. В. Алейникова. Будучи сотрудником Раздорского этнографического музея-заповедника он писал: «… На карте нанесены все известные мне памятники на данной территории. <…> Сергей Фёдорович, я кратко охарактеризую каждый из них. Цифры (порядковые) в письме соответствуют номерам поселений или слоёв на карте.<…>5. Средневековый памятник у ст. Мелиховской, в районе дома отдыха. Тоже не приходилось бывать» [1].

Той же осенью, но гораздо более поздней, когда уже полегла вся трава и рельеф местности стал хорошо виден, такой же круг я обнаружил и на Семикаракорском городище. Я, конечно, видел его и раньше, но думал, что это часть рва, возведённого вокруг крепости, – теперь же смотрел по-другому.

Это тоже кольцевой ров, отвалы грунта из которого выложены наружу, что абсурдно с оборонительной точки зрения.

Нынешнее Семикаракорское городище – остатки средневековой крепости, выстроенной в IX веке на возвышающемся холме с плоской вершиной над левобережной поймой Дона. Ранее, до изменения русла реки Сал, этот холм высотой около десяти метров был оконечностью водораздельной террасы. С востока он круто опускается к небольшой протоке – реке Салок, прежде бывшей основным руслом Сала. Метрах в пятидесяти к северу от стен городища расположен круг. Диаметр его примерно 110 м.

Поскольку Семикаракорское городище известный археологический памятник, я полюбопытствовал, что есть о круге у тех, кто исследовал городище.

В 1920-х годах съёмку нашего городища выполнил историк и археолог М. И. Артамонов, впоследствии директор Государственного Эрмитажа, отметив аккуратный круг на своём плане. Он писал: «Загадочной особенностью Семикаракорского городища является кольцевой вал со рвом, находящимся внутри обведённого им пространства, расположенный вблизи основного квадратного укрепления, к северу от него. Подобный вал, но стоящий совершенно самостоятельно, без связи с каким бы то ни было укреплением или поселением, имеется в окрестностях станицы Мелиховской, примерно [115] километрах в 1 ½ выше её, на высоком берегу Дона, шагах в 600 от обрыва к реке <…> сооружения, напоминающие в увеличенном виде те канавы, которыми  в настоящее время обводят стога, с целью сделать их недоступными для скота» [2].

В 1965 году С. А. Плетнёва, крупный специалист по кочевникам, сделала новый план городища и отметила такой же круг [3].

Первые значительные раскопки на городище вёл в 1971–1974 годах В. С. Флёров и до настоящего времени все исследования городища проводятся под его руководством. Он и сам признаётся: «Семикаракорское городище и его округа – моя давняя епархия» [4].

На его подробном плане, выполненном профессиональными топографами в 1972 году, круг тоже есть со всеми нынешними складками рельефа [5, с. 59–60].

 «Особенностью Семикаракорской крепости среди немногих известных крепостей Хазарского каганата являются два овальных сооружения … около северной крепостной стены. В настоящее время внешне они выглядят как расплывшиеся кольцеобразные всхолмления высотой не более 50 см. Восточный “овал” отстоит от крепостной стены примерно на 35 м. Его диаметр около 75 м» [5, с. 60].

Флёров называет сооружение овалом, возможно, потому, что в настоящее время его западная часть сильно сглажена грунтовой дорогой, интенсивно эксплуатируемой в современный период.

Я, видимо, двигался от одного круга к другому в порядке обратном маршруту Артамонова.

Круг на городище выглядит «особенностью» в описании В. С. Флёрова или «загадочной особенностью» – у М. И. Артамонова, потому что не входит в систему фортификационных сооружений крепости и не имеет отношения к крепости,– он сооружался безотносительно к ней и, видимо, гораздо раньше, чем сама крепость.

Артамонов пишет о кругах: «Загадочным остаётся их назначение. Во всяком случае они не были укреплениями, – об этом свидетельствует ров, находящийся внутри обнесённого валом небольшого пространства» [2].

Третий круг, вернее его остатки, который мне случилось посетить, находится возле хутора Карповка Багаевского района. Оказался я там случайно, хотел осмотреть левобережье Дона ниже Мелиховской. Берега эти удалены от жилых мест и потому здесь можно было найти что-то необычное. Но дорог у берега не было совсем, и я попал на обширный пойменный участок, в низину с густой, высокой и сочной травой, где в древности протекал Дон.

Потратив большую часть дня, пытаясь найти путь вдоль берега, я выбрался на надпойменную террасу, совсем далеко от Дона.

По грунтовой дороге, истоптанной коровьими копытами, вышел к какому-то узкому и длинному водоёму со стоячей водой, сплошь заросшему камышом. Видимо, старое русло реки. Берег и насыпь через водоём вытоптали коровы, – везде остались глубокие следы копыт, – наверное, это был их водопой.

По крутояру, заросшему мелкой степной травой, поднялся наверх. Высокая плоская терраса, господствуя над местностью, круто спадала к пойме с западной стороны. Дороги здесь были хорошие и располагались вдоль края террасы.

Я двинулся назад к Мелиховской, вышел к хутору Карповка и оттуда к северо-западу – на второе поле совхоза (так его называют местные жители). Поля уже распахали и кольцо бывшего вала было хорошо заметно. Оно состояло из жёлтой глины и суглинка, вынутых из кольцевого рва. Этим же грунтом был насыпан вал. Следы распаханного кольцевого сооружения хорошо видны на снимках из космоса. Позже выяснилось, что до распашки (и, соответственно, разрушения) сооружение исследовалось археологами.

И. Н. Парусимов, сотрудник Археологического научно-исследовательского бюро (АНИБ), исследовавший кольцевое сооружение возле хутора Карповка в 1984 году в составе Приморского отряда, считает, что оно могло быть святилищем.

В археологическом отчёте объект назван «Укрепление “Курган Разрытый”» [6], в настоящее время – курган «Карповка-II». На время раскопок высота вала превышала один метр, и вход внутрь круга заметно выделялся, диаметр сооружения – около 100 м.

По мнению И. Н. Парусимова, редкие обломки амфорной керамики эллинистического времени (IV в. до н. э.), обнаруженные при раскопках вала, могут быть связаны с его сооружением и, соответственно, синхронны возведению вала. Фрагменты амфорной керамики сарматского периода (первые века н. э.), также немногочисленные, найденные внутри круга, на площадке, могут быть остатками ритуальных мероприятий, проведённых в круге.

 В насыпи также были обнаружены два средневековых впускных погребения. Одно из них – половецкое. Эти погребения проводились в уже существовавшую насыпь, гораздо позже её сооружения.

И. Н. Парусимов полагает, что время строительства подобных объектов в нашей степи – от ранней бронзы (III тыс. до н. э.) до железного века (I век н. э.). О времени строительства наших объектов пока можно говорить только по аналогии с европейскими святилищами. Европейские же круги возводили, начиная с энеолита, а перестали строить в конце бронзового века. Возможно, то же самое было и у нас.

Следует упомянуть, что на Семикаракорском городище, в 500 м к югу от главной башни крепости (и, соответственно, примерно в 650 м от круга), выявлено местонахождение с материалами периода энеолита (ножевидные пластины, нуклеус, шлифованный сланцевый топор и т. п.), очень схожими с материалами энеолитических слоёв на соседних археологических памятниках Ракушечный Яр и Раздорское-1 [7]. Но предполагать какую-либо связь между местонахождением и кругом пока нет оснований.

Нынешняя глубина рвов на местных сооружениях, как уже сказано, составляет 1–1,5 м. Если иметь в виду изменения угла наклона стенок и глубины рва при выветривании, разрушении и осадке вала и рва, выявленные в ходе экспериментальных работ в Овертон-Дауне [8], то первоначальная глубина рва на наших сооружениях составляла, по-видимому, не менее трёх метров. В сезоны с обильными осадками рвы могли заполняться водой.

Во многих древних и более поздних культах считается, что ров символизирует границу и защиту от проникновения злых духов. Например, курганы с ровиком в период ранней бронзы, алтари и могилы с ровиком у хазар в средневековье. Сейчас такая защита выглядит забавной, поскольку «дух веет где хочет», но аналог подобной защиты или границы можно увидеть и на современных православных кладбищах в виде оградок вокруг могил – в них нет никакой нужды, но, тем не менее, они устанавливаются – такова традиция. А одни суеверия плавно замещаются другими, часто схожими.

И в древних, и в современных вариантах символическая защита от духов, и вообще от злых сил, выглядит как очень чёткая и явная граница – замкнутая линия, отсыпанная солью или кирпичной крошкой, круг очерченный мелом или острым предметом и т. п. Наши земляные сооружения, окружённые рвом, – это культовые места. Как они использовались, в какой исторический период и сколько времени – неизвестно. Проводились ли на них какие-либо ритуалы, или же они связаны с астрономической или природной магией, конечно, также неизвестно. Предки наши были сильны в различных фантазиях и вымыслах, которые позже становились первичными религиозными культами.

Определение «кольцевые курганы», принятое сейчас для таких сооружений, не совсем корректно по отношению к нашим объектам, т. к. термин «курган» в археологии традиционно подразумевает погребальный памятник, могильный холм [9]. Но ни под кольцевыми валами, ни в них самих изначально не было погребений.

Сходство всех трёх наших сооружений между собой очевидно, и все они имеют сходство с европейскими хенджами, ронделами, рингами и т. п. (все эти названия переводятся с соответствующих языков как круг), которые уже получили признание как древние святилища. С некоторыми из них наши земляные круги не то чтобы похожи, а совершенно одинаковы. Наши святилища имеют явное сходство с британскими ранними хенджами. В частности, например, курган друидов в Уилтшире и сооружения в Сэтли Плейн.

На карповском кольце заметен разрыв – вход, где небольшой участок рва не был прорыт, – по нему входили в круг и, таким образом, кольцо не сомкнуто. Очень похожие проходы видны на фотографиях европейских аналогов, примерами могут быть Голоринг и Даррингтон-Уоллс, хотя наш круг существенно уступает им в размерах.

Однако, внешнее сходство, безусловно, не может служить доказательством единого предназначения. Можно предполагать, что наши круги это степной вариант европейских святилищ. Те же идеи и конструкции воплощались в условиях открытой степи, где отсутствовал какой-либо строительный материал. Масштабы наших сооружений существенно меньше европейских и, соответственно, гораздо меньше трудовые затраты. Возможно, это связано с меньшим людским ресурсом.

Аргументом в пользу святилищ может служить почти полное отсутствие находок на этих больших сооружениях, поскольку ритуальные и культовые мероприятия не сопровождаются какой-либо хозяйственной деятельностью и проводятся периодически, т. е. не часто.

М. И. Артамонов пишет о мелиховском круге: «…здесь, кроме невыразительного черепка, не найдено ничего» [2]. В настоящее время на распаханном поле вокруг этого сооружения находки полностью отсутствуют. О круге на Семикаракорском городище В. С. Флёров пишет: «Заложенный на его северной вершине раскоп (4х4 м) определённых результатов не дал» [5, с. 60]

Раскопки кольцевого кургана «Карповка-II» также не выявили каких-либо значительных материалов, относящихся ко времени его сооружения и дальнейшего функционирования как культового объекта.

Можно допустить сигнальную коммуникацию между нашими объектами. Их расположение на местности вполне допускает визуальный контакт.

Мелиховский круг расположен на правом берегу Дона. В июле 1942 года возле станицы Раздорской через Дон переправлялись части 52-го армейского корпуса немцев, а на холмах расположились их наблюдатели, корректировщики огня.

И вот какой обзор им открывался: «На данном участке русло р. Дон подходит к высоким крутым правобережным склонам (крутизна достигает 500 м), которые значительно преобладают над широкой (до 18 км) низинной поймой левобережья. Разница средних высот правого и левого берега составляет 90–110 м. С высот правобережья задонье просматривается невооружённым глазом на 15–20 км, видны станица Семикаракорская (ныне город Семикаракорск), х. Сусатский, х. Ажинов, х. Карповка. Этому способствует слабая облесенность левобережья (небольшие участки леса наблюдаются лишь вдоль р. Дон и её протоков) и слабовыраженный рельеф. Угол обзора со склонов правого берега при этом достигает 2200 м» [10]. Так же хорошо просматривали степь и наши далёкие предки, когда сооружали круг и когда были на нём.

На городище круг находится в 150 м от главной башни крепости, с которой «полностью просматривалась вся крепость и вся окружающая местность до горизонта. На восток – не менее чем на 20 км. На западе был виден на расстоянии 10 км правый высокий берег Дона» [5, c. 59]. Таким образом, огонь большого костра на мелиховском кругу или возле него, хорошо виден ночью в степи на большом удалении – на двух других, и точно также большой дым днём. Поэтому сообщение через этот круг вполне возможно между этими тремя объектами.

Если  рассмотреть расположение наших объектов на карте или на снимках из космоса, то получится треугольник – 82,5º, равнобедренный – с длиной сторон 10 845 и 11 291 м. Третья сторона, длиной 14 610м и объекты на ней (мелиховский и семикаракорский круги) находятся почти идеально на одной параллели (47º29'28" и 47º29'30").

Расположение объектов на местности относительно друг друга и ситемы координат. Наложение на снимок из космоса. Фото из интернета

Однако, эти совпадения могут быть и случайными.

Основная роль, выполняемая святилищами, – культовая: отправление обрядов, жертвоприношения и другие мероприятия, связанные с различными церемониями принятыми в обществе. Как сейчас уже доказано для европейских объектов, святилища служили для примитивных астрономических наблюдений. Ритуальные действия на святилищах по времени были связаны с хозяйственными циклами у местного населения – например, периоды коллективной весенней и осенней охоты, рыбной ловли, сбор урожая сельхозкультур. Поэтому связь с астрономическими явлениями через наблюдение за изменением времени года, сменой сезонов, ведением календаря вполне обоснована. Попытки соотнести расположение наших кругов с линиями восхода и захода солнца в дни летнего и зимнего солнцестояния, в день весеннего и осеннего равноденствий также дают некие совпадения но и они могут быть случайными.

Всё, что выше изложено, не имеет характер доказанного или подтверждённого – только соображения, которые можно иметь в виду, или наоборот, можно шутить по их поводу. Раньше подобные результаты называли «звёздной археологией», археоастрономией. Темы эти были «модными» в 70-е годы, сейчас они служат сюжетами для телеканала RenTV со всеми их загадками, тайнами, невероятными предположениями, не серьёзными и не научными. По-видимому, эти возможные характеристики наших объектов следует оставить без продолжения до более грамотных исследований, но исключать полностью возможность астрономических наблюдений на них тоже не следует.

Со времён Артамонова мало что изменилось в отношении наших памятников. Они «выпали» из научного оборота и остались такой же «загадочной особенностью» как и в начале ХХ века, и судить о них «можно лишь гадательно» [2]. Наверное, ещё не пришло их время. Хотя они, безусловно, заслуживают внимания и серьёзных исследований, а наличие этих сооружений – реальность вполне себе объективная, можно потрогать руками.

Эти памятники – молодость нашей истории, возможно, молодость всей цивилизации. Человек, приобщённый к культуре, не может жить без истории, поскольку история это фундаментальный блок, на котором строится культура. А великая нация всегда опирается на великую историю. У нас же очень мало письменных источников, почти нет архитектурных памятников и это совершенно закономерно для жизни в степи с её бедностью, кочевничеством и жестокостью. Обилие археологических памятников может компенсировать дефицит письменных памятников в России.

С подобными объектами, старыми и непонятными, всегда сосуществуют  какие-либо местные легенды, потому что если нет знаний, то их заменяют вымыслы.

Жителям Мелиховки и Пухляковки круг известен, они связывают его сооружение со славянами или казаками, но без какого-либо повода или обоснования. Существуют устные легенды об обрядах, обеспечивающих плодородие не только в отношении урожая, но и для продолжения рода, проводимых на этом святилище казаками. Но легенды эти очень уж примитивны, выглядят так, будто старожилы, их рассказывающие, большую часть выдумывают сами по ходу рассказа.

Например, рассказывают о том, как казак приводил в центр круга казачку, к которой был неравнодушен, где требовал от неё близости, а получив отказ, тащил к обрыву и сбрасывал вниз. Этот рассказ сразу вызывает ассоциации со сказом о Степане Разине и княжне, – получается некий «сухопутный» вариант известного фольклорного сюжета и очень не самостоятельный.

До настоящего времени считается добрым знаком обойти круг по ходу солнца.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Алейников В. В. – Токаренко С. Ф. : [письмо от 24.11.1989 г.] // Лич. арх. авт.
2. Артамонов М. И. Средневековые поселения на Нижнем Дону по материалам Северокавказской экспедиции // Изв. ГАИМК им. Н. Я. Марра. Вып. 131. Л.,1935. URL: http://annales.info/hazar/iaimk131/iaimk131.htm (дата обращения: 03.06.2021).
3. Плетнёва С. А. От кочевий к городам : Салтово-маяцкая культура. М. : Наука, 1967. С. 37.
4. Флёров В. С. – Токаренко С. Ф. : [письмо от от 04.04.2008 г.] // Лич. арх. авт.
5. Флёров В.  С. «Семикаракоры» – крепость Хазарского каганата на Нижнем Дону // Российская археология. 2001. № 2. С. 56 –70.
6. Альбом иллюстраций к отчёту Е. И. Беспалого о работах Приморского отряда в 1984 г. // Архив АНИБ. (г. Ростов-на-Дону, ул. Ульяновская, 50, офис 3).
7. Токаренко С. Ф. Новое к археологической карте Семикаракорского района // Археологические записки. Вып. 6. Ростов н/Д., 2009. С. 259–261.
8. Малинова Р., Малина Я. Прыжок в прошлое. Эксперимент раскрывает тайны древних эпох. Пер. с чеш. М. : Мысль, 1988. С. 29–33.
9. Мартынов А. И., Шер Я. А. Методы археологического исследования. М. Высшая школа. 1989. С. 8.
10. Шевцов В. В. Эпизод Великой войны : хронико-докум. очерк / Раздорский этногр. музей-заповедник. Раздорская, 2003. С. 4.