ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2001-й

История города Ростова-на-Дону

Г. Х. Чалхушьян

ИСТОРИЯ ГОРОДА РОСТОВА-НА-ДОНУ

Историческая записка о городе Ростове-на-Дону

ГЛАВА XIV, ЧАСТЬ II

Описание Ростова. Географические условия

Исторические местные особенности

Ярмарки

Иностранные конторы

Близость промышленных армян

Описание внешнего облика Ростова (1861-1870)

Географические условия

Ростов-на-Дону, окруженный с одной стороны нахичеванскими землями, а с другой землею, принадлежащей Войска Донского станице Гниловской, лежит на возвышенном правом берегу реки Дона, под 47° 12' 6" северной широты и 31° 7' восточной долготы считая от Парижского меридиана. Хотя местность города над берегом реки и возвышена, но самая площадь, на которой выстроен город, имеет вид более или менее правильного четыреугольника, упирающегося с восточной и юго-восточной частей в реку Дон, а с южной в реку Темерник. Исключения составляют два предместья: Богатый Источник и Доломановка. Первое находится внизу уничтоженной крепости Св. Дмитрия и прорезано во многих местах по направлению к Дону значительными оврагами и обвалами, второе имеет наклон к речке Темерник. Что же касается Бессовестной, хотя она является лишь в конце эпохи Старого Ростова и лишь по ходатайству Байкова делается за Темерницкой частью города, тем не менее здесь уделяем и ей место, в виду того, что, с одной стороны, по местоположению она представляет некоторые отступления против прочих частей города, а с другой о местоположении Ростова мы говорить больше не будем. Бессовестная расположена на правой стороне реки Темерника по скату возвышенности, спускающейся от Гниловской станицы и имеющей общий склон с юга на север. Против моста, устроенного через Темерник по дороге из Ростова в Гниловскую станицу, склон этот местами, имеющий до 25 [саж.], перерезан балкою Камышацкою. [1] Далее же он идет ровною покатою к реке Темернику и в среднем от него расстоянии до 100 саж. спускается небольшими пологими балками, закраина которых, ограничивающая половодие Темерника, приближается к речному руслу от 50 до 30 сажен. А между углом образуемым общей возвышенностью и рекой Темерником, заключается небольшая займищная площадь до полуверсты ширины, покрываемая весенним разливом реки Дона и только небольшой бугорок остается над поверхностью воды.

Возвышенность над рекою Темерником в виде кургана носит следы искусственных сооружений и по народным преданиям имела военное назначение. Другой курган возвышается недалеко от города и в народных преданиях величается могилою.

При самом городе Ростове, с западной его стороны впадает в Дон речка Темерник, называемая в грамотах Екатерины I «Тимирником» и получившая название от известного Темир-Аксака или Тамерлана. Вытекая с возвышенности, идущей от Аксайской станицы к Несветаю, Темерник протекает мелкими извилинами на пространстве до тридцати верст. Ложе речки в верхней части течения местами сжато в крутые берега, которые пред устьем так низки, что едва возвышаются над горизонтом воды в русле. Средняя ширина в пределах городской земли не более 12 саженей, местами доходит до 35. Впрочем, в летние месяцы русло Темерника почти пересыхает. До устройства плотин оно имело достаточную глубину для починки в нем каботажных судов, при низовых же ветрах, когда прибавление воды в Дону возвышало горизонт и в Темернике, здесь производились даже нагрузки судов. Здесь же находились богатые шерстомойни и Темерник немало оживлял торговлю Ростова. Но эта торговля не была создана Темерником, ее создал, расширил и упрочил Дон.

Река Дон, известная в древности под названием Танаиса и составлявшая когда-то с Азовским морем и Керченским проливом часть естественной границы между Европою и Азиею, берет свое начало в Тульской губернии, вытекая из весьма небольшого Ивановского озера, которое служит оконечностью водораздельной линии между бассейнами Волжским и Донским. Протекая по восточной низменности России, Дон, как впрочем и все южные реки, сначала направляется к юго-востоку, после чего подойдя на весьма незначительное расстояние к Волге, круто, почти прямым углом поворачивает к югу, а потом к юго-западу и сохраняет это последнее направление до Таганрогского залива, в который впадает множеством рукавов, образуя обширную дельту, эту огромную артерию вод, несущихся в Азовское море и омывающих Ростов на большом пространстве. Дон протекает по весьма плодородным землям, доходит весьма близко к Волге, с которою соединяется конно-железной дорогой, течет так тихо, что движение парусных судов находится в такой же зависимости от ветра, как на море и благодаря всему этому, Дон является одним из первых в России естественных путей для сбыта на них произведений в чужие страны. Но на том месте, где Дон приобретает значительную глубину, откуда свободно и легко могут плавать мореходные суда, — на этом перегрузочном пункте, через который по свойственному торговцам безошибочному чутью оно проложило путь сообщениям сухопутным, должно было возникнуть торговое поселение. И оно возникло — Ростов основался, развивался, богател, приобретал все большее и большее значение благодаря почти исключительно своему счастливому географическому положению на перепутьи судоходной реки, меняющей в нем свой характер сплавной на мореходный. Всей выгодой судоходства по этой реке пользовался исключительно Ростов, где разгружались все товары и дальней Сибири, и всей Волжской трапеции, спущенные по Дону до его устья и где нагружались суда произведениями южной природы для отправления их во внутрь России. Еще издревле свободное от торгов течение Дона, покрывающееся льдом от 42 до 120 дней, служило великим торговым путем, а вся данная система была театром движения племен. Ростов унаследовал славу Танаиса и Таны, воскресил память о них, напомнил миру былое их величие. Принимая в свою гавань избыток произведений обильнейших юго-восточных наших губерний, притягивая к себе богатейшую черноземную полосу России, Ростов заключал в своем регионе обширное земледелие, лучшее в мире минеральное топливо и железную руду. Этот регион вызвал к жизни Дон, образовавши здесь прекрасную естественную гавань. В летнее время Дон имел глубины против Ростова от 30 до 50 футов, ширины от 100 до 200 саженей; в весеннее же время при полном разливе в левую сторону на низменную равнину, представляющую по преданиям из себя обширное болото, ширина доходила до 7 и более верст. А. Филинов, в 50-х годах описавший несколько кудрявато разлитие Дона, восклицает: «Я тридцать верст проехал по берегу Дона, тридцать вниз по самому Дону к Азову и, признаюсь, не видал ничего величественнее того зрелища, которое представляет Дон в свой весенний разлив. Весною, в конце марта, на 30-40 и более верст разливается он от одного края до другого между двумя сплошными, на подобие стен лежащими горами, никто и ничего ему не помеха: стоят деревни и станицы, Дон течет через них и затопляет все от церкви и до последней избы, стоит Старочеркасск, Дон не щадит и его, плывет к нему и заливает старую столицу Земли войска Донского. Смотря на затопленные деревни, станицы, подумаешь, что они оторваны водами Дона от своих мест и плывут куда несут волны; ничуть не бывало. Станица спокойно живет на прежнем дедовском месте, ловит рыбу, плавает на каюках... Разлива, повторяющегося ежегодно, никто не боится».[2] Если и отбросить этот карамзинский слог, все же картина представляется грандиозный, более грандиозный, чем представляются нынешние разливы.

Итак, главнейшее значение Ростова это положение его близ устьев Дона. Но кроме того Ростов важная и центральная точка на главных сухопутных сообщениях Южной России. Через город Ростов проходили сухопутные тракты: на северо-запад от Чалтыря на Бахмут и Екатеринослав, в Ейск, затем через Ставрополь в землю черноморских казаков, Грузию, закавказскую провинцию и вообще к восточному берегу Черного моря; к северу от Аксайской границы в Черкасск и Землю войска Донского, проходили тракты в Москву, на Харьков и Воронеж, в некоторые из поволжских городов, Малороссию, Крым и Одессу. Ростов, так сказать, является последней станциею отправления, необходимым перегрузочным пунктом, обширным районом богатых земель.

Исторические местные особенности

Во второй половине XVIII столетия еще Крым находится во власти татар. Слабый, бесхарактерный Шагин-Гирей, бледная тень прежних грозных ханов, был не в состоянии удерживать в повиновении своих подданных. Татары и ногаи то и дело вторгаются в окраины России и, пользуясь беззащитностью и малонаселенностью их, грабят, разоряют русские поселения. С своей стороны, буйное казачество, обязанное охранять страну от таких вторжений, на ладьях «ищет» врагов татар и ногаев и в большинстве случаев грабит русско-подданных. Кто из старожилов не слыхал о частых и опасных наездах «воров козаков»? Утвердившись на Дону, они появляются и на Волге, приняв название волжских. Они не давали никому спуску; их грозный клич: «Сарынь на кичку» памятен еще и доныне. [3]

Прибавьте к этому дух непокорности и своевольства, столь сильно тогда развитый в казачестве и ежеминутную опасность появления новых Пугачевых и Разиных.

И вот место, где теперь стоит Ростов, является самым нижним пунктом русских владений, крайней границей барьерной земли. Отсюда легко следить за движением татарских и ногайских орд, еще легче следить за повиновением буйного казачества. Правительство основало здесь крепость. Крепость — достаточная охрана от разбоев и набегов, безыменная слободка на Полуденке, носившая полуоседлый, полукочевой характер, упрочивает свою оседлость; за ней является другая слобода и основной камень положен Ростову.

Далее, прежде когда торговля носила меновой характер, а международные сношения не были развиты, торговля между двумя государствами происходила обыкновенно на границе. Место, на котором стоит теперь Ростов, находилось почти на границе между татарскими и русскими владениями и легко было доступно кораблям, приходящим из Черного моря и из Архипелага. Само же правительство, с одной стороны, для облегчения торговли, а с другой, для предупреждения здесь контрабанды, учреждает на этом пункте таможенный пост, пункт, тем более предпочтительном пред остальными, что вся эта местность была глухая окраина и таможня нуждалась в прикрытии крепости.

Ярмарки

Ярмарки оживляли всю внутреннюю торговлю старого Ростова, обогащали городскую массу, составляя единственную крупную статью его доходов; привлекая массу промышленных людей и способствуя к сбыту местных продуктов, эти ярмарки создали обширный рынок, где тысяча рук находили себе занятие и откуда товары распространялись повсюду.

Из дел архива Ростовской на Дону городской Думы видно, что ярмарки ростовские бывали очень значительны. Их было две: Вознесенская, продолжающаяся с праздника Вознесения восемь дней, учреждена с утверждения Правительства в 1804 году и Рождественская-Богородичная, продолжающаяся с 1 по 15 сентября, утверждена в 1780 году. Иного самостоятельного взгляда держится А. Скальковский в своем сочинении «Ярманки Новороссийского края...» [4], взгляда, хотя и несогласного с архивными данными, но более, по нашему мнению, правильного. Он утверждает, что ростовские ярмарки никто не учреждал, хотя о их существовании уже в 1780 году официально упоминается и за тридцать лет прежде, т. е. в 1750 гг., на здешних местах, у Богатого колодезя бывали периодические съезды для торговли, т. е. взаимного обмена произведений земли Донского войска, окрестных издали зашедших поселенцев, запорожских рыболовов с устьев Калмиуса, где ныне греческий торговый город Мариуполь, и, наконец, татар и турок Кубанского округа.

В виду того, что ярмарки играли большую роль в развитии Ростова, а главное, служили доходною статьею, начиная с 1853 года ростовское общество усиленно ходатайствует об учреждении сверх существовавших двух и третьей ярмарки во имя «Трех Святителей». В 1856 году Министр Внутренних дел разрешил учреждение этой ярмарки с 30 января на 10 дней; но со времени открытия ее съезда торговцев ни разу не было. На ростовские ярмарки стекались продавцы и покупатели большею частию из губерний: Екатеринославской, Харьковской, Курской, Воронежской, из Кавказской области, из Земли войска Донского и Черноморского, шли сюда и ходебщики из Владимирской и Московской губернии.

Ростов, сохраняя свое положение в отношении торговли с Землею войска Донского, Кубанским краем, с греческими, армянскими и русскими селениями Ростовского и Александровского уездов, приобретает чрез Дон богатейшее торговое поприще, усилившее заграничную его торговлю, обстоятельство, благодаря которому ростовские ярмарки получают все большее и большее значение, принимают громадные размеры и соединяют промышленность Азовского бассейна с хозяйством не только донских, но и приволжских и даже сибирских производителей. «В 1847 году, — говорит Скальковский в том же сочинении, — я видел во всей подробности эту ярмарку, и встречал по дороге огромные табуны лошадей и гурты скота, гонимые толпою калмыков и калмычек верхом на верблюдах, или вооруженных, как в горах, ватаги черноморских и линейных казаков. По Дону же на протяжении двух или трех верст, стояли на якорях целые сотни лодок, плотов и дубов, пришедших с верховьев реки с грузом сибирского железа, чугунного литья, лесов, пшеницы Саратовской и Пензенской, с рыбьею икрою и даже маслом коровьим от хозяйства пермских землевладельцев». [5]

Иностранных товаров привозится сюда мало, наиболее же чаю, персидских и бухарских изделий и красок. Таганрог снабжает лимонами, апельсинами, кофе, деревянным маслом, вином и бакалеею. Помещики пригоняют лошадей и скота на сумму от 800000 до 1200000 рублей бесчисленных сортов; других русских же товаров как то: сахару, рафинаду, мыла, воску, бумаги писчей, сургучу, стеариновых свечей, экипажей, медных изделий, фарфоровой, фаянсовой и стеклянной посуды, мягкой рухляди и т. п. Привозится большими партиями и крымское вино. Привоз товаров на обе ярмарки колеблется между четырьмя и тремя миллионами рублей. В какие-нибудь две недели распродается четвертая, а иногда и третья часть всего товара. Дело в том, что русское купечество, нахичеванские армяне и таганрогские греки употребляют эти огромные обороты вместо биржи для заключения сделок на поставку в Ростов хлеба, сала, маслобойных семян и овечьей шерсти, что придает ростовским ярмаркам особый, своеобразный колорит, особое важное значение в сфере внутренней торговли. Посредниками в этих делах выступают большие одесские торговые дома, имеющие здесь конторы, а именно: Ралли, Скараманга, В. Эмес, Родоконаки, Попудов и др. Таким образом, ростовские ярмарки представляют род банка для отпусскной торговли, и купцы великорусские, и армяне нередко с убытком для себя сбывают свои товары, чтобы добыть готовых денег и с ними пуститься обратно для покупки хлеба и прочих товаров, которые обязались они поставить ростовским конторам. Продавалось товаров на этих двух ярмарках на сумму от двух до одного миллиона рублей, и всегда с пользою для Ростова по случаю объясненного уже нами недостатка в капиталах.

Иностранные конторы

Говоря о русской торговле Азовского бассейна, мы слабые успехи ее в XVIII столетии объясняли, между прочим, именно этим недостатком, отсутствием у русских капиталов. Для развития и упрочения торговли в Ростове тоже нужен был капитал, этот все двигающий, все созидающий рычаг. Таким рычагом являются иностранные конторы.

В 1837 году Керчь-Еникольский 1-й гильдии иностранный гость Вильям Эмес покупает в Ростове подворное место с домом и кирпичным магазином у самого берега реки Дона. Это первая частная собственность иностранцев в городе Ростове на Дону. Несколько позднее здесь водворяется Иван Петрович Скараманга, одно из симпатичных лиц того времени; затем переселяются и другие таганрогские конторы. В 1837 году в Ростове одна иностранная контора — Эмеса, в 1850 году шесть контор: 1. Вильяма Эмеса; 2. Ралли Скараманга; 3. Рудоконаки сыновья и К°;4. Драшкович; 5. Муссури; 6. Мариолики. Во главе этих контор стоит товарищество Ралли Скараманга, которое много содействовало тому, что Ростов стал посредствующим звеном между Россией и заграничными портами.

Эти заграничные конторы произвели самое сильное влияние на развитие хозяйства в юго-восточной части империи. Закупая там на чистые деньги, часть которых в виде задатков он платил за полгода, а иногда за 14 месяцев вперед, конторы давали возможность доставлять в Ростов сухопутно или по Дону огромные массы товаров, в полной уверенности непременного их сбыта. Не одну гарантию представляли из себя задатки; составляя иногда более или менее крупные суммы, они позволяли земледельцу убрать свой хлеб, рассчитаться с рабочими, овцеводу обеспечивали корм, правильный и своевременный взнос арендных денег и проч. Отсюда в торговле Ростова участвуют не только соседи: нахичеванцы и вообще жители Ростовского и Славяносербского уездов, но и жители земель Донского и Черноморского войска и поселяне Ставропольской губернии. Льняное семя кавказских линейцев и сало, заготовляемое в разных местах Екатеринославской губернии и Земли войска Донского, никогда не были бы производимы за недостатком капиталов и вероятности сбыта, если бы заграничные конторы не заказывали этих статей и не давали на то вперед значительных денежных задатков. В Новочеркасске иностранные конторы устроили капитальные амбары для ссыпки местного и линейских маслобойных семян, в Бахмуте же и Луганском заводе и других местах учредили салотопни. Наконец в конце эпохи старого Ростова деятельное участие в заграничном отпуске последнего принимают губернии Саратовская и Воронежская. Благодаря усилиям одесско-ростовских купцов Ралли Скараманга, Родоконаки, бердянс-кого Бонне и таганрогско-ростовских Эмесса и Ралли, Мариолаки уже до 500000 четв. пшеницы гирки и до 300000 четв. льняного семени спускается от пристаней саратовских и воронежских по Волге и после по Дону в Ростов. До 1852 года цены на хлеб были там едва от 60 до 80 коп. ас, в 1856 году доходят до 1 р. 40 коп. ас. за пуд. [6]

Близость промышленных армян

Автор прекрасной статьи «Новороссийские степи», характеризуя благосостояние городов Новороссийского края, говорит: «Те из городов, в которых преобладает население чисто русское, развиваются так вяло и медленно не от чего другого, как от неохоты и от неумения русского человека принимать участие в оборотах отдаленных портов посредством комиссионерства и факторства, на что такие мастера армяне...». [7] Для сравнения автор берет два города, лежащие на одной и той же реке Днестре — Дубоссары и Григориополь.

Первый город населенный исключительно русскими, несмотря на важное преимущество значительного старейшинства по происхождению, стоит гораздо ниже второго города, населенного промышленными и предприимчивыми выходцами араратскими, по всем частям гражданского развития. Автор того мнения, что многие города Новороссийского края оставались бы, наверное, татарскими аулами, без их (армян) живой ловкой, изворотливой деятельности. [8]

Посмотрим, какую пользу оказали старому Ростову нахичеванские армяне.

Армяне, переселившиеся из Крыма в соседний город Нахичевань, состояли из ремесленников и купцов; первые перенесли сюда ремесла, вторые свой предприимчивый торговый дух. Крымские армяне были зажиточные, владели большими угодьями, но главное вели обширную торговлю со всеми странами света. Вся торговля Крыма была в их руках, они имели связи с Константинополем, Венецией, Марселью, Лондоном и Веною, их комиссионеров можно было встретить во всех значительных городах и местечках и иностранцы называли Крым — Armenia mariloma. Оттого-то Шагин-Гирей был так против переселения армян в Россию и обещал столь много им милостей, прося их остаться, оттого-то с уходом из Крыма армян, торговля там тот час же прекратилась и пришла в такой упадок, от которого не поправляется никак.

Эти энергичные торговцы явились сюда, быстро пустили в дело богатство края и так как еще в прежнем своем отечестве имели связи за границей, то воспользовались ими для своей торговли. Нахичевань становится складочным пунктом, торговым центром; отсюда весь край получает заграничные и московские товары, отсюда русские товары отправляются за границу. Это торговое движение привлекает к себе внимание одесских и таганрогских контор. Они переходят в Ростов и так как они были богаче армян, центр тяжести быстро перешел сюда, тем более, что естественные и географические условия Ростова были лучше, чем в Нахичевани. Но об этом несколько ниже будет нами сказано подробнее.

Таким образом, так или иначе, спящие силы края пробудили нахичеванцы, хотя плодами этих успехов воспользовались ростовцы, словом первые из огня вытащили каштаны для последних.

«Вышедшие из Крыма в 1779 году армяне, — пишет таганрогский градоначальник Министру внутренних дел, — возле крепости Св. Дмитрия Ростовского, состоящей тогда почти из одного только гарнизона, основали город Нахичевань в то время, когда город Ростов еще вовсе не существовал. Промышленный сей народ, давши местности более жизни, своею деятельностью привлек поселенцев, так что крепость Св. Дмитрия в указе Императора Павла I от 12 декабря 1796 года названа уже городом Ростовом и образован Ростовский уезд... Благодаря сильному влиянию нахичеванских армян, развитие торговли Ростова упрочено, следствием чего является открытие по Высочайшему повелению Ростовской таможенной заставы 12 марта 1836 года». [9]

Таковы факторы развития города Ростова. Совокупность их вызывает наш город к неизбежному существованию, делает его проводником экономических сил края, естественным, сильным узлом, связывающим все пункты последнего. Неся с собою задатки развития, Ростов вырастает, богатеет сам собою и, как ячейка, из ничтожного поселка обращается в богатое деятельное поселение, дает жизнь и движение сначала рублю, а потом капиталу, вызывает усиленный труд, создает усиленный заработок и становится мало-помалу центром торгового и экономического тяготения всех соседних местностей. Автор «Городского устройства» относит Ростов к «городам самородкам». Это не все поедающий, ничем не вознаграждающий, искусственно, кабинетно созданный город, обязанный своим существованием лишь привилегиям и правительственной поддержке, нет, Ростов — город самородок. Если бы к возникновению его не прилагались никакие правительственные заботы, если бы даже рост его был искусственным, репрессивно останавливаем, — он рос бы сам собою, давал бы собою другие, менее удачные пункты и, в конце концов, опять таки сделался бы господином над подобными себе особями, — так бывает между людьми, где ум, энергия, богатство внутренних сил и гений так или иначе побеждают, порабощают посредственность дюжинностью. Даже такой искусственный город, как Петербург, утрачивает часть своих экономических сил в пользу своих экономических соперников: Риги, Одессы, Москвы и Ростова на Дону, потому что тяготение к нему центральных пунктов до сих пор более или менее искусственное, более административное, чем социальное. Не будь Петербург столицей, по своему экономическому худосочию, он бы не выдержал и пал окончательно. Иное дело город самородок, в нем всегда жизнь, движение.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Камышевахская балка.
2. Филинов А. Очерки Дона. — СПб: Тип. Королева и К", 1859. — С. 13
3. Раевский А. П. Очерк Саратовской губернии// Дело. — 1873. — № 3. — С. 195-207.
4. Скальковский А. А. Ярманки, или сухопутные рынки Новороссийского края // Журн. М-ва внутр. дел. — 1855. — Ч. 11, апр. — С. 77-154.
5. Там же
6. Скальковский А. А. Ростов-на-Дону и торговля Азовского бассейна. 1749-1863 г. — Б. м., 1865-1866; Скальковский А. А. Ярманки, или сухопутные рынки Новороссийского края // Журн. М-ва внутр. дел. — 1855. — Ч. 11-я, апр. — С. 149-150; Скальков ский А. А. Ростов-на-Дону: [Ист. экон. очерк А. А. Скальковского]. — СПб.: Тип. МВД, 1847. — 74 с. (Из «Журн. М-ва внутр. дел).
7. Скальковский А. А. Опыт статистического описания Новороссийского края. Ч. 1. — Одесса: Тип. А. Нитче, 1850. — С. 46.
8. Скальковский А. А. Опыт статистического описания Новороссийского края. Ч. 1. — Одесса: Тип. Л. Нитче, 1850. — С. 46-56.
9. Рапорт г. Таганрогского градоначальника г. Министру внутренних дел от 5 февраля 1848 года за № 393 // Архив Нахичеванского армянского магистрата.

Начало см. История Ростова. Глава 1

Продолжение см. История Ростова. Глава 15

ИСТОРИЯ СТАРОГО РОСТОВА
ИСТОРИЯ РОСТОВА ЭПОХИ БАЙКОВСКОЙ (1861-1870)
ИСТОРИЯ НОВОГО РОСТОВА (1870-1886)