ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Вып. 33-й

История города Ростова-на-Дону

С. А. Шпагин

РОСТОВСКАЯ СТАЧКА 1902 ГОДА

Осмысление исторического события и объекта  историко-культурного наследия

Памятник «Преемственность поколений». Фото с сайта «Система культурных координат»

В истории Ростова-на-Дону было несколько знаковых событий, выходящих за рамки не только краеведения, но и общероссийской истории и превратившихся в элемент политики памяти. Иногда они выглядят как чемодан без ручки – от фантомных болей «Парамонов» (руины Парамоновских складов) и советского китча (мозаика в пешеходных переходах), до болезненной проблемы трагедии Змиёвской балки. Эти и другие объекты исторического прошлого города, признанные официально в качестве объектов культурного наследия или нет и вызывающие споры, являются реально существующей проблемой и вызовом для администрации города, историков, краеведов и активных горожан.

О 120-летии Ростовской стачки 1902 года в городе вспомнила лишь Донская государственная публичная библиотека [1]. В некотором смысле, это повод оценить способность общества извлекать уроки из своей собственной истории и формировать адекватную политику исторической памяти. Это особенно важно, поскольку история и современность региональной столицы с областной судьбой вновь включается внешними обстоятельствами в контекст мировой политики, формируя навязываемую реальность в условиях системного реваншизма. В центре внимания отмеченного выше процесса, пока доминируют проблемы ревизии и фальсификации роли СССР в периоды, связанные со Второй мировой войной, оставляя в тени проблематику рабочего движения и историю Российской империи начала ХХ века в целом. Как отметила И. М. Пушкарёва из Института Российской истории РАН, почти забыта тема истории массового рабочего движения [2, с. 47]. Конкретно о стачке 1902 года даже ростовские коммунисты последний раз вспоминали в 2011 году [3]. Между тем, публикации местных историков и краеведов, посвящённые Ростовской стачке 1902 года ранее регулярно выходили, начиная с 1926-го и вплоть до начала Великой Отечественной войны [4].

В послевоенное время выходили работы, посвящённые непосредственно этому событию или о стачке упоминали в контексте краеведческой истории рабочего движения на Дону [5]. Анализ соотношения Ростовской стачки 1902 года как исторического факта и её отображение в историографии стали предметом отдельного исследования цитировавшейся выше И. М. Пушкарёвой [2]. Без осмысления современных процессов и вызовов в отношении проблематики социальных, классовых, политических конфликтов в России трудно вырабатывать адекватную политику памяти в отношении объектов культурного наследия, признанных в советское время и попадающих в «корзину» неудобной памяти. Интересно, что феномен забвения неудобной памяти и соответственно, «недовольство» мемориальной культурой отмечен западноевропейскими культурологами на примере своих стран, и прежде всего, послевоенной Германии [6].

В современной России непосредственно после распада Советского Союза также наметился процесс, связанный с не всегда обоснованным отказом от мемориализации событий и исторических личностей советского периода. Естественно, он не принял таких масштабов, как в странах Восточной Европы и в бывших субъектах СССР. Но интересно, что понижение статуса ряда объектов культурного наследия в Ростове-на-Дону от федерального до регионального как раз коснулось памятников, относящихся к советскому прошлому. И не только мемориального комплекса на месте многолюдных митингов во время ноябрьской стачки 1902 г., но и памятников Карлу Марксу и С. М. Кирову [7].

Современники события обратили пристальное внимание на 22-х дневную (4–25 ноября 1902 года) стачку в Ростове-на-Дону. Но в историю она вошла благодаря оценке, данной ей В. И. Лениным [8]. Находясь в Женеве, Ленин удачно встроил информацию о событии в своё представление о желаемом уровне рабочего движения, продемонстрировав метод навязываемой реальности [9]. Так что памятник Стачке [10] и название проспекта, фактически связаны не столько с самим событием, сколько с посвящёнными ей работами Ленина. В советское время сакрализация классовой борьбы «при царизме», сопровождалась вытеснением представления о возможности рабочих протестов при социализме. Акцент на диссидентстве интеллигенции в СССР удачно затушёвывал возможные протесты уже советских рабочих.

Сегодня важно то, что лидерами Стачки выступили профессиональные революционеры, хоть и связанные пребыванием в Ростове, но получившие опыт организации стачек за пределами Области войска Донского (ОВД) и города. Весь комплекс событий наглядно показал – Ростов-на-Дону превратился в современный промышленный город с активным рабочим классом, который будет играть важную роль в социально-политической жизни региона, превращая его в важный региональный центр, включённый в общероссийский и международный контекст. И это особенно важно на фоне изменения роли казачества как военно-служивого сословия. По факту, события 1902 года закрепили двойной статус не войскового города в составе ОВД – «купеческий» в его историческом центре, и рабочий по его окраинам. И таким образом, памятник Ростовской стачке как бы противопоставлен явно мифологизированному и чуждому характеру Ростова-на-Дону – города-купца, или скорее, города-коробейника. Учитывая транзитный характер города и его торговли, образ купца не вполне характерен в качестве символа Ростова-на-Дону. Тем более, с учётом полиэтничности, ставших едиными тогдашних Ростова-на-Дону и Нахичевани-на-Дону.

Оставив в тени причину стачки – пренебрежение к работникам со стороны низовой администрации и неумение погасить конфликт руководством железнодорожных мастерских Владикавказской железной дороги, в советской концепции упор делался на руководстве большевиками стачечного движения. Расплата за невыученный урок истории и невнимание к экономическим проблемам рабочих, пришла спустя 60 лет – в Новочеркасске в 1962 году. Возможно, тогдашнему директору Новочеркасского электровозостроительного завода, как и ранее Марии-Антуанетте, приписали фразу: «нет мяса – ешьте ливер».

Сама Ростовская стачка 1902 года, как и аналогичные протесты начала ХХ века, возможно, уже не столь актуальна для историков. Но в плане мемориальной политики «постсоветской» России, память и интерпретация любых протестных движений, способствовавших краху российской государственности, рано или поздно, превратятся в острую проблему и инструмент мягкой силы в конфликте с недружественными странами.

Протест тогдашних рабочих в форме стачки и «многолюдных митингов», носил закономерный характер, но он никак не предполагал слом российской государственности. После слома Российской империи, мемориализация Ростовской стачки, как и последовавших в этом же районе города вооруженных выступлений в 1905 году, приобрели иной масштаб и идеологическую окраску. Идеологическое «отречение от прежнего мира» логично придало сакральный характер революционным событиям в стране и регионах. Но прекращение существования СССР как «субъекта международного права и геополитической реальности» привело к изменению отношения к фактам и событиям советской эпохи. Понятно, что юридическое изменение статуса материальных объектов, особенно объектов культурного наследия разного уровня, оказалось растянутым во времени. Иными словами, изменения в оценках событий и исторических личностей, связанных с революционной тематикой, в незначительной степени сопровождалось официальным снятием статуса объектов культурного наследия с памятников, монументов и других форм мемориализации в городском пространстве. Неявно двойственность политики исторической памяти в отношении к материальным символам советской эпохи,  выражалась в некотором разделении исторической памяти о событии и «ценностью» материального объекта с художественной точки зрения.

В Ростове-на-Дону, как и в большинстве регионов постсоветской России, всё же возобладал здравый смысл в едином подходе к наследию истории страны. Применительно к комплексу памятников на месте Ростовской стачки 1902 года это отражено в смысловом единстве двух памятников – стелы «1902», установленной в год юбилея революции в 1967 году, и  скульптурной композиции «Преемственность поколений» [11], открытой в 1975-м, в год 30-летия Победы в Великой Отечественной войне.

Новые изменения в идеологии государственности России – в поправках к Конституции в 2024 году закрепляли иные ценности – историческое единство российской государственности, идеалов и веры в Бога [12], Новая концепция внешней политики рассматривает Россию как самобытное государство-цивилизацию [13]. В этих условиях, и с точки зрения внутренней политики памяти, и позиционировании России как государства самобытной цивилизации, революционные идеалы и революционный интернационализм отодвигаются в музейную и архивную сферу. На первый план выходит преемственность истории российского государства. И в этом смысле упор в монументальном комплексе на смысловое понятие «Преемственность поколений» выглядит более предпочтительней, нежели вырванное из контекста истории начала ХХ века понятие «Ростовская стачка 1902 г.».

Осмысление истории на вербальном уровне отличается от более затратных и менее оперативных форм мемориализации в городском пространстве. Применительно к объекту мемориального пространства и монументов, признанных объектами культурного наследия, существуют ещё более сложные формы изменения их статуса и юридического закрепления. К тому же, необходимо учитывать и общие процессы развития – смену поколений, влияние цифровизации и возрастающую роль визуализации в жизни Хомо Дигиталис или Человека Цифрового. Как пишет турецкий исследователь Угур Сарыгюль: «Человеческая визуальная жизнь, визуальное мышление, визуальные эмоции, визуальное воображение и зрительная память во многих областях являются средством, с помощью которого человек соотносит себя и своё окружение.<…> Функционирование нашего визуального разума вместе с другими элементами позволяет нам строить будущее» [14].

Иными словами, к смене интереса и переоценки важности ценностей советского периода России, добавляются и общемировые тенденции глобального процесса, включая и последствия использования клавиши «Delete» для стирания памяти о проблемном прошлом, и новые формы визуального мировосприятия. Однако, важно понимать различия между тенденциями в странах с иной историей, иной культурной традицией и собственную историю, её ценность как основу мировоззрения граждан страны, которая всё чаще определяется как государство-цивилизация в своём историческом единстве.

В практике мемориализации невоенного прошлого России, в данном случае, форм борьбы рабочих за свои интересы в условиях антагонистических классовых противоречий Российской империи, приходится иметь в виду общемировой процесс банализации и трагического, и отчасти героического прошлого. Для молодых поколений часть истории ХХ века представляется далёким прошлым. Это требует разработки новых форм и методов мемориализации, выстраивания оптимальной политики исторической памяти, в которой новые страницы истории нынешних поколений не вытесняли бы смыслы исторической памяти прошлых поколений.

Первоначальный смысл слова «стачка» давно утерян: это просто локация  – «живу на стачках», «выхожу на стачках» и название повести А. Кивинова (А. В. Пименов, автор сценария сериалов «Улицы разбитых фонарей» и «Убойной силы») «Кошмары на улице Стачек» [15]. Для истории города, события 1902-го – определённый маркер превращения бывшего местечка еврейской черты оседлости, инкорпорированного в слабо урбанизированную Область войска Донского, в динамично развивающийся российский город. К этнической Нахичевани-на-Дону и транзитно-купеческому Ростову-на-Дону, добавились пролетарские районы, слабо интегрированные в общегородскую общественную жизнь

Бурное развитие транзитной торговли потребовало модернизации порта – появились «босяки», т. е. ещё не состоявшиеся докеры. Строительство железной дороги способствовало формированию пролетариата, а он формировался не из казачьего населения, а из приехавших крестьян других губерний и соседних сёл. В итоге добавились относительно нищие окраины: Нахаловка, Темерник, своеобразные «гетто», среди обитателей которых было немало женщин – работниц из соседнего Койсуга. Вот эти новые и не типичные для прежнего Ростова-на-Дону жители города и стали героями исторического контекста Ростовской стачки 1902 года. Одновременно, они и локальное событие превратили постфактум события ноября в событие двойного значения. Для одних – антигосударственное выступление рабочих, для других – революционное выступление против режима. Соответственно, маятник мемориализации события и места качался несколько раз, застыв неподвижно в 2022-м, в год 120-летия события.

Сегодня для нас важен не локальный аспект Ростовской стачки – рост самосознания местного пролетариата и формирование под её влиянием доктрины классового антагонизма и непримиримости классовой борьбы. И вчера, и завтра – это элемент мягкой силы, способной раскачать российское общество. Системный реваншизм, понимаемый как нейтральный термин, это ностальгия по любому утраченному прошлому, в т. ч., и по советскому, с его мифологемами. В этом смысле, последствия Ростовской стачки для населения Области войска Донского – хороший, но не выученный урок. Стачка нарушила ранее существовавшую атмосферу относительной бесконфликтности в среде местного населения. Ведь неслучайно, местное руководство затребовало ввода не казачьих частей, а подразделения жандармов, солдат из других регионов и столичных агентов охранного отделения. Наметившийся раскол усилится после Революций и Гражданской войны, разделив уже и само казачество на белых и красных.

В современной политике памяти Ростовская стачка 1902 года превращается в уравнение с несколькими неизвестными – прежде всего как пример классовой борьбы пролетариата в условиях постсоветского и квазикапиталистического общества. Актуализация памяти о Стачке 1902 года как форме силового решения накопившихся проблем потенциально опасна, а в политике постсоветского системного реваншизма как напоминание о классовой борьбе – избыточно радикальна.

Теоретик и практик революции и классовой борьбы Ленин сделал свои выводы. Не столь важно, отвечали ли они характеру самого события. Важно то, что включение регионального события в более широкий контекст, подпитывало представления о закономерности последовавших за этим исторических событий, которые привели мир и Россию к тяжёлым последствиям и трагедиям.

А ведь, если бы не жадность и недальновидность хозяев Главных мастерских Владикавказской дороги, невнимание и неуступчивость властей к реальным запросам и требованиям бастующих, не родилась бы теория о непримиримости классовой борьбы. Бурное развитие экономики может создавать и усиливать социальные, политические и региональные диспропорции и противоречия. Рост экономики, не подкрепляемый социальными мерами, неизбежно приводит к классовому антагонизму и социальным взрывам. Идеология и практика классовой ненависти, жесткая защита своих классовых, социальных, групповых интересов в ущерб других, приводит к социальным конфликтам. Стачка 1902 года и события, связанные с её организацией и подавлением, неправильные политические и идеологические выводы привели действительно к росту революционной активности и ожесточённой классовой борьбе. И эта война всех против всех, начатая борьбой за справедливость и лучшие условия жизни, натолкнувшаяся на непонимание, привела к Русской смуте, потери государства.

Сегодня важен опыт не провоцирования конфликта, а его предотвращение. Возвышающийся над нынешним проспектом Стачки, вокзалом и бывшими железнодорожными мастерскими, памятник «1902» должен восприниматься именно как комплекс мемориала «Преемственность поколений» и единства общества сегодняшней России, а не память о былом стачечном опыте пролетариата Юга России.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Как возгоралось пламя: 120 лет Ростовской стачке // Донская государственная публичная библиотека : сайт. URL: http://www.dspl.ru/blog/pro-vystavki/kak-vozgoralos-plamya-120-let-rostovskoy-stachke/ (дата обращения: 25.06.2024).

2. Пушкарёва И. М. Ростовская стачка в ноябре 1902 г.: факт исторический и факт историографический // Научные ведомости. 2008. № 1 (41). Вып. 5. С. 47–57.

3. Животов Д. 109-ой годовщине ростовской стачки посвящается. 22.11.2011 // КПРФ. Ростовская область : [сайт]. URL: http://www.kprf-don.ru/index.php/component/content/article;/220.pdf (дата обращения: 24.06.2024).

4. Ян Г., Янчевский Н. Л. Работа и борьба большевиков в Ростовских главных мастерских им. В. И. Ленина за 20 лет :  Краткий очерк / под ред. Л. Ильина и В. Толмачёва. Ростов н/Д., 1926. Х, 59, [1] с., [1] л. ил. : ил.. ; Янчевский Н. Л. Генеральная репетиция // Гражданская борьба на Северном Кавказе. Т. 1. Ростов н/Д., 1927. С. 72–108; Коган И. И. Ростовская стачка (2–25 ноября 1902 г.). М. : Изд-во Всесоюз. о-ва политкаторжан и ссыльно-поселенцев, 1928. 22 с., [2] с. объявл. : портр.; Мошинский И. Н. Всеобщая забастовка и темерницкие митинги // На Темернике, или Достоверный рассказ о том, как и за что ростовские пролетарии боролись в дореволюционные годы с царским самодержавием и капиталистами. М., 1929. С. 826; Панасий Г. Рабочее движение в Азово-Черноморье : (1860–1900 годы) / Истпарт Азово-Черноморского крайкома ВКП(б). Ростов н/Д., : Азово-Черноморское краевое книгоизд-во, 1935; Рабочее движение и социал-демократия в Азово-Черноморском крае девяностых и начала девятисотых годов : Сб. док. и материалов / Сост. Я. Раенко: под общ. ред. М. Корчина. Ростов н/Д., : Азово-Черноморское краевое книгоизд-во, 1935. 256, [4] с., 1 л. портр.

5. Семернин П. В. Дон накануне революции 1905–1907 года // 1905 год на Дону. Ростов н/Д., 1945. С. 3–29; Корчин М. Ростовская стачка 1902 года и деятельность Донкома РСДРП : (К пятидесятилетию стачки. Ростов н/Д., : Рост. обл. книгоизд-во, 1952. 47, [1] с.; Вещиков А.Т. Ростовская стачка 1902 года // Вопросы истории. 1952. №11. С.89–111.

6. Ассман А. Новое недовольство мемориальной культурой / Пер. с нем. Б. М. Хлебникова. М. : Новое литературное обозрение, 2016. 232 с. (Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»).

7. Об отнесении памятников, исключённых из Перечня объектов исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения, к категории памятников истории и культуры областного значения : Постановление Главы Администрации Ростовской области от 06.10.1997 № 352. URL: https://www.lawmix.ru/zakonodatelstvo/1334058 (дата обращения: 20.05.2024).

8. Ленин В. И. Новые события и старые вопросы // Ленин В. И. Полное собр. соч. Т. 7. С. 59; Его же. Первые уроки // Там же. Т. 9. С. 251; Его же. Тезисы статьи «Первые уроки». // Там же. Т. 9. С. 400; Его же. Самодержавие и пролетариат // Там же. Т. 9. С. 135; Его же. О хороших демонстрациях пролетариев // Там же. Т. 9. С. 140.

9. Зарезин М. Ленин о Ростовской стачке 1902 года // Конт. Платформа для социальной журналистики [сайт]. URL: https://cont.ws/@mzarezin1307/856081 (дата обращения: 20.05.2024).

10. Памятник стачке 1902 года. // Википедия. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Памятник_стачке_1902_года (дата обращения: 22.06.2024).

11. Памятник «Преемственность поколений» [Ростов-на-Дону, проспект Стачки. Скульптор А. Скнарин, горельеф Э. Мирзоева, архитекторы Я. Занис, П. Ибалаков, А. Яконин] // Система культурных координат [сайт]. URL: https://culttourism.ru/rostovskaya/rostov-na-donu/pamyatnik_preemstvennost_pokoleniy.html (дата обращения: 20.05.2024). 

12. Конституция Российской Федерации. Последние изменения, дополнения и комментарии. URL: https://konstitutsiia.ru/67-1 (дата обращения: 23.06.2024).

13. Концепция внешней политики Российской Федерации // Кремль.ру URL: http://kremlin.ru/events/president/news/70811 (дата обращения: 20.06.2024).  

14. Uğur Sarıgül. Görsel zihin görüntüleyici // Kafkassam Editör. 29 Temmuz 2024. URL: https://kafkassam.com/ugur-sarigul-gorsel-zihin-goruntuleyici.html (дата обращения: 25.06.2024).  

15. Кивинов А. Кошмар на улице Стачек // Кивинов А. Чарующие сны : Повести. М. : ОЛМА-Пресс; СПб, 1997. С. 5–102.