ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2018-й

История Азова

Г. Н. БОРАНОВА

АЗОВЧАНЕ В РЕВОЛЮЦИИ 1917 ГОДА: ПЕТРОГРАД – МОСКВА

Сообщение на Третьих Коршиковских чтениях (Ростов-на-Дону, 3 октября 2017 г.)

1917-й – третий год Великой войны, которая для России завершилась революцией. Общий план держав Антанты предусматривал крупное наступление на русском фронте.

«К началу 1917 г. большая часть русской армии, а именно – пехота, насчитывавшая более 90 % в общей цифре личного состава войск, состояла из вчерашних ополченцев. Эволюция ВС [Вооружённых Сил] стала одной из основных причин смены политического строя. Именно ополченцы активно поддерживали революцию 1917 г.: в 1905 г. кадровая армия позволила самодержавию устоять, но спустя 12 лет кадровой армии уже не существовало, а армия ополченская выступала за свержение монархии» [1].

Символом революции стал крейсер «Аврора», прибывший в Петроград из Гельсингфорса поздней осенью 1916 года и вставший на ремонт у Франко-русского завода. Во время ремонта команда сблизилась с рабочими завода, через которых узнавала все новости Петрограда.

28 февраля матросы вместе с рабочими Франко-русского завода подняли восстание. Власть на крейсере перешла в руки революционных матросов, был избран судовой комитет. Временное правительство пыталось вывести «Аврору» из Петрограда [2].

События восстания вспоминает А. М. Знатков: «В 9 часов утра 25 февраля [«Советская историческая энциклопедия» датой восстания называет 28 февраля. – Г. Б.] к кораблю подошла демонстрация рабочих, которые призывали: “Товарищи, присоединяйтесь к нам! Мы голодные, без оружия, нас бьют полиция и казаки!”. На этот раз команда отстранила всех офицеров, пригласила рабочих на корабль <…>. С рабочими договорились, что они будут ждать нас, матросов, около арсенала на Фонтанке, мы выступим и вооружим их. После этого переоделись во всё чистое, расстреляли командира корабля Никольского, а старшему офицеру вонзили в затылок клинок, взяли оружие, разоружили офицеров, взяли автомобили из заводского гаража и выступили, оставив на корабле 100 человек вахтенных. Подошли к артиллерийскому арсеналу, сняли часовых, сняли замки, вооружились и вооружили рабочих» [3, л. 5].

Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов был создан 27 февраля. Вечером состоялось первое заседание. Уже к 18 марта число депутатов составило около 3000 человек: 850 рабочих и 2000 солдат.

1 марта Совет издал Приказ № 1 по гарнизону Петроградского военного округа. Этот документ давал солдатам вне службы все гражданские и политические права, отменял в воинском уставе всё, что можно было счесть злоупотреблением властью, вводил право избирать на уровне рот, батальонов и полков комитеты представителей рядовых солдат, подчинил части столичного гарнизона политической власти Совета [4].

Переданный по телеграфу на следующий день, Приказ быстро распространился в действующей армии и среди солдат тыловых гарнизонов. Он оказал огромное влияние на армию. Верховное командование возложило на Совет всю ответственность за дезорганизацию армии.

«Манифест Временного правительства», опубликованный 12 марта и обращённый к гражданам России, наряду с обещанием демократических свобод, распространявшихся на армию, обещал также «не разоружение и не вывод из Петрограда воинских частей, принимавших участие в революционном движении» [5].

А тремя днями ранее был издан Приказ по военному ведомству Военного министра Гучкова за № 9215, который требовал:

«1. Отменить наименование “нижний чин”, заменить его – “солдат”.

2. Отменить титулование, заменить формой обращения “господин генерал”, “господин полковник”, “…господин хорунжий”, “господин врач…” При обращении ко всем солдатам говорить им “Вы”. Отменить все ограничения, установленные для воинских чинов статьями 99, 100, 101, 102, 104 – Устава Внутренней службы, воспрещавшие курение на улицах и в общественных местах, посещение клубов и собраний, езду внутри трамваев, участие в качестве членов в различных союзах и обществах, образуемых с политической целью и пр. Главному управлению генштаба теперь же приступить к переработке соответствующих статей воинских указов…» [6, л. 23].

Высшее военное руководство пыталось направить деятельность выборных органов в нужное русло. В приказе № 51 Главковерха М. В. Алексеева от 30 марта было объявлено «Временное положение об организации чинов Действующей армии и флота», согласно которому в комитеты должны были входить представители офицеров и солдат.

16 апреля Военным министром был утверждён Приказ № 213, вводивший «Положение о ротных, полковых и армейских комитетах и дисциплинарных судах». Основной задачей комитетов объявлялось «сплочение всей русской армии в единую организацию», а задачей судов – поддерживание дисциплины в частях [6, л. 30].

А 11 мая вышел Приказ по армии и флоту за подписью А. Ф. Керенского, в котором наряду с подтверждением гражданских прав военнослужащих была сделана попытка вернуть военную дисциплину в армию. Пункт первый гласил: «Все военнослужащие пользуются всеми правами граждан. Но при этом каждый обязан строго согласовывать своё поведение с требованиями военной службы и воинской дисциплины…» [6, л. 32].

Насколько слаба стала дисциплина в армии, свидетельствует и происшедшее с И. С. Ларкиным [7]. В 16 лет он уехал в Петроград: продавал газеты, учился на электромонтёра в частной электромеханической мастерской. В конце 1914 года по рекомендации троюродного брата его приняли на Петроградский металлический завод учеником токаря. В июле следующего – призвали в армию, но оставили на «особом учёте» в заводе.

Завод успешно развивался и расширялся накануне и в ходе Первой мировой войны благодаря правительственным военным заказам. Строил суда – миноносцы, трёхорудийные 12-дюймовые башенные установки, наблюдательные вышки для тяжёлой артиллерии, производил артиллерийские снаряды. До начала 1915 года правительство почти не бронировало квалифицированных мастеровых, то есть не давало отсрочек от призыва. Из 7 500 работавших на заводе до 70 % подлежало мобилизации. В каждый очередной призыв с завода уходило до 20 % военнообязанных. Их заменяли кем попало [8].

31 декабря 1914 года мобилизационный отдел Генерального штаба дал запасным отсрочку сначала на две недели, а затем на неопределённое время.

В начале октября 1916-го во время забастовок на заводах Выборгской стороны, которые сопровождались массовым расчётом рабочих, уволили и Ларкина. Потеряв отсрочку, он был обязан явиться на сборный пункт, но две недели не являлся, был задержан и под конвоем отправлен в Воронеж, в дисциплинарный батальон, а затем в 58-й запасной полк. Прошёл курс обучения, служил телефонистом в отделении связи. В мае 1917-го комитет рабочих Металлического завода затребовал его из части в завод как политически пострадавшего. Работая на заводе, Ларкин в начале октября вступил в Красную гвардию, с 22 по 24 октября участвовал в разоружении юнкеров, в охране мостов и правительственных учреждений. От штаба Красной гвардии Выборгского района Петрограда назначался начальником по охране Смольного в дни дежурства этого района [7, 299–300].

Когда Ставка в марте 1917-го принимала решение о переходе в наступление, она руководствовалась стратегическими соображениями. В апреле – мае положение круто изменилось. В наступлении стали видеть «единственное средство спасения армии и России» [9, с. 312]; сроки наступления русской армии несколько раз переносились, причина – «нежелание русских войск наступать» [9, с. 313].

Агитаторы Временного правительства разъезжали по фронтам, призывая солдат идти в наступление. Очевидцем одного из митингов с участием Керенского был рядовой 11-й роты гвардии Егерского полка А. И. Язынин [10].

Алексей Иванович Язынин (второй справа) с группой товарищей. Конец 1917–1918 г.

Алексей прибыл на фронт под Варшаву в декабре 1914-го, участвовал в боях на германском и австрийском фронтах до 29 июня 1917-го. В марте его избрали членом полкового и ротного комитетов, в июне он вступил в РСДРП(б). Из его воспоминаний: «…16 июня 1917 г. был созван митинг всего гвардейского корпуса, на который приехал Керенский, будучи Военным министром и Верховным главнокомандующим. С ним приехал эсер Авксентьев и два иностранных генерала. Керенский и Авксентьев выступали, доказывали необходимость наступления, спасения революции. На митинге выступали и большевики – Дзевалдовский, Васильев и другие. Хорошо я помню, что огромное большинство солдат поддерживало большевиков против войны, но Керенский второй раз выступал, и ему не давали говорить, заглушали шумом и свистом. Керенский назвал нас тогда большевистскими бунтовщиками, взбунтовавшимися рабами. Митинг прошёл бурно и шумно. Керенский со своей свитой уехал, но в частях пошло брожение, кто за войну, кто против войны. 18 июня был приказ о наступлении по всему фронту. Многие полки в наступление не пошли… Наш Егерский полк, два батальона, тоже не пошли, а два батальона пошли в наступление и почти все погибли в этом бою…» [10, л. 3].

4 июля в Петрограде состоялась грандиозная антивоенная демонстрация с требованием свержения Временного правительства. Одним из инициаторов демонстрации выступил 1-й пулемётный Национальный полк. Демонстрацию расстреляли верные Временному правительству войска, стянутые в город. В этой демонстрации, а ещё раньше – во встрече Ленина на Финлядском вокзале (апрель 1917-го) в Петрограде принимал участие вместе с полком ефрейтор Михаил Лисьих.

Его призвали в 1916 году. Лисьих окончил учебную команду в Уфе, получил звание ефрейтора в сентябре и был направлен в учебную команду 1-го пулемётного Национального полка. 28 февраля 1917 года полк прибыл из Ораниенбаума в Петроград.

После 4 июля полк разоружили и расформировали. Михаил Лисьих в числе одиннадцати человек был отправлен служить на границу с Турцией [11].

Михаил Прокопьевич Лисьих, ефрейтор 1-го Национального пулеметного полка. Петроград 1916 г.

В июльской демонстрации в Петрограде участвовали и матросы «Авроры». Из воспоминаний А. М. Знаткова: «После демонстрации 4 июля правительство Керенского приказало “Авроре” уйти в море, в противном случае грозили снять со снабжения. В связи с этим был митинг, который вынес резолюцию: “Клеймим позором правительство “бонапарта”» – Керенского, пытающегося удалить революционные воинские части из Петрограда и потопить в крови завоевания революции. Мы заявляем, если правительство “бонапарта” – Керенского посмеет осуществить свой гнусный план, то, кроме его окраин, не оставим от Петрограда камня на камне!” И Керенский замолчал» [3, л. 8].

В действующей армии командование старалось избавляться от революционно настроенных солдат. Некоторых направляли в запасные батальоны своих полков как старослужащих, больных и много раз раненых. В такую группу солдат попал и трижды раненый, отравленный газом А. И. Язынин. Сам он называл истинную причину отправки: «за большевистскую агитацию» (антивоенная пропаганда, распространение большевистских газет, братание с немцами). В Петроград он прибыл 15 июля.

Запасной батальон гвардии Егерского полка, располагавшийся в Петрограде, к этому времени разросся в Запасной гвардии Егерский полк.

Из воспоминаний А. И. Язынина: «Наш Егерский полк был революционно настроен, в большинстве стоял за большевиков, и неслучайно Временное правительство Керенского хотело расквартировать полк в Финляндии, но побоялось браться за это дело» [10, л. 4–5].

Бывалый фронтовик, Язынин, вскоре избранный членом комитета солдатских депутатов 4-й роты, принимал активное участие в октябрьских событиях, по поручению партийной  ячейки держал связь с Путиловским заводом. Участвовал во взятии Зимнего дворца, 26 октября стоял во внутреннем охранении Смольного, слышал и видел Ленина, провозгласившего первые декреты советской власти.

С 1914 года находился на фронте и Н. А. Анциферов [12].Февральская революция застала его в 143-м Дорогобужском полку в районе Двинска (Северный фронт). Анциферова избрали членом полкового комитета. Июльское наступление Северного фронта было сорвано. Отказался наступать и Дорогобужский полк: он был отведён с передовой, обезоружен и помещён в Двинскую крепость.

Из воспоминаний Анциферова: «Солдат нашей части распределили по корниловским полкам, где была введена смертная казнь за невыполнение приказа командования. Членов же полкового комитета, в который я входил, посадили в Двинскую тюрьму, продержав там 18 дней. Затем часть комитетчиков была отправлена в Бутырскую тюрьму, а нас направили в корниловские части.

Я попал в 729-й Новоуфимский полк. Там расспрашивали меня солдаты, откуда и за что я попал к ним. Я рассказал им всё, как было. А когда и этот полк был отведён в резерв, на полковом собрании меня избрали членом комитета 19-го армейского корпуса…» [12, л. 1–2].

В первые дни после Октябрьского переворота председатель комитета 19-го армейского корпуса генерал М. Д. Бонч-Бруевич [13] отправляет в Петроград к Ленину Никифора Анциферова. Поездка готовится тайно, под видом отпуска домой. 29 октября Анциферов был принят; в назначенное время посетил Ленина и на следующий день: «…Владимир Ильич пригласил меня сесть ближе к столу и стал расспрашивать, как я отдохнул, сыт ли, откуда родом. Я сказал, что с Донской области. Он спросил: “Казак?” Я ответил: “нет, крестьянин”. О многом расспрашивал, в том числе я рассказывал ему о братании на фронте и ответил на все вопросы…» [12, л. 3]. Назад, в корпус вернулся с пакетом: листовки с первыми декретами Советской власти. «Прибыл в часть. Размножили декреты. Члены армейского комитета были посланы по своим полкам с разъяснениями декретов среди солдат. Снова возобновились братания с немецкими солдатами на фронте.

Братание проходило бурно с обеих сторон, как могли, объяснялись, вплоть до жестов, обменивались запасами курева. Когда мы возвращались из немецких окопов, немецкие офицеры открыли по нам миномётный огонь. Два наши товарища были убиты, а я был контужен. Очнулся в подвижном лазарете» [12, л. 4].

4 сентября 1917 года прибыл в лейб-гвардии резервный Павловский полк из действующей армии Михаил Гзилов «по выздоровлении после болезни» [14, 15]. В ночь с 26 на 27 февраля 1917 года солдаты Павловского полка, как и солдаты лейб-гвардейских Волынского и Преображенского, взбунтовались против своих офицеров. Рядовой 1-й роты Гзилов участвовал во встрече с рабочими Путиловского завода, которые передали Павловскому полку красное знамя; полк же присягнул на верность рабочим. 24–25 октября Павловский полк принял сигнал крейсера «Аврора» захватить Зимний дворец. Из воспоминаний Гзилова: «Я принимал участие в аресте Временного правительства и выводе его под конвоем на Западный подъезд Миллионной улицы. На Троицком мосту нас встречала машина. Яркой огневой вспышкой прозвучал выстрел, конвой дал ответный огонь. Члены Временного правительства от испуга попадали на мосту. На той стороне огонь прекратился. Была глубокая ночь. Машину задержали. Арестованных подняли и доставили в Петропавловскую крепость. Представитель крепости записал фамилии тех, кто доставил арестованных. Это были солдаты запасного батальона гвардии Павловского полка» [14, л. 1–1 об.].

Участником октябрьских событий в Москве был Игнатий Караулов, рядовой 18-го гусарского Инженского полка. Его призвали в 1915 году. Караулов участвовал в боях с юнкерами и кадетами у Чернышевского переулка, на Тверской, 2–3 ноября – на территории Кремля. В декабре он, как и тысячи рабочих, решил уехать из Москвы, где было голодно, заводы и фабрики стояли из-за отсутствия топлива, электричества, и Караулову, неквалифицированному рабочему, невозможно было найти работу... [16, л. 3–4].

Революция из столиц шагнула в страну.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Оськин М. В. Государственное ополчение в период Первой мировой войны // Вопр. истории. 2013. № 6. С. 151.

2. Советская историческая энциклопедия. Т. 1. М., 1961. С. 79.

3. Знатков А. М. Воспоминания. 1959 г. // Архив АМЗ; Знатков Аркадий Маркович (1892–?), уроженец Ново-Александровска (ныне Зарасай, Литва). Призван в 1913 году служить на крейсер «Адмирал Макаров»; в марте 1914-го переведён на «Аврору». Жил в Азове (1950–1960-е), впоследствии переехал в Даугавпилс.

4. Верт Н. История советского государства. 1900–1991. М. : ИНФРА«М» ; Весь мир, 1998. С. 78.

5. Петроградский листок. 1917. 12 марта.

6. РГВИА. Ф. 25234. Оп. 1. Д. 7.

7. Ларкин Иван Савельевич (1896–1943), уроженец Рязанской губернии, из крестьянской семьи. В 1919-м вступил в РКП(б), направлен на курсы ВЧК в Москву. После окончания курсов командирован в ДонЧК, работал в Ростове, Сальске, Батайске, Азове (1920–1922). Организатор и первый директор совхоза № 20 в Ремонтненском районе Ростовской области, директор Ливенского племхоза Орловской области, замдиректора овцесовхоза № 3 Ростовской области. Арестован в 1937-м, реабилитирован. Умер от туберкулёза. (Незабываемые годы. 1941–1945. Кн. 8. Азов, 2015. С. 298–301).

8. Сергеев Н. С. Металлисты. Под большевистскими знамёнами : история ленинград. метал. з‑да имени XXII съезда КПСС. Т. 1. Л., 1967. С. 323.

9. История Первой мировой войны : в 2-х т. Т. 2. М. : Наука, 1975.

10. Язынин Алексей Иванович (1893–1967), уроженец Дмитровского уезда Орловской губернии. С 14 лет работал на шахтах Донбасса. Политрук роты в Красной Армии (1919–1922). В предвоенные годы – начальник политотдела молочно-мясного совхоза «Горняк» (Октябрьский район Ростовской области). Участник Гражданской и Великой Отечественной войн. После войны – начальник политсектора треста «Свиновод» (Ростовская область). Последнее место работы – Госплемзавод «Каяльский» (Азовский район). Награждён орденом Знак Почёта, медалями «За оборону Кавказа», «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны». (Язынин А. И.  Автобиография – воспоминания. 1960-е гг. // Архив АМЗ; Фото из архива АМЗ).

11. Лисьих Михаил Прокопьевич (1897–1983), уроженец Курганской области, из крестьян. После Октябрьской революции вернулся в Шадринск. Мобилизован в армию Колчака, с 1919 года – в Красной Армии (Первая Конная). После демобилизации (1922) работал кузнецом, слесарем. Окончив курсы шоферов (1927), с профессией не расставался до 65 лет. Прошёл Великую Отечественную войну шофёром фронтового госпиталя. Жил в Азове. (Лисьих М. П. Автобиография. 1982 г. // Архив АМЗ. Л. 1–4; Фото из архива АМЗ).

12. Анциферов Никифор Андреевич (1893–1979), уроженец села Шабельское Ростовского округа. Один из организаторов 2-го Донского крестьянско-казачьего полка, сформированного в селе Александровка в 1918 году (ныне Азовский район). Участник Гражданской войны. Член КПСС с 1919 года. Окончил Коммунистический университет имени Свердлова (Москва). Был заместителем председателя Донской контрольной комиссии  Рабоче-Крестьянской Инспекции. Накануне войны – председатель райисполкома Азовского Совета, директор Ново-Деревянковской МТС. Член общественного совета Азовского музея. (Анциферов Н. А. Воспоминания // Архив АМЗ.)

13. Бонч-Бруевич Михаил Дмитриевич (1870–1956), генерал царской армии, перешедший на сторону советской власти, брат В. Д. Бонч-Бруевича – соратника В. И. Ленина.

14. Гзилов Михаил Адамович (1897–?), уроженец Ярославской губернии. В 1915 году с семьёй, спасаясь от немцев, бежал в Азов; в апреле переехал в Ростов-на-Дону, где был призван на военную службу. Участник Гражданской войны. Работал на торфоразработках, на заводе Ростсельмаш, в годы Великой Отечественной служил в железнодорожных войсках. Житель Азова. (Гзилов М. А. Воспоминания // Архив АМЗ)..

15. РГВИА. Ф. 224/л. Д. 346. Л. 224 об.

16. Караулов Игнатий Георгиевич (1896–1972); на Дону – с 1919-года. Участник Великой Отечественной войны. В Азове – с 1947 года; работал директором пивзавода, ответственным секретарём общества «Знание». Награждён орденом Ленина (Караулов И. Г. Воспоминания 1960-е гг. // Архив АМЗ).