ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2009-й

Азовский район Ростовской области

Э. А. СОКОЛЬСКИЙ

КОЛОНИИ СТАЛИ ХУТОРАМИ…

Путешествие в Ольгенфельд

«Эта земля когда-то принадлежала помещику Энгельгарду, о котором Шолохов повествовал в своём «Тихом Доне», — рассказывал драматург и сценарист Виктор Мережко, известный фильмами «Здравствуй и прощай», «Вас ожидает гражданка Никанорова», «Полёты во сне и наяву» и другими. — У помещика было трое детей, каждому из которых он выделил по наделу земли. Они носили имена его наследников. Наш же достался Ольге, а называть его стали соответственно на немецкий лад, что в переводе значит «Ольгино поле». Когда я родился, немцев на хуторе уже не было».

Мережко ошибся: он родился в 1937 году, а немцев из Ольгенфельда стали высылать в Сибирь только с 39-го. Кроме того, что значит — на немецкий лад? Понятно ведь: Ольгенфельд и прочие колонии на Дону основали в конце ХIХ века в основном молодые семьи, выходцы из старых немецких колоний Украины и Поволжья, а также и немцы из самой Германии (по тогдашним законам они имели право приобретать в России земли и заниматься хозяйством). Русский язык они не учили, при необходимости приглашали переводчика.

Так в степи, вдоль заболоченных лугов, которые, потерявшись за горизонтом, сольются с камышовыми зарослями реки Еи и Ейского лимана, в одну линию выстроилось поселение Ольгенфельд — светлокирпичные, крытые черепицей дома оригинальной архитектуры: сложные рельефные украшения стен в виде полуколонн, ваз, гирек, затейливые сандрики (двойное полукружие либо остроугольный козырёк над окнами). И сейчас можно видеть эти дома, в том числе две бывшие школы и магазин; особенно выделяется жилой дом, сложным фронтоном похожий на замок или виллу в стиле модерн. Стоит на краю большой травяной поляны и кирха — крепкая, массивная, но обезглавленная (после войны — колхозный клуб); множество длинных узких окон с полукруглым завершением и белые полуколонны по всей стене на одинаковом расстоянии друг от друга придают ей строгость и официальную важность.

Вот оно как: чтобы увидеть остатки «немецкой старины» в Ростовской области, нужно ехать в такую глушь — на самый юг Азовского района! Хоть Ольгенфельда уже нет, а есть — посёлок Южный.

Ещё в 1915 году старшина Ростовского округа Сутулов представил в областное правление список поселений, где приводил русские названия, «коими желательно называть колонию». В списке предлагалось соседнюю колонию Руэнталь именовать не Спокойная Долина (как в переводе), а Рябиевка, сам же Ольгенфельд — не Ольгополь, а Чепелевка (второе название деревни Машино близ Ольгенфельда). Руэнталь действительно местные жители называли Рябивська колонка (от хутора давно не осталось и следа), а вот Ольгенфельд ещё долго не менял имени: в 30-е годы в документах значилась Ольгенфельдская МТС (она возникла в 1929 — 30 годах, тогда и русские стали здесь поселяться, и лишь в 43-м стала Микояновской: Ольгенфельд первоначально переименовали в честь известного государственного деятеля). В то время на МТС работали уже только русские — комбайнёры, трактористы и шофера из окрестных хуторов. Мне повезло: когда я только начал знакомство с посёлком, со мной поздоровался отдыхавший на скамейке коренастый дед — как выяснилось потом, он двадцать лет проработал на МТС механиком

– Думал: поприветствую, а вдруг кто знакомый идёт, а я уже почти не вижу… Всё, здоровья нет, от инсульта только отошёл, — пожаловался дед. — Василь меня зовут, я с 36-го. Тут теперь все новые живут, стариков не найдёшь, никто ничего не знает… А я вот кое-что помню.

Василь рассказал, что в феврале 43-го, когда Советская Армия шла с Кубани, много старых домов поломали: нужно было проложить хорошую дорогу на отрезке Александровка — Староминская; жителей переселили куда-то в другие дома, не спрашивая. А в 64-м немецкое кладбище сровняли бульдозером, мраморные надгробия увезли в Ростов…

Случалось, приезжали сюда немцы — проведать родные места… В Интернете я обнаружил рассказ Екатерины Дик, опубликованный в 2000 году в Мюнстере в газете «Русская Германия»: в 1991 году, по выходе на пенсию, автор этой статейки решила потратить свои премиальные 500 рублей на путешествие в Ольгенфельд.

«Никого из знакомых в родном селе я не встретила. Помню, остановилась у скамейки, на которой сидел мужчина, инвалид войны. Поздоровалась с ним и спрашиваю — не знал ли он моих родителей, бабушку или семью дяди по фамилии Кель? А в душе страх — вдруг узнает, что очень хочу побывать в доме, в котором родилась. Но он, к счастью, оказался добрым человеком. Узнав, что мне негде ночевать, предложил остановиться в его доме, в котором он жил с семьёй своего сына.

Оставив у него дорожную сумку, я сняла босоножки и босиком, как в детстве, отправилась искать свой дом. Нашла. Он почти не изменился. Только чуть поветшал.

Я постучала в дверь. Открыла мне женщина примерно моего возраста, поинтересовалась, кто я, кого ищу? Я ей всё объяснила. Выслушав меня, она предложила войти, попутно рассказав, что купила этот дом у одного фронтовика, и даже хотела показать купчую, но я поспешила её успокоить, что ни на что не претендую. Что сюда приехала исключительно по зову сердца, дабы побывать в родных местах.

Первую ночь в селе Ольгенфельд (называть его Южным не хочу) я провела в семье мужчины, с которым познакомилась, когда туда приехала. А вот вторую — под крышей родительского дома. Добрая женщина, которая теперь в нем живёт, сама мне это предложила.

Но, как известно, не все люди одинаковы. Например, мужчина, который поселился в доме, принадлежащем моему дяде, узнав кто я, с криком «Ишь, фашисты, проклятые! Ничего мы вам не вернём! Убирайтесь в свою Германию!» — набросился на меня с кулаками. Насилу его оттянули»…

Ольгенфельд (Южным называть посёлок мне тоже не хочется), как прежде, «по-немецки» вытягивается длинной улицей-автодорогой, под тенью вишен, жердёл, тополей и ольхи (через три километра трасса приводит в большое село Елизаветовка). И пусть старые дома попадаются нечасто — всё больше новые, тёмнокирпичные и деревянные — синие с зелёными ставнями, как повсюду в Азовском районе, — в Ростовской области здесь и только здесь, в Ольгенфельде, сохранился дух «донских немцев».

См. также о немцах на Дону:
Терещенко А. Г. Немецкие колонисты на землях Войска Донского
Сокольский Э. Колонии стали хуторами... Надежды не осталось