ДОНСКОЙ ВРЕМЕННИК. Год 2018-й

Храмы Донского края

А. В. ШАДРИНА

ИЕРУСАЛИМСКИЙ АЛЕКСАНДРОВСКИЙ МОНАСТЫРЬ

В ТАГАНРОГЕ

В истории города Таганрога особенное место занимает утраченный в тридцатые годы прошлого столетия Иерусалимский Александровский греческий мужской монастырь – единственная на юге России обитель, имевшая аналог только в одном городе, в Москве.

Обстоятельства основания Иерусалимского Александровского монастыря были описаны в книгах выдающегося таганрогского исследователя П. П. Филевского [1] и современного краеведа М. С. Киричек [2]. Однако ставшие сегодня известными архивные документы заставляют вновь вернуться к истокам уникальной таганрогской обители.

История монастыря началась со строительства по инициативе и на средства надворного советника Ивана Андреевича Варвация Троицкой церкви, которая по замыслам мецената и его корреспондента патриарха Иерусалимского Поликарпа должна была стать греческой.

Место для церкви на окраине Таганрога Варвацию продала жена капитана 2-го ранга госпожа Сарандинаки [3]. Поскольку по генеральному плану города в этом месте церковь не предполагалась, Ивану Андреевичу предложили изменить место строительства. Однако он не согласился [4, л. 2]. Тогда руководство города взяло с него подписку о том, что «если построение церкви на избранном им месте не будет утверждено, то он ее уничтожит и претензии за то никакой иметь не будет» [4, л. 3 об.].

Таганрогский градоначальник барон Кампенгаузен, вероятно сочувствовавший Варвацию, сообщил, что по его мнению «означение в Высочайше утверждённом плане церквей на публичных местах относится только к тем, кои впредь должны быть устроены казённым или общественным иждивением, а частные люди построение оных собственным коштом могут производить и в других местах, лишь бы последовало на то дозволение от духовного начальства» [4, л. 4].

Разрешение Екатеринославского Преосвященного, в ведении которого находились церкви Таганрога, было получено, и к 1813 году великолепный храм был уже возведён.

Скорее всего, ещё до освящения Троицкой церкви у Иерусалимского патриарха Поликарпа возникла идея основания при выстроенном храме монастыря, который мог стать источником дохода для поддержания храма Гроба Господня в Иерусалиме. Об этом становится известно из впервые публикуемого письма патриарха Поликарпа Ивану Андреевичу Варвацию:

«Поликарп, Божиею милостию

Патриарх святого града Иерусалима и Всея Палестины

Благороднейший господин майор Иван Варваций, любезнейший в Господе сын наш, благословляя Вас отеческим благословением от души нашей, молим Господа нашего во святом граде Иерусалиме, волею за нас пострадавшего, да сохранит жизнь Вашу и здравие невредимыми на многие годы, и да наградит Вас незыблемым счастием и всеми спасительными благами. Ещё в прошлом 1811 году марта 29-го писали мы к Вам, и теперь, влекомые отеческою нашею к Вам любовию, повторяем тогдашнее писание наше, уведомляя Вас, что по дошедшим к нам слухам о добром имени Вашем и о благочестивом подвиге, которым Вы себя ознаменовали, воздвигши в Таганроге церковь во славу в Троице покланяемаго Бога, не только мы душевно возрадовались и воздали достодолжную похвалу Вашему добродетельному и спасительному деянию, но ещё воздели руки Свои ко Господу, моля Его, да воздаст Вам достодолжные награды за христианские Ваши предприятия, и отпущение грехов силою бескровных жертв во храме сём приносимых; но дабы сие славное дело Ваше оставалось навсегда твёрдым и непоколебимым, и Ваше имя увековечилось, просим Вас, так как Святый Гроб Господний не имеет в тех местах принадлежащего ему монастыря, чтобы Вы посвятили ему новосозданный храм сей, дабы оный был в зависимости от него на веки веков, приложив при том старание, чтобы сие посвящение Ваше было утверждено Императорским указом со всеми привилегиями и преимуществами, какими пользуется Иверский Николаевский в Москве состоящий греческий монастырь, уверяя Вас, что Иерусалимский престол будет иметь попечение посылать в оной монастырь каждые пять лет одного архимандрита с братиею, дабы управлять монастырём по тем же правилам, по каким Святой Горы из монастыря Иверского посылается в упомянутый выше Николаевский монастырь, таким образом, храм сей будет принадлежать Святому Гробу Господню, а имя Ваше и Ваших праотцев будет поминаемо во всех иерусалимских святых местах поклонения; между тем Святый Гроб Господний может получать от того некоторое пособие к облегчению великих тягостей, коих и к уплате долгов, которые сделаны после пожара от претерпенных со стороны армян притеснений, разных пеней убытков и других бедствий, о которых мы писали к Вам в прежнем письме нашем. Во ожидании благоприятного от Вас ответа, даем Вам наше благословение.

Константинополь 1813 года января 17 дня.

Мы не сомневаемся, сын наш во Христе, что ко издержкам, употребленным Вами при созидании нового храма, хотя Вы сие исполнили без страха и препятствия, Вы можете заключить, хотя мы употребили издержки, особливо если рассудите, что возобновление прекрасного и Божественного храма, среди нечестия состоящего было сопряжено с опасностию нашей жизни и с бесчисленными трудами. Мы должны были издержать великие суммы денег за получение от управляющих письменного позволения возобновить храм, и за доставление из Константинополя и из других сторон нужных материалов и мастеров, для приведения к концу сего дела.

Патриарх Иерусалимский

и Ваш Богомолец» [5, л. 8–9].

Как видно, патриарх Поликарп предлагал Варвацию учредить монастырь по аналогу Николаевского греческого монастыря в Москве.

Особенность его положения заключалась в том, что в соответствии с грамотой 1669 года царя и великого князя Алексея Михайловича, эта обитель принадлежала Афонской Горы Иверскому монастырю. Из Иверского монастыря в Николаевский один раз в четыре или пять лет присылались архимандриты с братией «для управления оным». Несмотря на принадлежность афонской обители, Николаевский монастырь был причислен к монастырям Российской империи второго класса и получал ежегодное жалованье из казны в размере 2500 рублей 11½ копейки. Но расходы монастыря не подлежали проверке уполномоченных Синода. Кроме того, по Высочайше утвержденному докладу Святого Синода от 17 июля 1768 года, в этот монастырь нельзя было «определять миссионерствующих из великороссийских монастырей» [5, л. 33 об.– 34]. Иными словами монастырь обладал полной автономией от Русской православной церкви.

Сразу по получении письма патриарха Поликарпа 13 февраля 1813 года Иван Андреевич Варваций обратился к обер-прокурору Святого Синода князю А. Голицыну с просьбой о ходатайстве перед императором Александром I и Синодом об учреждении монастыря [4, л. 1–1 об.], поскольку ни одна обитель Российской империи не могла быть основана без разрешения императора. Письмо от Ивана Андреевича Варвация, проживавшего в Астрахани, вручил князю надворный советник Моисей Дмитриевич Крицкий [4, л. 7]. В ходатайстве говорилось:

«Всемилостивейший Государь!

Благотворное покровительство Вашего императорского величества, объемля пространнейшую Россию, озаряет светом благоденствия всех и каждого верноподданного. Я, будучи родом из Ниции греческой [6], службою сопричислен к сынам России, щедротами монаршими и честию украшен, былые сорок лет водворясь в Астрахани и обрящиваясь в трудах торговли, при Божием благословении и <неразб.> приобрёл довольно значительное состояние.

Будучи движим духом благодарности и признательности к Богу, монарху и Отечеству, выстроил я собственным моим иждивением в Астрахани:

каменную больницу и близ оной церковь, а для содержания первой положил вечно в Московский опекунский совет 40 000 рублей;

среди города устроил предназначенный около ста лет правительственный канал;

при кафедральном соборе соорудил утвержденную Вашим Величеством колокольню каменную, и другим нужным заведениям помогая, издержал более полумиллиона рублей.

Благоговея же верою к месту Святаго Гроба Господня в Иерусалиме, принял я твёрдое намерение для благолепия онаго составить некоторый доход: но не находя средств учредить оный в Греции, ревностно возжелал сделать в православной империи Вашего Императорского Величества в портовом городе Таганроге. Убеждаюсь к сему по той причине, что я уже в сем месте выстроил вчерне благолепную каменную церковь во имя Святыя Троицы, с двумя приделами, из коих первый во имя святого Александра Невского, другой – святителя Иоанна Златоустого, с каменной вокруг оной оградою, в которой при помощи Божией надеюсь скоро окончить и внутреннее украшение, и все сие будет стоить до двухсот тысяч рублей; желая искренно, чтобы служение в оном храме совершалось на греческом языке, потому более, что ежегодно в Таганроге немалое количество приезжает из Греции моих соотчичей, как для торговли, так и для водворения с теми, кои уже давно под Российским скипетром счастливою тамо <неразб.> жизнию.

Всемилостивейший Государь!

Всеподданнейше прошу внять гласу сего моего нижайшего прошения: в России ещё доселе не имеет Гроб Господень (по примеру Афонской Горы Иверскаго и Синайскаго монастырей) на пребывание священнослужителей особенного места с таковыми правами и привилегиями, каковыми пользуется от щедрот Августейших предков Вашего Императорского Величества Московский Николаевский греческий монастырь. Основываясь на сем примере, дозвольте ваше Императорское Величество выстроенную мною помянутую в Таганроге церковь Всемилостивейше повелеть навсегда обратить для сего предмета с наименованием Иерусалимский Александровский монастырь, с тем, чтобы для совершения Божией службы присылаемы были от Иерусалимского патриарха архимандрит с священнослужителями по примеру упомянутого Московского Николаевского греческого монастыря; и сим образом – место Святого Гроба Господня новым благоговения знамением в России просияет.

Иждивений на сие святое дело от казны Вашего Императорского Величества я никаких не требую; ибо обязуюсь своим коштом [7] внутри ограды оной церкви построить не токмо приличный каменный флигель для жительства архимандрита с причтом, но и другое к составлению онаго монастыря надлежащее строение и кладовые для отдачи в наём приезжающим в Таганрог. Одним словом, монастырь сей должен будет содержать себя вечно доходами для него от меня назначенными, и воспомоществовать месту Святого Гроба Господня во Иерусалиме.

Вашего Императорского Величества

Подлинное прошение подписал:

Всеподданнейший Иван Варваций

Астрахань

Февраля 13 дня 1813 год» [5, л. 2–4].

10 марта 1813 года князь Голицын направил ходатайство императору [4, л. 4–4 об.], а 9 апреля уведомил Варвация, что «Его императорское величество Высочайше повелеть изволил рассмотреть Св. Синоду прилагаемое у сего [письма] Всеподданнейшее прошение надворного советника Варвация о дозволении устрояемую им в городе Таганроге церковь обратить в греческий монастырь» [5, л. 1].

10 мая 1813 года князь направил предложение Ивана Андреевича Варвация в Святейший Синод [4, л. 6]. Во Всеподданнейшем докладе Синода императору большой интерес представляют обязательства, которые Варваций взял на себя, чтобы получить разрешение на учреждение монастыря. Так он обещал «не испрашивать никакого пособия от казны» и построить «своим коштом всё то, чего требуют положение и выгоды монастыря» [5, л. 32 об.]. Для того чтобы монашествующие не нуждались, меценат обещал внести в Московский опекунский совет 40 000 рублей, проценты с которых 2000 рублей в год должны были обеспечить содержание монастыря и «воспомоществование месту Гроба Господня». Кроме этого меценат намеревался купить поблизости от монастыря 300 десятин удобной земли и «водворить на ней тридцать душ ревизских крестьян». Все это он также собирался пожертвовать монастырю. Далее в документе Иван Андреевич Варваций оговорил, что если не получит разрешения на покупку земли и крестьян, он «в таком случае прибавляет к сорока тысячам ещё двадцать тысяч рублей для совокупного внесения в Опекунский совет в пользу монастыря» [5, л. 32– об. 33].

Святейший Синод, рассмотрев прошение Ивана Андреевича Варвация, пришёл к выводу, что «1) со стороны потребности для Таганрога в приходских церквах не представляется никакого препятствия к исключению из их числа помянутой устрояемой Варвацием; ибо по нынешнему количеству прихожан находится там церквей довольно. 2) Ежели означенная церковь будет обращена в монастырь, то представляемый просителем Варвацием капитал может прочным образом достаточно обеспечить навсегда содержание онаго монастыря. И 3) определение сего монастыря в зависимость Гробу Господню усовершив благочестивый поступок просителя подвиг и вместе с тем удовлетворив желанию самого Иерусалимского Патриарха, будет новым ознаменованием того единения, которое свято и непоколебимо содержится в нашей Церкви с Греческою; греки же, находящиеся в Таганроге, и приезжающие туда, обретая и здесь обитель, достопокланяемому Гробу Господню посвящённую, могут наполняться благоговейными ощущениями с должною признательностию к союзу, связующему их с сынами Российския Церкви [5, л. 34 об.– 35].

Поскольку решение Святейшего Синода опубликовано в книге П. П. Филевского «История города Таганрога» [1, с. 275–276], приведём лишь основные пункты этого исторического решения:

«1) Помянутую в Таганроге церковь, обратив в греческий монастырь с наименованием Иерусалимский Александровский, включить оный в число второклассных монастырей.

2) Сему монастырю быть навсегда в зависимости от Святого Гроба Господня, в Иерусалиме обретающегося;

3) Для управления оным посвященным Святому Гробу Господню монастырём и для совершения в нём Божественной службы дозволить присылать от Иерусалимского Патриаршего Престола избранного архимандрита с братиею попеременно через пять лет, сообразно тому, как присылаются оные в Московский греческий Николаевский монастырь» [5, л. 35–35 об.].

27 августа 1814 года император Александр I утвердил решение Синода об учреждении Иерусалимского Александровского монастыря в Таганроге [5, л. 57].

17 июля 1815 года архиепископ Екатеринославский и Херсонский сообщил в Синод: «Во исполнение Его Императорского Величества Святейшего Правительствующего Синода указа, последовавшего ко мне прошлого 1814 года сентября от 17 дня о устрояемом в городе Таганроге Иерусалимском Александровском греческом монастыре, почтеннейше Святейшему Синоду доношу, что избранные от Иерусалимского Патриаршего Престола в оный монастырь архимандрит Анфим и иеромонахи Пафнутий и Игнатий да иеродиакон Иеремия в город Таганрог прибыли и из них архимандрит ко мне являлся и в тот же монастырь отправлен. Грамоты ж ему архимандриту от Иерусалимского патриарха не дано, а представил он о себе и о тех монашествующих данный им сего года апреля 10 дня от находящегося в Константинополе Российского чрезвычайного посланника и полномочного министра и кавалера Италинского паспорт <…>» [5, л. 83–83 об.].

В 1814 году началась богослужебная жизнь Иерусалимского Александровского монастыря. 10 декабря 1814 года Иван Андреевич Варваций обратился с благодарностью к императору:

«Всемилостивейший Государь!

Благоволение, коим я исполнен ко Гробу Господню в Иерусалиме и не охладившаяся сорокалетним отсутствием любовь к прежнему моему Отечеству, подвигли душу мою и сердце в портовом городе Таганроге созиждить каменную церковь с двумя приделами, которую Ваше Императорское Величество по Всеподданнейшему моему прошению соизволили обратить в греческий монастырь для всегдашней принадлежности мессу Святаго Гроба Господня с пожалованием Высочайшей грамоты на имя Иерусалимскаго патриарха Поликарпа.

Таковое высокомонаршее благоволение подаёт мне смелость пасть ко Священным стопам Вашего Императорского Величества с чувствами верноподданнической благодарности. Престол патриарший, купно со всею греческою нациею не престанут изливать теплейшие моления перед все сотворшим о здравии и долгоденствии защитника, покровителя Православной Грекороссийской Церкви, а позднейшие потомки их будут благословлять в роды родов кроткого благотворного Александр[а] I.

Всемилостивейший Государь!

Вашего Императорского Величества

Всеподданнейший

надворный советник

Иван Варваций

Декабря 10-го дня

1814 года

Астрахань» [4, л. 14–14 об.]

Слова сердечной благодарности императору Александру I были не последним проявлением заботы мецената об учреждённом им монастыре. 5 февраля 1815 года он внёс в казну Воспитательного дома Московского опекунского совета ещё 60 000 рублей на Иерусалимский Александровский монастырь [4, л. 20–21].

История Иерусалимской Александровской обители причудливым образом переплелась с судьбой давшего разрешение на её устройство императора Александра I. Спустя 11 лет после освящения монастыря, его посетил император с супругой Елизаветой Алексеевной. Здесь же он нашёл временное пристанище после смерти, последовавшей 1 декабря 1825 года. Как писал П. П. Филевский, «после смерти Александра тело его на катафалке под балдахином лежало в этом монастыре с 2 по 29 декабря. В память этого по желанию Государыни Елизаветы Алексеевны в марте 1826 г. положена на том месте серого мрамора плита с врезанным в неё чёрным мраморным же крестом и была огорожена железной решёткой. На стороне, обращённой к алтарю, поставлена была в киот благословенная икона св. Александра Невского» [1, с. 277.].

В 1825 году по ходатайству архимандрита монастыря императрица Елизавета Алексеевна пожертвовала 20 000 рублей «на усиление капитала, положенного Варвацием». Деньги были внесены в Московскую сохранную казну. Кроме того Елизавета Алексеевна пожертвовала монастырю серебряную вызолоченную церковную утварь, а в 1866 году придворным ведомством были пожертвованы две ризницы [8, л. 27].

При таких условиях Иерусалимский Александровский монастырь просуществовал до установления в Таганроге советской власти, изменившей жизнь не только греческой обители, но и всей страны. Первым этапом советского периода истории монастыря была реализация декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви. В июне 1922 года бывшие насельники закрытой обители подписали договор о бессрочной и бесплатной аренде здания Троицкой церкви [8, л. 2]. Арендаторы обязывались не допускать:

«1. Политических собраний враждебного Советской власти направления;

2. раздачи или продажи книг, брошюр, листов и посланий, направленных против Советской власти или её представителей;

3. произнесения проповедей и речей, враждебных Советской власти или её отдельным представителям,

4. совершения набатных тревог для созыва населения в целях возбуждения его против Советской власти» [8, л. 2].

Однако обещания не помогли. 7 апреля 1923 года монастырь был закрыт по распоряжению Таганрогского ликвидкома, и в Троицкий храм были свезены иконы и иконостас закрытой одновременно с ним Михайловской церкви [8, л. 27; 9]. Официальной причиной закрытия Троицкого храма и монастыря стало их якобы аварийное состояние. Последним реверансом советской власти перед представителями местного музея, пытавшимися донести до начальства важность сохранения этого памятника архитектуры, стало указание на необходимость проведения технического осмотра здания.

16 января 1925 года в протоколе заседания Президиума Таганрогского окружного исполнительного комитета значилось: «Принимая во внимание отзыв зав[едующего] музеями об исторической ценности б[ывшего] монастыря и констатируя ветхость такового и грозящую опасность обвала части здания, поручить Местхозу совместно с зав[едующим] музеями возбудить вопрос пред центрорганами об окончательном определении оценки степени важности в историческом и художественном отношении означенного здания, и в случае признания его таковым, просить об отпуске средств для необходимого ремонта, в противном случае здание как угрожающее обвалом подлежит снесению» [8, л. 25].

Интересен акт последнего осмотра монастыря, представляющий собой попытку убедить представителей советской власти в важности сохранения этого памятника:

«Греческий монастырь в историко-археологическом и художественно-архитектурном отношении представляет собой особенно выдающийся и ценный памятник зодчества:

1) Храм построен архитектором греком, выписанным из Афин, в строго выдержанном византийском стиле и в этом отношении является единственным памятником не только в Таганрогском округе, но и во всей России.

2) Иконостас изящно-художественной работы в строго выдержанном коринфском стиле, изготовлен в Греции, судя по изящной технике, является единственным образцом в России (unicum – уникум), что особенно увеличивает его историческую и художественную ценность.

3) Большую художественную ценность представляет собой настенная живопись старинной работы – фрески; особенно интересной в этом отношении с точки зрения истории искусства является запрестольная икона «Тайная Вечеря», несомненно исполненная первоклассными греческими мастерами чисто византийской школы живописи.

4) Кроме фресковой живописи византийской кисти, необыкновенный интерес представляют собой несколько икон сербо-болгарской школы.

5) Ценны также в художественном отношении хрустальные люстры итальянской (несомненно венецианской) работы.

<…>

Все изложенное убеждает в высокой художественной ценности монастыря Иерусалимского патриархата и настоятельной необходимости оставления и тщательного охранения его как действительно выдающегося и единственного в России памятника византийского зодчества и коринфской школы» [8, л. 27].

Однако крик о помощи музейных работников не был услышан. 30 марта 1925 года комиссия под председательством члена Президиума Крайисполкома Исакова на основании постановления Большого Президиума КИКа от 26 марта 1925 года установила: «греческий монастырь имеет запущенный внешний вид, требует значительных затрат на ремонт и поддержание от разрушения. Внутренняя отделка, иконы, инвентарь и утварь сохранились; в этом же монастыре хранится часть икон, утвари и инвентаря закрытой Михаило-Архангельской церкви. Церковь монастыря представляет собой музейную редкость <…> По заявлению греческого священника всего в Таганроге верующих греков насчитывается до 600 человек, причём в городе имеется незакрытая греческая церковь. Греческий монастырь находится в управлении Иерусалимского патриарха. По мнению Комиссии, монастырь, в случае непередачи его верующим, надлежит передать в ведение Главмузея. Монастырь требует срочного капитального ремонта, т.к. угрожает разрушением» [8, л. 29].

В 1926 году ещё шла речь о том, что «быв[ший] монастырь будет приспособлен под музей» [8, л. 56]. Но в начале тридцатых годов он был разобран [2, с. 58].

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Филевский П. П. История города Таганрога. Таганрог : Сфинкс, 1996.

2. Киричек М. С. Святые купола Таганрога : История храмов, утраченных и существующих. Таганрог : ИП Стадников Р. Н., 2008.

3. РГИА. Ф. 1285. Оп. 8. Д. 267. Л. 1.

4. Там же. Ф. 797. Оп. 2. Д. 5142.

5. Там же. Ф. 796. Оп. 94. Д. 214.

6. Вероятно, речь идет о Ницце.

7. На собственные средства.

8. ТФ ГАРО. Ф. Р-10. Оп. 1. Д. 164. Л. 27.

9. Там же. Ф. Р-10. Оп. 1. Д. 169. Л. 11.