Донские краеведы

Н. А. МИНИНКОВ

УЧЁНЫЙ-СТАТИСТИК

К 170‑летию со дня рождения Ивана Васильевича Тимощенкова

Судьба донского учёного, статистика, краеведа и историка Ивана Васильевича Тимощенкова была во многом типичной для казачьего интеллигента второй половины XIX – начала XX века. Выходец из семьи казака станицы Каменской, он окончил педагогическое отделение Новочеркасской мужской гимназии [1, с. 62]. Станица Каменская, центр Донецкого округа Области войска Донского, была в то время не только важной административной и хозяйственной единицей. Она отличалась своей высокой культурой. Помимо Тимощенкова, она дала Дону и России ещё одного крупного учёного-статистика, которым являлся С. Ф. Номикосов. Таким образом, в родной станице сложилась интеллектуальная среда, необходимая для формирования будущего педагога и учёного-исследователя.

Из материалов дела общего присутствия Областного правления 1890 года о назначении пенсии отставному коллежскому асессору И. В. Тимощенкову известны основные этапы его жизненного пути и деятельности до этого времени. После окончания гимназии Иван Васильевич с 1862 по 1874 год работал учителем в разных приходских училищах области. С 1874‑го он состоял на должности смотрителя училищ Усть-Медведицкого округа. В течение нескольких месяцев в 1878‑м находился на военной службе и был делопроизводителем в 44‑м Донском казачьем полку. В конце 1878 года вернулся в станицу Усть-Медведицкую, где служил учителем местной женской гимназии. В апреле 1879‑го как опытный педагог был назначен штатным смотрителем Калмыцкого окружного училища. С этой должности в июле 1884 года уволен в отставку по болезни [2, л. 167 об. – 168].

Не только педагогическая деятельность, но и современное положение на Дону и богатая история донского казачества вызывали живой интерес у Тимощенкова. Со временем у него проявилась склонность к научному поиску и анализу собранного им фактического материала. Ещё в 1860‑х годах он участвовал в изучении донского фольклора. В 1873‑м его избирают действительным членом Статистического комитета Области войска Донского. В следующем, 1874 году статкомитет постановил напечатать во втором выпуске своих «Трудов» его статью «Общественный быт и народные обычаи Казанской станицы». Комитет поручил Тимощенкову собирать сведения о земской почте в Донской области и «о замечательных в экономическом отношении пунктах Усть-Медведицкого и Хопёрского округов». Тот подготовил в 1875 году серию статей, посвящённых хозяйственному описанию поселений Хопёрского округа и состоянию земской почты в области. Статьи были напечатаны в «Донских областных ведомостях». В 1877 году им была подготовлена статья о земстве в Усть-Медведицком округе, а в 1888 году он представил в комитет собранные им сведения о Манычских соляных озёрах. Активная творческая работа Тимощенкова давала статкомитету основание для вывода, что он «был всегда одним из самых деятельных членов Областного войска Донского Статистического комитета» [2, л. 165 об. – 166 об.].

Обращает на себя внимание высокий научный уровень публикаций Тимощенкова, посвящённых отдельным станицам и другим поселениям, появившихся в 1870‑е годы в газете «Донские областные ведомости». Особенно относится это к статьям о Казанской станице, где он проживал некоторое время. Донской читатель получал целостное представление об истории страницы, её экономическом состоянии, хозяйственной и бытовой повседневности, уровне благосостояния её населения. Одна из статей, посвящённая скотопрогонным дорогам и переправе скота через Дон вблизи этой станицы, даёт сведения о промысле, которым занималось её казачье население. Интересен авторский анализ промысла, в котором это явление местной жизни, основанное на развитии рыночных отношений в донском скотоводстве, нашло органичное соединение с казачьими традициями (для руководства переправой скота казаки избирали особого атамана). По существу, в статье даётся наглядное представление о богатстве и разнообразии форм проникновения капитализма в консервативный казачий быт, в российское традиционное общество в целом [3, с. 2–3].

Статьи Тимощенкова о Казанской станице содержали комплексный анализ состояния земледелия и порядка землепользования. Низкий уровень сельского хозяйства в станице он в значительной мере связывал с распределением земли среди казаков по паям, в результате чего казаки «недостаточные… терпели крайнее смущение; земля на долю их приходилась кой-где клочками, и притом неудобная». Объяснение находил он в традиционной психологии, поскольку, по его словам, «граждане наши руководствуются личным эгоизмом» [4, с. 1]. Анализируя неудовлетворительное состояние сельского хозяйства, следствием которого было «всеобщее безденежье и нужда в народе, происшедшая от неурожаев хлеба в здешней местности и падежей скота», он делал вывод, что оно определяло также неразвитость торговли. В частности, отмечал он, оборот на местной Петропавловской ярмарке был в 1873 году «очень плох» [5, с. 2–3].

Тимощенков провёл самое тщательное изучение быта и обычного права казаков станицы Казанской, где он служил учителем. На его статьи по этой теме, напечатанные в «Донских областных ведомостях», обратил внимание статкомитет, опубликовавший их в виде цельного очерка [6, с. 139–181]. Начало очерка посвящено общей характеристике традиционного быта казаков, восходящего к раннему периоду существования станицы. При всей обстоятельности и глубине анализа он носит здесь слишком общий характер и может быть отнесён ко многим донским городкам, что не удивительно, поскольку источников, относящихся к начальному периоду развития станицы, крайне мало. Сложный вопрос о времени возникновения поселения Тимощенковым поэтому не рассматривался [7, с. 85–87]. Значительно в большей степени относится к Казанской станице характеристика обычаев, связанных с земледелием и с порядком раздела пахотной земли, которые восходят к более позднему времени, когда в XVIII веке на Дону широко распространилось земледелие. То же касается раздела очерка, посвящённого скотоводству и использованию станичного леса. Наибольший интерес представляют разделы, в которых говорится о станичном суде и семейном быте, об опеке и попечительстве, имущественных правах, сделках и договорах. Тимощенков давал краткую историю местного суда, анализировал судоустройство и порядок судопроизводства, указывал на распространенные в станице составы преступлений и санкции по решению станичного суда. Говоря об особенностях казачьей семьи, он подчёркивал исключительную силу кровнородственных связей, указывал на особенности семейных разделов, положение членов семьи и традиции, связанные с заключением браков. В целом Тимощенков не только знакомил читателя с традициями и общественно-юридическим бытом станицы, но и подчёркивал, что эти традиции очень сильны и устойчивы.

В 1875 году в ряде опубликованных областной газетой статей Тимощенков провёл экономический анализ окружного центра Хопёрского округа, станицы Урюпинской, и других казачьих и крестьянских поселений округа. В этих статьях интересно исследование экономического расслоения населения. Он показал, что даже казачье семейство, считавшееся бедным, имело в течение хозяйственного года определённый доход [8, с. 4]. В то же время подчеркивалось тяжёлое экономическое положение многих крестьянских хозяйств и нежелание в этой связи местных помещиков сдавать землю в аренду крестьянам [9, с. 4]. Автор также обращал внимание на новое явление в хозяйственной жизни станиц и хуторов – распространение сельскохозяйственной техники и практики найма этой техники при проведении полевых работ [10, с. 3].

Интерес у Тимощенкова вызывало также состояние на Дону земской почты. Он выявил существенные изменения в её развитии, происходящие под воздействием постепенного проникновения в экономику рыночных отношений. Так, ещё в дореформенный период, отмечал он, в станицах повсеместно начался переход от обслуживания земской почты в качестве подводной повинности, при обязанности выставлять для почтовых нужд лошадей и подводы, – к найму «почтодержателей», специально занимавшихся содержанием почтовых станций, лошадей и подвод, почтовой связью и перевозкой чиновников. Им были сделаны тщательные расчёты стоимости содержания земской почты, соотношения между денежной и натуральной оплатой, взимавшейся с населения на её содержание, и выявлено, что если казаки платили как деньгами, так и натурой, то крестьяне преимущественно деньгами. В качестве вывода он отметил «неуравнительность» в оплате земских повинностей [11, с. 3, 4]. Для улучшения работы земской почты, подчёркивал Тимощенков, необходимо было преодоление этой несправедливости. Он видел выход в равном обложении на содержание земской почты всех владельцев удобных земель в области, принадлежащих казакам, крестьянам, дворянам, чиновникам, калмыкам и частным коннозаводчикам [12, с. 4]. По существу, это предложение соответствовало общим тенденциям пореформенного развития страны, связанных с преодолением сословных привилегий и традиций подушной подати, в которых Тимощенков в данном случае справедливо видел отжившее в социально-экономическом отношении явление.

После выхода в отставку Тимощенков несколько лет жил в Санкт-Петербурге, сотрудничая в журналах «Новь» и «Дело». Он печатал очерки, относящиеся к земельному вопросу на Дону, который становился всё более острым и актуальным: проблема недостатка земель для обработки становилась одной из причин сохранения традиционного устройства Войска Донского. Эти очерки были изданы отдельной книгой под названием «Борьба с земельным хищничеством». Книга привлекла внимание общественности. Отзывы о ней помещались в русских и французских журналах [1, с. 62].

Возвратившись на Дон, Тимощенков возобновил активную работу в статкомитете. В 1898 году он провёл экспедицию с целью статистического обследования трёх округов области – Хопёрского, Усть-Медведицкого и Донецкого [13, л. 1]. Ещё одна его экспедиция состоялась в 1905 году и была направлена на обследование Второго Донского округа. В то время как в стране шла революция, учёный изучал экономическое состояние станиц округа, а также проводил раскопки на двух городищах вблизи станиц Качалинской и Иловлинской. Об этом он подробно сообщил в своём представлении в комиссию по устройству Донского музея [14, л. 1–2].

Результатом экспедиций Тимощенкова стала публикация целого ряда статей, посвящённых состоянию отдельных донских поселений, казачьих станиц и крестьянских волостей, а также округов области. Особой обстоятельностью отличалось обобщающее статистико-экономическое описание Второго Донского округа, ставшее итогом его длительной работы [15, с. 83–106]. Статья даёт комплексное представление о населении, землевладении и состоянии экономики округа. По обоснованной оценке автора, этот самый обширный и малонаселённый округ области имел сложные природные условия и незначительное количество удобной земли. Правомерно обращалось внимание на большие экономические тяготы для значительной части казачества, связанные с необходимостью выхода на службу за собственный счёт в соответствии с традицией, основанной на средневековом принципе земельного пожалования за службу. Статья Тимощенкова содержала существенные аргументы в пользу дальнейшего реформирования казачьей службы, невозможности сохранения выхода казаков на службу за свой счёт ввиду экономической несостоятельности значительного количества казачьих хозяйств.

Та же мысль проводилось в статье о большой станице Нижне-Чирской, которая являлась центром Второго Донского округа [16, с. 107–130]. Если ранее, всего тридцать лет назад, отмечал автор, станица «процветала» в экономическом отношении, то к тому времени, когда писалась статья, она представляла собой «совершенную глушь и запустение». Объяснял он это изменением главного русла Дона, а также появлением железной дороги от Лихой до Царицына, из‑за чего усилилась конкуренция, «шибко стали торговать хутора Морозовско-Любимовский и Обливский», которые превратились в «цветущие промышленностью города» [16, с. 113]. Станица этой конкуренции не выдерживала. Вообще Тимощенков не раз подчёркивал, что от проведения железных дорог через земли округа разные поселения не только выигрывали, но и страдали, что свидетельствовало о сложности модернизационных процессов на патриархальном Дону, о вытеснении зачаточных форм рыночных отношений – вроде развитых в округе перевозок на фурах – более прогрессивным видом транспорта. Между прочим Тимощенков обращал внимание на одну существенную проблему социокультурного характера. Так, владелец кожевенного завода, устроенного «идеально», «не может подыскать трезвых и надёжных мастеров», и в результате «дело пошло к разорению» [16, с. 126]. По-видимому, это наблюдение автора должно приниматься во внимание при изучении особенностей модернизации в России.

Некоторые важные стороны в пореформенном развитии Дона Тимощенков объяснял чертами социальной психологии. В статье о станице Кобылянской, расположенной ниже по Дону от Нижне-Чирской, он подчёркивал, что «прирождённые с древнейших времён казакам хвастовство и гордость» имели некоторые негативные в экономическом отношении последствия. Он указывал, что станицы «тянутся изо всех сил одна перед другою даже до того, что делают непосильные облоги денежными взносами, входят в неоплатные долги» [17, с. 104]. «Слишком уж большое значение жеребячьему делу, так что не согласно с здравым смыслом», – не без иронии характеризовал автор погоню станиц за лучшими конскими табунами [17, с. 107]. С другой стороны, он отмечал низкий уровень земледелия в станице, в результате чего земля «была истощена до крайности» [17, с. 108].

Вообще тема упадка традиционного казачьего хозяйства проходит в экономическом анализе положения отдельных станиц красной нитью. Говоря о такой важной для казаков отрасли хозяйства, как скотоводство, Тимощенков отмечал, что в Калитвенской станице оно за последние годы «поразительно падает», а скот «в большинстве хуторов почти постоянно в таком состоянии, что кожа да кости» [18, с. 64]. Он указал также на тяжесть общественных выплат, лежавших на хозяйстве казаков, когда станица «прямо и косвенно тянула с населения на общественные потребности последние копейки» [18, с. 68]. Даже в находившейся в благоприятных условиях юга области станице Кривянской, отмечал он, скот плох, а садоводство и виноградарство не развивается [19, с. 84, 86]. В Гундоровской станице на Северском Донце земледелие «в крайне жалком состоянии, и год от года ухудшается, так как земля всё больше истощается и урожаи, без того ничтожные, ещё более умаляются» [20, с. 111].

Касался Тимощенков и вопроса об остроте социальных противоречий. Давая экономическую характеристику новой для области станицы Владимирской, он подчёркивал, что в станице имеется «масса вопиющих неурядиц, вытекающих из отношений, с одной стороны, коренных жителей казаков к иногородным, с другой же – из отношений богатых и зажиточных граждан станицы к гражданским бедным, где нелады и вражда зиждутся на почве неуравнительности в пользовании общественными земельными угодьями» [21, с. 124]. Тем самым Тимощенков на основе статистико-экономического анализа вскрывал узлы социальных противоречий, которые вскоре проявились в ходе революционных событий и Гражданской войны.

Пристальное внимание Тимощенкова привлекала донская история. Одним из наиболее острых её вопросов было заселение в XVIII–XIX веках донскими казаками Кавказской линии, Кубани, Терека и Сунжи. Рассматривая историю этих событий как научную проблему, он отмечал, что её изучение позволяет понять две исключительно важные стороны истории казачества. Это, во-первых, «дух и внутренний быт казачьей общины». Во-вторых – «связь и те отношения, какие издревле установились между государственною властию и донскими казаками» [22, с. 62– 63]. По словам видного русского историка конца XIX – начала XX века А. С. Лаппо-Данилевского, изучение истории и культуры «…должно иметь ценные результаты в том случае, когда будет обращено на периоды наиболее резкого развития специфических особенностей исследуемого типа» [23, с. 2]. Время, когда Войско Донское участвовало в Кавказской войне и в заселении Северного Кавказа, как раз относится к таким периодам в истории казачества, о которых говорил Лаппо-Данилевский. В этой связи обращение Тимощенкова к проблеме переселения казаков на Северный Кавказ стояло на уровне постановки проблем в исторической науке России рубежа XIX–XX веков.

В центре исследовательского внимания И. В. Тимощенкова – события на Дону 1792–1795 годов, когда значительная часть донского казачества выступила против назначенного правительством переселения на Кавказ. Эти события политического характера Тимощенков, как наблюдательный исследователь, представил в связи с историей социокультурной; глубинную причину казачьего выступления на Дону он связал с традицией донской культуры, которой правительство Екатерины II грубо пренебрегало в своих интересах, определявшихся стремлением к упрочению позиций империи на Северном Кавказе.

Это движение казачества И. В. Тимощенков оценивал как вовсе не «дерзкий… мятеж и бунт, а лишь как бы смелый и мужественный голос стойкого и заслуженного населения края, протестующего против нарушения коренных основ своего быта» [22, с. 63]. Правота исследователя в том отношении, что казаки выступили в защиту своих традиций несения воинской службы, несомненна. Тем самым были заложены основы для формирования концепции казачьего движения на Дону 1792–1795 годов, тем более что автор приводил факты, подтверждавшие массовость движения и глубину недовольства казаков нарушением традиции и несправедливостью властей (в том числе опираясь на данные донского фольклора). Но сформировать эту концепцию в данной статье Тимощенкову удалось не вполне. Причина была в том, что он стремился подчеркнуть монархические настроения казаков в ходе движения. Несомненно, что такие настроения имелись. Но едва ли они давали основание для такой оценки движения, согласно которой казаками «протест был осмыслен до самых мелких деталей и выражался в таких самоотверженно-покорных и трогательно-патриотических формах, что правительство, разобрав, в чём дело, нашло нужным уважить его» [22, с. 63]. Тем более что этому противоречит совершенно правильное наблюдение Тимощенкова, согласно которому в казачьих полках, стоявших на Кавказской линии, было очень большое недовольство правительственными распоряжениями, причём «казаки не верили ничему» [22, с. 69] и самовольно уходили на Дон. Автор отмечал, что добиться от казаков исполнения распоряжения о переселении на Кавказ в 1794 году не удалось. Назначенные к переселению «из лиц неблагонадёжных» «все до единого разбежались». Некоторые же станицы «вовсе не приступали к назначению из среды себя семейств на переселение» [22, с. 75]. Но и те казаки, которые переселились на Кубань, «целыми шайками стали бежать оттуда на Дон». Из числа же жён переселенцев «убежала едва ли не половина» [22. с. 77]. Явно преуменьшил Тимощенков масштаб расправы властей с восставшими. По его данным, всего тринадцать казаков были наказаны «нещадно кнутом, с вырезанием ноздрей» и сосланы в Нерчинск [22, с. 75]. По данным же А. П. Пронштейна, правительство беспощадно расправлялось с участвовавшими в движении казаками. Так, предводитель движения, есаул Иван Рубцов, получил 251 удар кнутом и погиб. Сотни казаков в разных станицах были наказаны плетьми [24, с. 347], но об этом Тимощенков не писал. Никаких «трогательно-патриотических форм» в действиях восставших казаков не заметно. Упоминание об этих формах и явное преуменьшение масштабов расправы с казаками снижают уровень интересного в целом исследования Тимощенкова, не позволяют в полной мере проявиться главному его достоинству, состоявшему в выявлении социокультурных корней движения как последнего массового выступления казаков в защиту своих прав и традиций культуры.

Во второй части своего исследования [25, с. 3–13] Тимощенков рассматривал переселения донских казаков на Северный Кавказ за период 1845–1864 годов. Эта часть отличается тщательным статистическим анализом. Автору удалось создать конкретную и очень живую картину организации переселений в станицах. Глубоко зная традиции и юридический быт казачества, он приводил некоторые важные и интересные детали, в частности, связанные со стремлением многих казаков избежать переселения на Северный Кавказ, когда ради этого они сознательно шли на правонарушения. Не только способность к статистическому анализу, но и знание деталей от казаков старшего поколения, а также собственные юношеские впечатления позволили Тимощенкову создать интересное исследование процесса переселения. Он оценивал эти переселения казаков как «подвиг и большую заслугу их пред отечеством» [25, с. 4].

Последний раз Тимощенков упоминался в качестве действительного члена статкомитета в протоколе заседания от 13 января 1910 года [26, л. 1]. В дальнейшем он жил в станице Каменской и занимался сельским хозяйством. Скончался Иван Васильевич Тимощенков в 1922 году [1, с. 62]. Его труды содержат материал первостепенной важности по социально-экономической истории Дона пореформенного периода, о развитии исторической мысли на Дону, духовной культуре донского казачества.

Коллекция трудов И. В. Тимощенкова в Донской электронной библиотеке

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Тимощенков Иван Васильевич // Записки Сев.- Кавк. краевого о‑ва археологии, истории и этнографии. Кн. 1. Т. 3. Вып. 2. Ростов н/Д, 1927.
2. ГАРО. Ф. 301. Оп. 8. Д. 1337.
3. Тимощенков И. В. О скотопрогонных дорогах в Донской области // Дон. обл. ведомости. Часть неофиц. 1873. 13 нояб. (№ 45).
4. Его же. Общественный быт и народные юридические обычаи Казанской станицы // Там же. 31 окт. (№ 43).
5. Его же. Петропавловская ярмарка в Казанской станице // Там же. 14 авг. (№ 32).
6. Его же. Общественный быт и народные обычаи Казанской станицы // Труды Обл. войска Дон. стат. ком. Вып. 2. Новочеркасск, 1874.
7. Королёв В. Н. Донские казачьи городки. Новочеркасск : Дончак, 2007.
8. Тимощенков И. В. Урюпинская станица и прилегающие к ней местности // Дон. обл. ведомости. Часть неофиц. 1875. 22 окт. (№ 82).
9. Его же. Михайловская станица // Там же. 12 нояб. (№ 88).
10. Его же. Хутор Родионов на Кардаиле // Там же. 5 нояб. (№ 86).
11. Его же. Земская почта в Донской области // Там же. 1876. 25 февр. (№ 16).
12. Его же. Земская почта в Донской области // Там же. 6 марта. (№ 19).
13. ГАРО. Ф. 353. Оп. 1. Д. 486.
14. ГАРО. Ф. 55. Оп. 1. Д. 598.
15. Тимощенков И. В. Второй Донской округ Области войска Донского : стат.‑экон. очерк // Сб. Обл. войска Дон. стат. ком. Новочеркасск, 1906. Вып. 6.
16. Его же. Станица Нижне-Чирская : стат.‑экон. очерк // Там же.
17. Его же. Кобылянская станица : (стат.‑экон. очерк) // Там же. 1907. Вып. 7.
18. Его же. Калитвенская станица : экон. обследование // Там же. 1908. Вып. 8.
19. Его же. Станица Кривянская, Черкасского округа : (экон. обследование) // Там же.
20. Его же. Гундоровская станица, Донецкого округа : (экон. обследование) // Там же.
21. Его же. Владимирская станица, Черкасского округа : (экон. обследование) // Там же.
22. Его же. Очерк переселения казаков с Дона на Терек, Кубань и Сунжу // Там же. 1901. Вып. 1.
23. Лаппо-Данилевский А. С. Организация прямого обложения в Московском государстве со времён Смуты до эпохи преобразований. СПб., 1890.
24. Пронштейн А. П. Земля Донская в XVIII веке. Ростов н/Д : Изд‑во РГУ, 1961.
25. Тимощенков И. В. Очерк переселения казаков с Дона на Терек, Кубань и Сунжу // Сб. Обл. войска Дон. стат. ком. Новочеркасск, 1901. Вып. 2.
26. ГАРО. Ф. 353. Оп. 1. Д. 637.